Моя жизнь как фальшивка - читать онлайн книгу. Автор: Питер Кэри cтр.№ 46

Я ехал в отцовском «лендровере». Меня вытащили из машины, побили бамбуковой палкой. Я пошел на север по лесным тропам. Не мог сплюнуть слюну. Влага выходила из меня слезами.

У братьев остались велосипеды – не спортивные, какие японцы отбирали, другие, слишком высокие для этих убийц. В Букит-Тамбуне братья нагнали меня. Я отказался возвращаться с ними в Сегари. Они повязали черной тряпкой мой раненый глаз, но я сорвал повязку. Не хотел скрывать ненависть. Это все, что уцелело от любви.

Перейдя мост у Баттеруорта, Мулаха узнал, как низко придется кланяться оккупантам, но ему было все равно – во всяком случае, так он утверждал спустя много лет, ведя – Чабба под луной вдоль Норт-Бича.

– Я приполз в Джорджтаун, словно одноглазый червь, – сказал он Кристоферу Чаббу. – Словно песчаная блоха, которая вопьется им в ноги.

Городские мусорщики не выходили на работу, отбросы копились на улицах, появились крупные москиты. Дом на Куйн-стрит разграбили, но Мулаха отыскал чистую одежду в серванте отца и направился в «В. О.».

– Там японцы размещали офицеров, – сказал он. – Где же еще-ла?

По канавам вдоль Пенанг-роуд текла черная густая жижа.

На Фаркхар-стрит он остановился прямо напротив запретной двери. Его окружили рикши.

– Мулаха, – шептали они, – Мулаха, скорее уходи. Не смотри на них этим глазом. Они тебя убьют-ла.

– Но мое имя означает «гнев». Я говорил тебе это, Кристофер?

– Нет.

– Как же, говорил. У отца было такое же прозвище. И я был в гневе, можешь мне поверить. А потом рикши умолкли, и я сразу понял, почему. Явился палач. И уже смотрел на меня с порога, распахнув дверь «Восточно-ориентального отеля» – того самого, где мы с тобой встретились, куда у меня вроде бы нет больше права ходить, где моя мать – настоящая тамильская красавица – танцевала некогда с мистером Саркисом, а тот балансировал бутылкой виски на голове.

– Палач – это солдат?

– Капитан японской армии. У него была клочковатая, растрепанная борода. Длинные немытые волосы. Левая рука сплошь в часах – штук десять, по крайней мере. Сабля была не такой уж длинной, но его ноги – еще короче, ножны цеплялись за тротуар, когда он шел ко мне. Я склонился в поклоне, упал на гудрон. Словно дохлая рыба. Сабля проскрежетала возле моего уха – хуже, чем когда ногтем проведут по школьной доске. Я почуял его запах, туан, и понял, кто он есть. От него пахло. Воняло, как от последнего нищего. Я услышал, как сабля выходит из ножен, и гнев умер во мне. Я обмочил штаны.

– Кепара потоп? – спросил он.

Он плохо выговаривал слова, но я понял. «Кепала потоп», – вот что он хотел сказать. Отрубить голову. Хочу ли я, чтобы мне отрубили голову;

– Нет, туан!

Острием сабли он коснулся моей руки, «ролекс» омыла тонкая струйка крови. Не дожидаясь приказа, я снял часы и протянул ему. Поднять глаза я не осмеливался, но знал, что он внимательно рассматривает корпус: он прочел вслух имя и адрес, которые мой отец велел выгравировать на часах. Отец говаривал, что я бы и голову где-нибудь оставил, не будь она крепко привинчена.

– Говорить по-английски?

– Немного, туан.

– Это твой дом, Ролекс-сан? Куин-стрит?

– Да, туан.

– Очень хорошо. Чоп-чоп. Пошли. Сейчас. Кристофер, вокруг него вились мухи, ползали по нему, купались в облаке вони. Потом я слышал разные истории: мол, он был королевской крови и дал обет не мыться и не стричь волосы до победы, – не знаю, что тут правда, знаю одно: ему нравилось рубить головы.

Он подозвал рикшу и уселся, пристроив обнаженную саблю на коленях. Мне он велел бежать впереди и показывать дорогу. Когда я отворил дверь дома на Куин-стрит, он отобрал у меня ключ и заперся внутри. Я не сразу сообразил, что он завладел моим домом. Я-то думал, он только грабить явился, подонок. Я готов был содрать с него кожу, сварить, как цыпленка в горшке.

– Не кипятись, – сказал Чабб.

– Нет, никогда! Релекс – ни за что. Ни тогда, ни потом. Я видел, что творили выродки. Я знаю, как с ними надо. Мы допустили, чтобы Тацуки Судзуки убивал наших жен и детей.

– Так его звали?

– Мы дали этому человеку, Кристофер, – человеку, который захватил дом моей семьи, – рубить головы нашим близким. Где тогда были англичане? Ушли. Австралийцы? Драпанули. А мы – допустили. Мы видели, как он обтирал саблю листом белой бумаги. Вот кого надо было убить, грязную свинью, залезшую в мою постель, точно паразит в кишки. Но как убить – вот о чем я все думал.

На Куин-стрит жила старая китаянка, Кристофер. У китайцев слишком много детей, девочки им не нужны. Эту удочерили индусы, и она делала апом – индусский завтрак, рисовая мука, кокос, сахар, очень вкусно. Она готовила в отту када, лепившемся к задней стене, точно ракушка к скале. До того дня, как у меня отняли дом, мы с ней ни разу не говорили. Но теперь китаянка пустила меня к себе, Кристофер. Я спал рядом с ней в крохотном сарае на полу. Оттуда я следил за дверью собственного дома. Я видел, как демон входит и выходит, придумывал способы уничтожить его.

Вскоре у него появился красный «эм-джи» – наверное, отнял у какого-то баба с Норт-Бича. По другую сторону дома стоял лоток с папайей и бананами. Хозяина звали Сундралингам – красивый черноусый парень. Как-то поутру он нечаянно зацепил «эм-джи» своей тележкой. Вот невезение. Напугался до смерти и сразу во всем признался, как только капитан Судзуки показался на пороге моего дома. Да, это он, никто другой, он во всем виноват. Пусть туан отнимет у него жизнь, лишь бы никто больше не пострадал. Я видел, как Судзуки сжал пальцы на рукояти сабли, но пока что ее не вынимал.

– Хочешь кепара потоп?

– Нет, туан!

– Тогда добудь мне мускусную дыню.

– Что это?

– Не обезьянью еду. Не вот это. – Одним движением он смел папайи с лотка. – Добудь мне мускусную дыню. Сейчас сезон.

Сундралингам знал, что его ждет кепара потоп, ведь такой заказ он не смог бы выполнить даже перед войной.

– Хорошо, туан. Завтра, туан.

На следующий день Сундралингам исчез. Убежал, умер – почем знать? К лотку никто не притрагивался. Бананы почернели и сгнили. Папайи испускали вонь, мухи вились над ними, точно над Судзуки. Много, много часов я лежал в отту када, вдыхая тяжкую вонь и думая, как напрасно было полагаться на чужеземцев. Нет, они нас не спасли. Нужно было довериться Малайе. Наша страна стоила миллиона британских солдат. Она – словно огромная ядовитая рыба, туан, которая позволяет маленьким рыбкам заплывать в свои жабры. Мы – такая рыба, туан, мы будем в безопасности там, где японец найдет свою смерть. Повсюду в природе есть тайные средства, чтобы избавить страну от этих чудищ. Черепаха, лягушка, жаба – все превращается в оружие. Смерть спрятана в червяке и в кузнечике. Вон там растет бамбук – прямо перед тобой, Кристофер. По-пробуй. Нежные волосики, точно у женщины промеж ног, но я могу сделать из него яд и ты упадешь мабок, словно этот пес.