Настольная книга сталиниста - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 48

В декабре 1955-го СССР начал поставлять оружие Египту, а в марте следующего, т. е. спустя несколько дней после закрытия XX съезда, и Сирии. Необходимость восстановления отношений с Югославией, среди прочего, в Политбюро аргументировалась тем, что Югославия обладает второй по численности после нас армией в Европе (42 дивизии), и кроме того, — это считалось более важным — контролирует Адриатическое море и имеет свободный выход в Средиземное. Об этом говорил Булганин и многие другие на заседаниях Политбюро.

Отсюда и те настораживающие оговорки, которыми сопровождались рассуждения о мирном сосуществовании в докладе Хрущёва, в выступлениях Суслова, Микояна, Молотова, Жукова. Мы не должны преуменьшать опасность войны, предаваться иллюзиям — повторял практически каждый из них. Отсюда и призыв крепить дружбу и сотрудничество с Индией, Бирмой, Индонезией, Афганистаном, Египтом и Сирией. С теми странами, правящие режимы которых буквально за два года до этого официально объявлялись реакционными, антикоммунистическими, хотя с той поры не поменялся ни Насер, ни Неру, ни кто другой. Отсюда, наконец, и подготовка под руководством министра обороны Жукова и начальника Генерального штаба Соколовского первого за всю историю нашей страны оперативного плана, предусматривавшего нанесение Советской армией первого, превентивного удара по потенциальному противнику — Соединённым Штатам. Это началось в канун XX съезда и продолжалось в ходе его.

Столь же серьезной и далеко идущей по своим последствиям оказалась и вторая проблема, поднятая в отчетном докладе Хрущёва. И он сам, и Булганин, останавливаясь на проблемах народного хозяйства, вели речь о дальнейшем подъеме экономики, об ускорении технического прогресса, разумеется, не могли не сказать и о подъеме материального благосостояния и культурного уровня населения. О том, что правительство твёрдо обещало сделать ещё в 1953 г. Вынуждены были обещать и открыто признали острейшую нехватку самых необходимых товаров широкого потребления, страшный жилищный кризис. Однако Хрущев и Булганин предложили съезду одобрить такие директивы по 6-му пятилетнему плану, которые предусматривали опережающее развитие не легкой и пищевой промышленности, а тяжелой.

Ни на йоту в этом вопросе не отошли от сталинской трактовки принципа развития советской экономики.

Фактически свели проблему ликвидации дефицита к судьбам сельского хозяйства. Сельское хозяйство — к зерновому вопросу, а тот — к подъему целинных и залежных земель, считая, что это разрешит все проблемы. Собственно, в таком подходе ничего нового не было. Стремление восстановить приоритет промышленности группы «А», свернуть конверсию, рассматривать подъем целины как панацею обозначилось гораздо раньше, еще в апреле 1954 г. на сессии Верховного Совета СССР. Она стала фактически референдумом по вопросу: какой избрать экономический курс — предложенный Маленковым, предусматривавший опережающее развитие группы «Б» и максимальное выделение сил и средств страны на подъем жизненного уровня населения, или план Хрущёва, в котором предпочтение отдавалось преимущественному развитию группы «А». В конце концов было поддержано предложение Хрущёва. А это означало неизбежное увеличение расходов на оборону.

Правда, тогда, в 1954 г., о новом витке гонки вооружений вслух говорить не решались. Обсуждение вели в своеобразных академических рамках. Но переориентацию экономики с мирных на военные цели провели уже летом того же года, как обычно, скрытно, с помощью негласной корректировки квартальных и годовых планов. И за весьма короткий срок сумели добиться очень многого.

Выступая на XX съезде, министр обороны Жуков с удовлетворением признал возросшие возможности советской экономики, прежде всего достижения тяжелой промышленности, позволившие перевооружить армию и флот первоклассной техникой. Однако не удовлетворился уже полученным, выдвинул новую программу и обосновал её так: будущая война будет характеризоваться массовым применением военно-воздушных сил, разнообразного ракетного оружия и различных средств массового поражения, таких, как атомное, термоядерное, химическое и бактериологическое.

Почему же о столь деликатной проблеме на XX съезде заговорили открыто? Да потому, что уже признали возможность третьей мировой войны, тем самым обосновали необходимость готовиться к отражению потенциального агрессора, сделать все, лишь бы не допустить повторения трагедии 1941 г. Только потому не возразили Жукову, только потому не попытались хотя бы ограничить непомерные запросы армии. А о самих затратах на ракетостроение, на создание других новейших видов вооружения ни Хрущев, ни Булганин в директивах по 6-му пятилетнему плану, естественно, не обмолвились. Умело скрыли их за разделами, относящимися к промышленности группы «А».

Зато уже осенью, во время Суэцкого кризиса, наш военный потенциал оказался таким огромным, что мы смогли предъявить Лондону и Парижу фактически ультиматум, упрочить благодаря этому позицию Советского Союза на Ближнем Востоке и в других странах третьего мира.

Вопросы внешней политики, экономического развития были бесспорно первостепенными для страны. Но все же более значимой проблемой, определившей жизнь Советского Союза в последующие 35 лет, следует признать, по моему мнению, иную. Ту, что стала содержанием третьего раздела отчетного доклада Хрущёва и была развита в выступлениях многих делегатов, но особенно Суслова и Шепилова.

На XX съезде Хрущёв произнес фразу, ставшую сакраментальным лозунгом: «Всемерно повышать и впредь роль партии как руководящей и направляющей силы советского народа во всей государственной, общественной и культурной жизни». Эта формулировка подвела итог длительного, зачастую переходившего в ожесточенную борьбу поиска места и определения роли ВКП(б) и КПСС в новых исторических условиях, сложившихся после первых двух пятилеток.

Проблема эта обозначилась еще на XVIII съезде, когда и началось реформирование структуры аппарата ЦК. Тогда были ликвидированы все отраслевые отделы, кроме сельскохозяйственного, а сам аппарат фактически отстранен от руководства экономикой.

Продолжило перестройку экономики постановление Политбюро от 4 мая 1941 г. Уже само название документа «Об усилении работы советских центральных органов» и назначение Сталина на пост председателя СНК свидетельствует о появлении новой генеральной линии. Однако всего того, что скрывалось за туманными словами постановления «еще больше поднять авторитет советских органов», разработать и осуществить тогда не успели.

К попытке реформировать партию вернулись уже во время войны. 6 августа 1943 г. упразднили должности отраслевых секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик, а 24 января 1944-го Молотов, Маленков и Хрущев направили Сталину проект постановления «Об улучшении государственных органов на местах». В нем констатировалось: «Наши местные партийные органы в значительной степени взяли на себя оперативную работу по управлению хозяйственными учреждениями, что неизменно ведет к смешению функций партийных и государственных органов, к подмене и обезличиванию государственных органов, подрыву их ответственности, к усилению бюрократизма». А в качестве оргмер предлагали: «Полностью сосредоточить оперативное управление хозяйственным и культурным строительством в одном месте — в государственных органах»; освободить партийные органы от «несвойственных им административно-хозяйственных функций»; упразднить в обкомах, крайкомах, ЦК компартий союзных республик «должности заместителей секретарей по отдельным отраслям, а также соответствующие отделы».