Птицы небесные - читать онлайн книгу. Автор: Вера Ветковская cтр.№ 14

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Птицы небесные | Автор книги - Вера Ветковская

Cтраница 14
читать онлайн книги бесплатно

Воцарилось задумчивое молчание. Все как будто слушали тишину и соглашались с шефом, что жить на такой полудеревенской улочке в деревянном домике замечательно. Какой он, оказывается, неисправимый романтик. Любознательный журналист, много ездит по стране, наблюдает, описывает жизнь, но сам, как видно, никогда не жил в таких условиях.

— Это все мечтания, — вдруг заговорила Катя, сама не понимая, зачем она это делает. — На самом деле жизнь в провинции будничная, однообразная, очень тяжелая. Тишиной и негой можно наслаждаться три дня, потом от них с ума сойдешь. Но главное — работа. В районке честный и талантливый человек просто не уживется и будет писать о детских утренниках в школе. Попробуй он заикнуться о местных безобразиях, произволе начальников — его сожрут с потрохами и выгонят с работы. У нас в провинции царит настоящее рабство — феодальное, допотопное.

— Это правда, — согласился Колесников. — Но и в Москве нет свободы печати. Вы сами, Катя, в этом убедились прошлой зимой. Даже я не сумел пробить ваш материал.

Разве можно сравнивать столицу с нашей глубинкой? — упорно возражала Катя. — Рабство и изматывающий труд. Чтобы прокормиться, у нас нужно держать хозяйство и огород, потому что в магазинах нет ничего, кроме сахара и килек. За хлебом, молоком километровые очереди с утра…

Катя в сердцах выговорилась и ужаснулась. Вокруг нее неодобрительно молчали. Все обожали шефа, и никто не посмел бы не то что возражать ему, но и просто не соглашаться. Что на нее вдруг нашло, ругала она себя. Целый год выстраивала свои отношения с Колесниковым. Ей казалось, она сумела немного приблизиться к нему. И вот все рухнуло из-за ее несдержанности и дурного языка.

— Мне нравится ваша горячность, Катя, — вдруг заговорил Колесников. — Рабство — может быть, слишком сильно сказано. Но определенная несвобода, давление условностей, начальства — они есть повсюду. Одни покоряются, приспосабливаются. Другие не теряют способности к сопротивлению всю жизнь. У меня много друзей-журналистов из глубинки, умных, талантливых. Они ухитряются говорить правду, спасать людей от произвола, разоблачать махинации местных воротил. Жить им нелегко. Я уважаю их за то, что в любых условиях они делают свое дело и сохраняют человеческое достоинство. Свобода и несвобода — это особая тема. Мы еще об этом поговорим.

Поначалу отношения с Филей не складывались. Он должен был снимать монастырь строго по ее сценарию и указаниям, но то и дело впадал в самодеятельность и импровизировал.

— Ты всего лишь оператор! — вскипала Катя. — Изволь снимать то, что я прошу. Когда у тебя появится замысел, никто тебе не запретит его воплощать по собственному разумению. Но во время практики ты должен учиться снимать по чужим сценариям.

— Зачем тебе эта груда кирпичей? — сердито спрашивал Филя.

— Затем, что через год на этом месте ты снимешь новенькую часовню.

— Ты ничего не смыслишь в нашем деле, а самоуверенно даешь советы. Эту груду я сниму и через год на любой стройке, — унял ее Филя.

Но Катя обвиняла его в излишней самоуверенности и страдала, потому что этот упрямый осел портит ее материал. Вечером они, по обыкновению переругиваясь, возвращались под крышу своего временного пристанища и наткнулись на шефа. Колесников курил на лавочке, мечтательно поглядывая на деревенскую улочку и багровый диск солнца, готовый вот-вот взгромоздиться на крышу соседнего дома.

Закат был так хорош, что Катя с Филей тоже невольно залюбовались и опустились на лавочку рядом с Колесниковым.

— А вы воительница, Катя, — улыбнулся он.

Катя восприняла эти слова как похвалу.

— Это слишком мягко сказано, — не выдержал Филя. — Тиран в юбке, Навуходоносор…

— Ваши родители до сих пор живут в том доме с наличниками, где вы выросли, или перебрались на частную квартиру? — вдруг спросил Сергей Петрович. — У них есть какое-нибудь хозяйство?

Катя удивленно посмотрела на него. Интерес к ее жизни почему-то тронул девушку. Если Наташа играла только на сцене или перед кинокамерой, то Катя в жизни могла сыграть любую роль. Но хозяйственную девушку, умеющую растопить печь и приготовить обед, ей не нужно было изображать. Она была такой на самом деле» хотя домашнюю работу Катя всегда ненавидела.

Первый раз она затопила печку лет в семь. Схоронили бабушку, и Катя впервые осталась вечером одна. Было холодно, неуютно. Мать возвращалась с вечерней смены только к полуночи. Катя могла бы пойти к соседям или к Наташе. Но она представила, как войдет мама в этот нетопленый дом, голодная, усталая, и как ей будет тоскливо и одиноко.

После того как отец их бросил и женился в Смоленске на бойкой вдовушке с квартирой и доходной работой, мать словно погасла и жила больше по привычке. В таком летаргическом состоянии она пребывала несколько лет, пока у Кати не появился отчим. Мать понемногу оттаяла с ним и снова стала цветущей, жизнерадостной женщиной.

Мучительная жалость к матери заставила ее пересилить себя. Она достала с печки сухие поленья, скомкала и зажгла старую газету, но дрова упорно тлели и не желали гореть. Катя плакала от бессилия и досады на их с мамой неустроенное житье-бытье. При бабушке все было иначе.

Заглянула соседка, добрая душа, помогла растопить печку и даже сварила похлебку. Так у них вчерашние деревенские жители, переехавшие в город, называли почему-то суп — юшка или похлебка. Это она, тетя Лиза, царство ей небесное, научила Катю готовить, стирать, управляться с печкой, кормить поросенка. Зачем она это делала? Просто из сострадания. Вокруг было много хороших людей. Благодаря им Катя в те трудные годы не ожесточилась.

Она рассказала обо всем этом Колесникову и вдруг спохватилась: что это с ней? Излишней откровенностью Катя никогда не грешила. Скорее была скрытной. Колесников своими вопросами спровоцировал ее. Филька молча присутствовал и совсем не мешал. Она и представить не могла, что разоткровенничается перед Зоей или еще кем-нибудь.

— А ваш отец пытался с вами увидеться? — снова спросил Колесников.

Его вопросы порой ставили Катю в тупик: при чем тут отец? Этот человек для нее давно уже просто не существует.

— Пытался. Подстерегал меня у школы, подкупал подарками и деньгами. Это меня! — невольно возмутилась Катя.

Филька при этом усмехнулся и возвел очи к небу. Колесников смотрел на нее пристально и строго.

— Может быть, вы очень нужны ему. Но вы еще молоды и не научились прощать, — грустно сказал он.

— Простить то, что он сделал с мамой? Да и мне искалечил детство». Но он жестоко наказан — у него нет детей!

В голосе Кати почувствовалось такое откровенное злорадство, что Филя даже присвистнул: — Ну, Катюха, не хотел бы я с тобой встретиться на большой дороге в полночный час.

Она тревожно посмотрела на Колесникова. Тот не поднял головы, задумчиво глядя себе под ноги. Но в этой позе и в его молчании чувствовалось скрытое неодобрение. Опять вырвалось что-то лишнее, обругала себя Катя. Она отчаянно муштровала себя, стараясь следить за каждым шагом и словом. Не всегда это удавалось. Провинциальная непосредственность то и дело прорывалась.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию