Пресс-центр. Анатомия политического преступления - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 103

…Спорили жарко; фрэнк По невольно любовался отрешенными лицами людей, в них была какая-то особая доверчивость, заинтересованная убежденность. Он, правда, в глубине- души напряженно ждал момента, когда какой-нибудь красный станет подкрадываться к спорщикам, подталкивая их к тому, во имя чего он, Фрэнк, начал свою работу здесь, — к заговору против Штатов, против идеи свободного мира; никто, однако, не вел себя так, просто каждый говорил о том, что волновало его.

"Нелсон Перифуа прав, — думал Фрэнк, возвращаясь к себе на мансарду ранним утром; пахло жареными каштанами и цветущими липами, — в библиотеке у Роберта собираются чистые люди, они остро ощущают зыбкость сегодняшнего мира, только поэтому и говорят о социализме как о панацее против катастрофы и лишь поэтому на первый план выдвигают свою Европу. С ними надо работать, они отнюдь не потеряны для будущего".

…Назавтра он позвонил Тузенбергу, пригласил его выпить кофе и предложил выступить с циклом статей в "Стар" получил в резидентуре информацию, что парень нищенствует, живет впроголодь, снимает комнату в общежитии за сорок километров от Парижа.

Тузенберг с радостью согласился; через два дня принес пятнадцать страниц текста. Три дня они над ним работали; франк По осторожно правил; Тузенберг спорил; спор был дружеский; пришли к компромиссу; наиболее опасные места удалось переписать, купировать, снабдить комментариями; через полгода Фрэнк (после того уже, как обзавелся связями в мире европейских журналистов) протолкнул два его эссе в журналы Нидерландов и Швеции; снова ругались до хрипоты, и снова Фрэнк победил; потом он помог Тузенбергу организовать маленький еженедельник в Гейдельберге; так закрепился он в леворадикальном издании, редактором которого стал его друг, печатавший от поры до поры те материалы, которые просил его опубликовать Фрэнк По, за дружбу надо уметь платить; Тузенберг делал это, опять-таки споря, ярясь порою, но делал.

Потом через Тузенберга "левый американец", как говорили теперь о Фрэнке, смог продвинуть в крайне радикальный испанский журнал "Ла революсьон" Анхеля Алегриа из Мадрида; публикации его были до того хлесткими, обращенными как против английского "традиционного империализма", так и против Кремля, что вскорости открыли филиал журнала в Италии, издание стало рентабельным, прекрасно расходилось среди студенческой молодежи.

О Фрэнке заговорили в Лэнгли как о перспективном по-настоящему человеке. Тогда- то в европейскую резидентуру ЦРУ и пришло указание готовить его на проверку сломом.

…Именно поэтому шеф парижской резидентуры ЦРУ, слушая в машине (он запарковал ее неподалеку от дома Вернье) разговор Вернье с дочерью, все больше и больше убеждался в том, что операцию, которую все-таки придется (а ему этого не хотелось) провести сегодня же, чтобы не дать уйти столь опасной информации, надо поручить не кому-нибудь, а именно Фрэнку По.

"Рискованно, — сказал он себе, — за эти два года парень привык считать себя идеологом, но если Лэнгли требует проверить его на слом, то лучшего момента для такого рода экзамена я вряд ли дождусь…"

И, продолжая слушать через микронаушник вбивающие слова Вернье, шепот Гала о том, что готов чай, чирканье спичек Мари, ее звонки в пансион, где она искала "месье Степанофф", шеф включил рацию, попросил срочно найти Джорджа (псевдоним Фрэнка По) и установить, где сейчас находится Племянник (кличка доверенного человека Дона Баллоне, с которым через сложную цепь была связана здешняя резидентура).

83

26.10.83 (18 часов 06 минут)

Ганс Либих и Иоганн Шевц затянули друг на Друге пуленепробиваемые жилеты, проверили маленький миномет, установленный на балконе, положили на подставочки карабины с оптическими прицелами и пошли в кухню готовить обед.

(Как только автомобиль выедет из президентского дворца, должен позвонить Саттори; он спросит, нельзя ли пригласить к аппарату Эусебио; это значит, через восемь минут "объект" будет здесь, на калье Магельянес, в зоне обстрела.

После того как террористы поразят "объект" в движущейся машине, им надлежит в течение полутора минут сбежать по лестнице во двор; там ожидает Здравко в автомобиле марки "фиат"; он вывозит их на авениду де Либертад, к дому 174; тормозит возле автомобиля "мерседес", номерной знак "ГАК-04.411"; ключ в зажигании; Либих и Шевц пересаживаются в эту машину и отправляются в мотель "Холидэй инн"; два номера для них забронировано; вечером Саттори отвозит их в порт, где стоит лайнер "Гамбург"; отправление в 23.50. Саттори вручает каждому по семь тысяч долларов; следующая встреча в Западном Берлине, в испанском ресторане на Курфюрстендам через сорок семь дней, в двадцать три часа по среднеевропейскому времени.

Такова легенда операции.

На самом же деле Либих и Шевц должны быть расстреляны сразу, как только выбегут во двор; исполнителем утвержден Франсуа, квартира ему снята в доме напротив, практику проходил в Миннесоте, на базе ЦРУ "фривинд 47".

Сам Франсуа скончается через пять минут после того, как выполнит задание; за завтраком он получит от Саттори бутылку "фанты", обработанную в подразделении ЦРУ, которое экспериментирует с ядами.)

— Поэт, хочешь мяса? — спросил Ганс.

— Нет, — Шевц покачал головой. — Я вообще стараюсь не есть мяса, ты же знаешь.

— Надо мышцам дать побольше калорий, — возразил Либих. Бегать придется много, как цирковому артисту.

— Те не бегают, — отмахнулся Шевц. — У них совершенно другой вид тренировок. Для них самое главное — прыжки. Я в свое время написал поэму "Цирк", ее, конечно, зарубили, кругом на ключевых постах сидят левые, агенты КГБ и евреи, они чувствуют мой дух, они снабжены какими-то тайными устройствами, чтобы определять, в ком царит высокий дух нации, а кто готов продаться за гроши, только б угодить левым, всем- этим интернациональным нелюдям. Ты кем был раньше?

— Я был и останусь Либихом… Красиво звучит — Либих, да? Я люблю произносить мою фамилию вслух, она похожа на морской прибой…

— Честолюбие — не наша черта, Либих, это не присуще арийцам; наша сила в общности, в подчинении собственного "я" делу национального возрождения… Слушай, поджарь мне сыра, а? Любишь жареный сыр?

— Я люблю мясо, полусырое, с травками… Знаешь, где оно самое вкусное? У аргентинцев, там, говорят, какие-то особые луга, ветер с океана, солнце, трава поэтому очень сочная, мясо берет в себя ее силу, хранит ее…

— Подожди, — перебил Шевц, хрустнул суставами тонких пальцев с обгрызанными ногтями, — а что если машина опоздает?

— Тогда плохо. Нас с тобою арестуют и будут пытать… О, это очень интересно… Тебе станут медленно всовывать тонкие стальные иголки под ногти и заглядывать в глаза, и ты будешь видеть себя — корчащегося, окровавленного, со спутанными потными волосами — в зрачках людей, которые обступят тебя… Это ведь так сладостно — видеть страдание подобного себе…

— Тебя пытали?

Либих покачал головой.

— Мне приходилось это делать, когда работал в Африке… Я не дамся, — он тронул воротник рубашки, где была вшита ампула с ядом. — Хрусь, и в дамки!