Юджиния - читать онлайн книгу. Автор: Александр Минчин cтр.№ 47

Приближался конец, из него уже внутри где-то начинало катиться, он вмял ее твердую грудь и раздавливал тонкое тело, плечи хрустели. Он разламывал ее. Она, вскрикнув, вдруг замерла, затихла, продолжая вертеть едва не ускользающее свое тело и — подбрасывать к нему (на его…), и в этой наступившей тишине, под звук ее бьющегося обезмолвившего тела, с диким криком, похожим на вой, вырвавшийся из глубин неведомого темного, неясного, он, вонзившись, вкрутившись, войдя, вдавив до упора, ткнувшись в самый тупик, дно дна, донышка, точки — кончил, забившись, содрогаясь — туда, не в силах удержаться и выйти наружу. И с радостью, облегчением выдохнул.

Ей в губы… Свое дыхание. И первое, что он услышал: ее всхлип. Еще. Она плакала, вздрагивая. Об-нимая его шею, прижимаясь чуть повлажневшей грудью, она тряслась в его руках. Он встревожился как никогда.

— Что с тобой, что? — Он стал покрывать ее лицо, глаза, слезы поцелуями. Он испугался чего-то. Она рыдала взахлеб, как будто у нее только что забрали самое сокровенное.

— Что?!

— Мне было хорошо, — ответила шепотом она. И какая-то неведомая сила сжала его внутри, он был еще в ней. Он извергся до конца. Конца. Потом она успокоилась, встала и пошла в ванную.

Скудный блеск луны лился в окно. Он посмотрел на простыню. Она была чиста: девочка Юля не была девушкой. Это поразило его еще больше.

Потом был еще раз. Почти сразу. Он думал, она кричала, потому что ей было больно…

А потом…

А потом — она неожиданно влюбилась в него. Да так, как никто и никогда в него не влюблялся. Или все, вместе взятые, не стоили того. Юлия была его последней девушкой в Москве. Запомнившаяся надолго.

(С той, которая приехала в Торонто потом, — тогда он был в разрыве.)

Она писала ему два года. Каждую неделю. Потом также неожиданно, как влюбилась, исчезла.

Юджиния ни в чем не уступала Юлии в темпераменте. Но у нее он был — божественный, Богом данный.

Александр тут же остановился (хотя никогда и не сравнивал), он не хотел кощунствовать: сравнивая двух женщин.

Юджиния смотрела на него широко открытыми глазами.

— Ты хорошо спал? — Да.

— Тебе снилось что-нибудь?

— Нет…

— Ты огорчен чем-то, да?

— Просто воспоминания.

— О чем? — О разном.

— Ты давно не звонил маме и папе, уже две недели.

Он поблагодарил ее про себя и пообещал это сделать вечером. Нужные бумаги никак не оформлялись, и он не знал, когда сможет вытащить их оттуда. Все, что касалось той страны, было сложно.

— Ты будешь писать, как обычно?

— Нет, нет настроения.

— Что же мы тогда будем делать?

— Нюхать твои розы.

— Что?! — Она не поняла.

— Дела человеческие — лучше слов человеческих. Их поступки.

— И я должна как-то поступать? — Она ласково улыбалась.

— А я в свою очередь должен что-то сделать… — Их губы соприкоснулись.

Завтракали они на кухне.

Он не собирался писать и посвятил ей весь день.

— Куда мы поедем? — спросила она.

— Я тебе покажу город, который ты не знаешь.

Он повез ее в маленькие галереи бедных художников, где они провели полдня. Она была восхищена, и он купил две картины: девочка, сидящая на шаре, и девочка, лежащая у моря, — обе походили на нее.

Заплатив лишние деньги, он попросил привезти картины домой, дав адрес. Александру не трудно было взять эти картины самому, но причина была другая. Ему понравился художник, и он хотел заказать ему портрет Юджинии. У художника хорошо получались лица.

Было время позднего ленча. Совсем неподалеку находился дорогой, но вкусный ресторан (часто дорогое бывает безвкусным).

И вот тогда он второй раз встретил Шилу. Она стояла в большом вестибюле ресторана со своими друзьями и внимательно слушала, с легкой улыбкой на губах, жестикулирующего рассказчика. Они одновременно увидели друг друга, и все поздоровались, представившись по очереди. Улыбки, смех, шутки, слова. Они только что закончили ленч и собирались уезжать. И вдруг он заметил свое отражение в глазах Шилы, так падал свет, и искру, блеснувшую в зрачке, — он отвел взгляд и спросил Юджинию, не должны ли они идти. Она радостно кивнула всем (все знали, кто она), и они пошли.

Ничем вроде не запоминающаяся встреча — почему-то запомнилась. Больше они втроем не встречались никогда.

Ленч был действительно вкусный. В этом дорогом, но изящном ресторане.

Поздно ночью в спальне он забыл дневную встречу. Он сжимал обвивающее тело Юджинии, не думая ни о ком в целом мире.

Вдруг она широко раскрыла глаза и сказала:

— Мне кажется, я умру без тебя.

— Этого никогда не будет, — закрыв ей губы поцелуем, сказал он.

Утром он опять писал, а Юджиния позировала Мише. Александр не помнил, кому пришла первому идея, чтобы Юджиния изучала русский язык. Никого не было лучше и удобнее, чем Миша, знающий прекрасно разговорный язык, слова, которые употреблял Александр, выражения, чтобы учить им Юджинию. От нечего делать. Александр назначил ему небывалую цену для лингвистов любой категории — 50 долларов за урок. Самой счастливой была Юджиния, ей так хотелось говорить на языке любимого. И самое главное — понимать его на родном для него языке. Они продвигались успешно. У Юджинии оказались удивительные способности к «варварскому» языку, как его называл мистер Нилл. Она восхищала ими учителя, который поражался все больше и больше…

Следующие шесть вечеров Александр писал до ночи — так что, когда он приходил, Юджиния уже спала.

Она никогда не мешала ему писать.

Ежегодно Юджиния летала в Йель, где она училась в школе, для встречи с девочками, близкими подругами. Своего рода «сестринские сборища» — обед воспоминаний. Александр сам отвез ее в аэропорт, перед этим уточнив дважды в информационной службе, что самолет не марки ДС-10: они бились. В эти годы они бились, как орехи. Юджиния возвращалась через два дня. Он подождал, пока «Боинг» мягко оторвался от взлетной дорожки, и двинулся обратно. На шее еще оставалось ощущение поцелуев Юджинии. Его жена зацеловала его при прощании.

Вечером он сидел и долго работал, выписывая из литературных работ Шестова и Белого, а к часу ночи ушел спать. За полчаса до этого неожиданно появилась Клуиз пожелать ему спокойной ночи. Она подошла к нему, вся окутанная запахом нездешней парфюмерии, низко наклонилась, полуоткрыв не стесненную лифом смуглую грудь, задержалась в такой позе, давая нечаянному взгляду возможность налюбоваться этой картиной, потянулась к его голове, опершись грудью на его плечо, и поцеловала в макушку, сказав «спокойной ночи». Возможно, он бы работал позже, но не чувствовал желания продолжать.