Дочь мадам Бовари - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Миронина cтр.№ 63

Василий Степанович все же стал плохим вестником. Через четыре месяца после его визита на Берту и ее компанию были поданы иски от обманутых покупателей. Сумма исков была просто фантастической. И как всегда бывает в таких случаях, Берте отомстили все, кто мог. Все те, кто побаивался ее характера, кто завидовал ее успеху, кто злорадно обсуждал ее личную жизнь, кто пальцем показывал на ее сумасшедший проект. Берта держалась мужественно – на вопросы срочно приехавшего Сани она почти не отвечала, просила только увезти отца:

– Пусть он поживет сейчас с тобой. Увози его. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Они конфискуют все мое имущество, его квартиру не тронут. Она останется. Но пусть побудет с тобой. Мне легче будет, если во время суда его здесь не будет.

Саня что-то говорил, горячился, пытался бегать по знакомым. Но магический круг неприятностей и бед замкнулся. Впервые в жизни Берта порадовалась тому, что у нее практически нет друзей: «Я представляю, сколько бы разочарований меня ожидало!» С другой стороны, с людьми, чье присутствие ее раньше тяготило – домашней прислугой, – ей сейчас было комфортно. В доме все шло так, как было заведено, и хотя за спиной, конечно же, перешептывались, в лицо улыбались и старались при малейшей возможности оказать внимание и участие несколько большее, чем это было положено по службе. На работе в ее стеклянный кабинет все входили с нарочито бодрыми улыбками. Бегство с корабля еще не началось – ни один человек не подал заявления об уходе. Более того, как-то на одном из последних совещаний поднялся финдиректор и, запинаясь, произнес:

– Думаю, что выскажу общее мнение – никакое развитие известных событий не сможет повлиять на наше отношение к вам и к тому, что вы делали. Особенно в последнее время.

И хотя фраза прозвучала двусмысленно, Берта все отлично поняла и испытала чувство благодарности. Она с удивлением отметила, что люди, едва ее знавшие или не знавшие вовсе, безоговорочно признали ее виновной еще до суда, даже не допуская мысли о благородных мотивах ее поступка. В их глазах она была мошенницей, и только. Они в каком-то сладострастном порыве приписывали ей всевозможные грехи и преступления. Люди близкие, у которых было, как правило, гораздо больше оснований осуждать, обижаться и мстить, были великодушны. Для Берты, человека замкнутого и сухого, это стало приятной новостью.

Вечерами она долго сидела дома в темноте и думала о том, что ее ждет. Потом вдруг вскакивала, начинала складывать какие-то дорогие ей мелочи, что-то прятать, что-то снимать со стен. Впрочем, это возбуждение быстро проходило, она оставляла в покое вещи и остаток вечера проводила на диване, перелистывая старые альбомы с фотографиями. Внутренне она приготовилась к худшему и теперь пыталась научиться вести себя так, чтобы никто не догадывался о чувствах, которые ею сейчас овладели. Сожаления об ошибках она отмела сразу же. Ей ни в коем случае нельзя было почувствовать себя виноватой, в противном случае защищаться было бы сложно. Адвокат, с которым она консультировалась и который согласился вести дело, влюбился в нее с первого же взгляда. Это сначала раздражало Берту, потом она смирилась – в защитнике ее устраивали безупречные манеры, выдержка, опыт и чувство юмора:

– Мы с вами…

Пока следственная группа проверяла факты по предъявленным искам, Берта была спокойна. Временами ей казалось, что история разрешится сама по себе – она сможет доказать отсутствие злого умысла и убедить следователей в том, что деньги она возвратила бы сразу, как только закончилось бы строительство. Временами ей было обидно видеть недоверие и даже усмешку на лицах оперативников, когда она показывала им накладные на самые дорогие строительные материалы.

– Зачем вам надо было это? Ведь сотни домов строят и не тратят такие безумные деньги.

– Я строила настоящий дом. Такие строили раньше, такие дошли до наших дней из прошлого века.

