Брачные узы - читать онлайн книгу. Автор: Давид Фогель cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Брачные узы | Автор книги - Давид Фогель

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно

Она вынула пачку сигарет из сумочки и открыла ее перед Лоти, кинув на нее уверенный победный взгляд, наткнувшийся на полный скрытой вражды взгляд девушки. «Она наверняка становится красивее, когда злится, — подумала Tea. — Ей должны идти яркие цвета. В подходящий момент мы тебя пощекочем, малышка!»

Лоти поковыряла в пачке слегка дрожащими непослушными пальцами и, совладав с ними, достала сигарету.

— Вы много курите, госпожа ба-ро-нес-са? — спросила она.

(Обращаясь к Тее, Лоти ни разу не опустила титул «баронесса», но произносила его, протяжно разделяя слоги, с легкой насмешливой интонацией.)

— Нет, не больше сорока-пятидесяти сигарет в день…

— Если так, вы, должно быть, в высшей степени раздражительны…

— Вы в этом уверены, милая моя? Позволите мне эту фамильярность? Я же чую, мы вскоре станем верными подругами… Нет, напротив, я ни капельки не раздражительна. Курение — наслаждение для меня, а я не вижу никаких оснований лишать себя какого-либо удовольствия… Однако тем, у кого нервы не в порядке, лучше было бы воздержаться от курения.

Лоти посмотрела на нее уничтожающе и ничего не ответила.

Потом доктор Астель предложил отправиться в «винный погребок». Перчик сразу поднялся и стал прощаться под тем предлогом, что, к его сожалению, час уже поздний, а дома его ждет жена.

— А наличных у тебя достаточно? — напрямую спросил доктора Астеля Гордвайль. — А то я сегодня гол как мраморный истукан.

— Оставь эту заботу мне! Все образуется в лучшем виде! Слава Богу, пока что деньги загодя пересчитывать не приходится… — И он продолжил: — Это напомнило мне историю с моим приятелем Блохом, — тихим голосом начал рассказывать доктор Астель. — Год назад поехал я на несколько дней в Берлин, там этот Блох живет. По приезде я написал ему и назначил встречу с утра в кафе. Мне следовало бы начать с того, что человек этот вовсе не беден. У его отца банк в Берлине, и он определил сыну приличное месячное содержание. Словом, я встретился с Блохом, как было условлено, и около часа мы провели вместе. Затем он пригласил меня пообедать, не домой, потому, мол, что он с женой не ладит, а в какой-то ресторан. У входа в ресторан мой Блох останавливается, достает бумажник и с величайшим тщанием начинает пересчитывать деньги, раз и еще раз. Я помню, у него оказалось около двухсот пятидесяти марок. «Зачем ты пересчитываешь деньги?» — удивился я. «Из осторожности, — отвечает, — всякий раз, когда я иду куда-нибудь, где придется платить, я имею обыкновение сначала пересчитать деньги». И, воспользовавшись случаем, он рассказал мне следующую историю. Когда ему было пятнадцать лет и он еще учился в гимназии, с ним приключился такой курьез. (Они тогда жили в Дрездене, он там родился и прожил до восемнадцати лет, и только потом они переехали в Берлин.) Так вот, там была девушка, его сверстница, учившаяся в женской гимназии; эту девушку он видел почти ежедневно по дороге в школу, и она занимала его воображение около полугода, хотя они и не были знакомы. По причине крайней своей стеснительности он не решался подойти и познакомиться с ней, как ни желал этого. И вот как-то воскресным вечером в самом начале лета он встретил на улице товарища и остановился поговорить с ним. Не прошло и нескольких минут, как та самая девушка подошла к ним, и товарищ представил ему ее. Выяснилось, что она приходилась кузиной этому товарищу, и они договорились отправиться вместе за город. Товарищ, однако, сразу сказал ей, что по каким-то причинам вынужден остаться в городе и не сможет выполнить своего обещания. Тогда девушка пригласила его, Блоха, на эту загородную прогулку, и тот, как вы легко можете себе представить, с большой радостью согласился. Когда они уже сидели в трамвае и к ним подошел кондуктор с билетами, Блох вспомнил, что у него с собой не больше одной марки, которой с трудом хватит на билеты туда и обратно для них обоих. Что делать? Девушка наверняка захочет что-нибудь выпить в такую жару, а может, и поесть! А он, разумеется, стесняется сказать, что у него нет денег. Тем временем на одной из остановок девушка увидела из окна трамвая подружку и пригласила ее присоединиться к ним. Та сразу согласилась. Блох из вежливости заплатил за билет и за нее. И осталось у него всего двадцать пять пфеннигов, только на один обратный билет.