Ее слова не убеждали – за каждой суммой, за каждой строкой виделся обман. Наконец миновали обыски, закончилась выемка документов, замороженную и опустевшую стройку посетила последняя комиссия, и дело передали в суд. Берта, затаив дыхание, ждала приговор судьи. К счастью, на время процесса ее оставили на свободе под подпиской о невыезде. Берта тогда еще не знала, что это заслуга Волкова. Александр Иннокентьевич жалел ее и старался как-то помочь, но делал это тайно, не обнаруживая своей заинтересованности в ее деле.

Слушания дела проходили в присутствии прессы и немногочисленных зрителей из числа близких Берты. Однажды в зале суда она увидела Василия Степановича. Михайличенков был бледен, что-то пытался сказать, комично шевеля губами. Она посмотрела на него – все ее беды начались с его визита, скорее всего, именно из-за него на нее завели дело. Видимо, он, не получив требуемого, решил таким образом отнять «Алмазный полумесяц». Берта оставалась спокойной – смысл гневаться со связанными руками?! Василий Степанович, мучительно переживавший случившееся, правдами и неправдами добился встречи с ней:

– Поверьте, я ни слова никому не сказал! Поверьте мне, я тогда был зол, но, увидев вас, услышав вас, я все понял… Простите, но не я виноват!

Берта посмотрела на Михайличенкова. В ее глазах было спокойствие обреченного человека. Василий Степанович больше ничего не сказал, а вышел и всю последующую неделю провел в приемных и кабинетах высокопоставленных друзей.

Часть IV

Если ты упал, постарайся что-нибудь поднять с пола, пока лежишь.

Шотландская поговорка

«Когда женщина проявляет характер, ее называют «сукой». Когда мужчина проявляет характер, про него говорят: «хороший парень» – Маргарет Тэтчер знала, о чем говорила. Лиля Сумарокова за долгие годы научилась быть такой «сукой», что все стали ее считать «хорошим парнем». От прошлой Лили остался пронзительный птичий взгляд из-под волнистой челки. Все остальное ей подарили прошедшие годы – приятную полноту, неторопливость, скорее, даже медлительность, страсть к широким одеждам и фронде, которой было пропитано все ее существо. Это сочетание – полусонные движения и революционный дух – производило весьма обманчивое впечатление на окружающих. У человека усыплялась бдительность, и он тут же попадал под очарование инакомыслия Сумароковой. Впрочем, ее революционное мировоззрение, касающееся вопросов политики, культуры, общественной жизни, было не более чем игрой ума.

В новые времена Лиля вошла легко – она не потратила ни грамма сил на пустопорожние стенания по поводу невозвратности эпох. Ровно месяц она прожила на скудную, в силу бешеной инфляции, зарплату, потом уволилась и, как обычно, не обращая внимания на своего мужа Георгия Николаевича, стала выпускать литературно-политический альманах. Все окружение из числа пишущих коллег крутило у виска – все шли торговать на рынок или от отчаяния пили спирт «Ройяль», а она… А она знала, что делала. Она договаривалась с типографиями, которые стояли без работы и были счастливы любому заказчику, самому привередливому и жадному, у разорившегося издательства Лиля скупила задарма полсклада финской бумаги. Она лично объездила всех, кто продавал хоть какие-то товары, и договорилась, что они будут платить за рекламу в ее журнале. Всех, кто наблюдал за ней в те времена, интересовал еще один вопрос – где она взяла стартовый капитал – хоть двадцать тысяч, но они были нужны. Из зарплаты собственной и послушного Георгия Николаевича их не выудишь. Лиля, если бы ей задали этот вопрос, ответила бы, что продала бриллиантовые серьги и две картины. Продавала не торопясь, с пониманием того, что продает, а потому не «велась» на театрально брезгливые гримасы спекулянтов. Она спокойно, дождалась самой высокой цены – ее предложила жена итальянского дипломата. Эти деньги она не потратила на еду или питье – она по мере необходимости их вкладывала в дело. Рассуждала Лиля при этом так: «Купил – денег нажил. Продал – денег отдал». Когда вышел первый номер, Лиля беспристрастно изучила свое детище и поняла, что оно ей не любо. Более того, ей стало ясно, что сделать то, что хочется, у нее не получится. Лиля терпеть не могла «тащить чемодан без ручки», а потому закрыла издание, подсчитала запасы бумаги, съездила в Финляндию и открыла книжное издательство.