Доктор Астель подозвал официанта и попросил принести чистой воды. Затем продолжил:

— Приехали на место. И не успели выйти из трамвая, как обе девушки возжелали мороженого. Зашли в кафе и заказали две порции. Блох солгал им, что не любит мороженого. Доев, девушки заказали еще по порции. Здесь изумительное мороженое, сказали, чудно, что Блох не любит его… Как может человек не любить мороженого!.. Это же самая замечательная вещь в мире и т. д., и т. п. Блох был в отчаянии, сидел как на раскаленных угольях и тщетно ломал голову, пытаясь найти какой-нибудь выход из положения. Внезапно ему на ум пришла одна идея. Увидев на улице двух молодых людей, он попросил прощения у девушек и сказал, что должен выйти поприветствовать знакомых, которые только что прошли под окном. Затем встал, вышел и сбежал. И с тех пор, — закончил доктор Астель, — он никогда не заходит в кафе, ресторан и тому подобные заведения, не пересчитав перед этим наличные, несмотря на то, что при нем всегда бывает приличная сумма.

— А девушки? — спросила Tea.

— С тех пор он их не видел. В школу он стал ходить другим путем, но жил в непреходящем страхе — как бы не встретиться с одной из них. С того дня прошло уже больше пятнадцати лет, девушки повыходили замуж и нарожали детей, но, когда он приезжает в Дрезден, в нем просыпается прежнее чувство страха, и он всеми возможными способами избегает поездок туда. А мороженое? При одном упоминании о нем его охватывает отвращение. Стоит какой-нибудь девушке захотеть полакомиться мороженым, и все ее очарование для него сразу пропадает. Он начинает под любым предлогом избегать ее. На своей жене он женился, только убедившись сначала, что подобно ему она не выносит мороженого. Блох этот, — закончил доктор Астель, — вообще говоря, человек странный. Неделю подряд можно рассказывать о его повадках и необычных привычках.

— Больной человек, — заключил Гордвайль. — Законченный неврастеник.

— А теперь пойдемте, господа! — поторопил их доктор Астель.

Решив отправиться в погребок «У Оперы», они поднялись и вышли.

Было около половины одиннадцатого. Уличный шум был уже не столь оглушителен, словно в нем образовались пустоты. Покрытая асфальтом мостовая убегала вдаль, ощутимо выпуклая посреди улицы, отшлифованная, блестящая в ночном свете. Силуэты прохожих, то крохотные, сжавшиеся, то узкие, вытянутые, отражались на ее поверхности как в кривом зеркале. Из шикарных кафе вырывались наружу снопы желтоватого сияния, чванливого и такого насыщенного, что человек испытывал резь в глазах и начинал болезненно моргать. Двери-вертушки выплевывали людей с одной стороны и взамен глотали их с другой, как некий странный механизм. Швейцары в вычурных мундирах почтительно кланялись, заученным движением руки очерчивая в воздухе дугу, словно открывали для тебя в пространстве огромные двери. С разных сторон доносились обрывки мелодий джаза, фокстрота и танго, словно незримые летучие мыши, пролетавшие мимо и наполнявшие члены ритмом танца и легким томлением одновременно. И во всем этом скоплении людей бесцельно прохаживались по улице полицейские — ненужные, одинокие, вызывающие жалость.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию