Лев в тени Льва - читать онлайн книгу. Автор: Павел Басинский cтр.№ 55

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Лев в тени Льва | Автор книги - Павел Басинский

Cтраница 55
читать онлайн книги бесплатно

Еще в колонии Ограновича она заметила, что сын прибавил в весе. Но, как и муж, она решила, что дело тут не в докторах. «Странное было совпадение, – вспоминает она в “Моей жизни”. – Целый год этот маленький Ваничка, не пропуская ни одного дня, молился по вечерам со мною об исцелении брата Льва… И вот с той недели, как умер Ваничка, Лев стал прибавлять весу, сначала с первого дня смерти Ванички он прибавил 2 фунта, а к концу апреля – 22 фунта… Точно Ваничка исполнил свою миссию и отошел к Богу, пославшему его».

«Очень я потупела, милый Лёва, от горя», – признается она сыну 28 мая.

На Лёву, таким образом, ложится громадная ответственность. Мать осталась без своего любимца и самого духовного сына. И то же самое случилось с отцом, он лишился духовного наследника. Перед смертью Ванечка вымолил у Бога жизнь для Лёвы. Даже больше: пожертвовал собой, чтобы его брат продолжал жить. Ванечка стал ангелом, а что остается Лёве? Только исполнять завещание младшего брата, стать его духовным наследником! И всё это она всерьез пишет сыну, который только-только начал избавляться от четырехлетней «гнетучки»!

«Еще я хотела сказать, что лечение и выздоровление, несомненно, на свете существует, но я в твое лечение не верю, а знаю наверное, что выздоравливаешь ты от молитвы Ванички; он тебе завещал жить и любить меня, как он любил, на что у тебя такие же задатки, какие были в нем. Он два года, со мной вместе, неустанно и ежедневно молился о тебе по вечерам, так горячо и сознательно, и в тот день как он ушел из жизни – ты стал поправляться. Он молился словами, которым его научила няня: «Господи, исцели раба твоего Божьего Льва от болезни и немощи, и пошли ему здоровья и крепости. Мы с ним страдали, глядя на твое состояние; он видел мое горе и страдал со мной. Теперь он радуется» (25 августа).

Но самой Софье Андреевне не радостно, «…любуемся красотой осени, которая теперь мне ближе весны, т. к. полюбила я смерть, а разлюбила возрождение» (29 сентября). «В душе у меня монастырь, и жизнь всё – суета и пустота» (18 декабря).

Папа учится кататься на велосипеде, начал учить итальянский язык и пишет «Воскресение», которое не нравится Софье Андреевне: «Насколько “Хозяин и Работник” свежий плод, настолько этот рассказ лимбургский сыр [35] ». Младшие сыновья гибнут на глазах: «Андрюша нас совсем сокрушил. Болтается на деревню, с мужиками и девками пьет водку, курит и ничем не занимается…» «Знаешь, у меня чувство о нем, почти как о Ваничке, что он тоже умер…» «Миша тоже вступил в плохой период. Животного видно в нем больше, чем духовного. Если не будет над собой работать, пропадет, как и Андрюша».

Вся надежда на Лёву! «Ты, верно, переменился еще с тех пор, как уехал. То есть морально, а не телесно. Ведь люди растут, если они не пошляки. А ты, если я не обманусь – ты даже не такой, как все, а лучше и содержательнее…»

Со смертью Ванечки в самой Софье Андреевне происходит «духовный переворот»: «Мне часто кажется, что я в этот год совсем переродилась душой. Это оттого, что на минуту передо мной открылись двери в вечность, через которые ушел Ваничка и в которые за ним я пройду с радостью, когда эти двери откроются и для меня».

Она стала ближе к мужу, что он замечает в дневнике: «…она поразила меня. Боль разрыва сразу освободила ее от всего того, что затемняло ее душу. Как будто раздвинулись двери и обнажилась та божественная сущность любви, которая составляет нашу душу». Однако, пишет он, «время проходит, и росток этот закрывается опять, и страдание ее перестает находить удовлетворение, vent [36] в всеобщей любви, и становится неразрешимо мучительно. Она страдает в особенности потому, что предмет любви ее ушел от нее, и ей кажется, что благо ее было в этом предмете, а не в самой любви. Она не может отделить одно от другого; не может религиозно посмотреть на жизнь вообще и на свою…»

Всё лето 1895 года в Ясной Поляне гостит музыкант Танеев. Увлечение его игрой перерастает у Софьи Андреевны в болезненное увлечение самим Танеевым, о котором он, возможно, даже не догадывался. «Последнее время совсем одурела от музыки, но очень наслаждалась», – признается она в письме к Лёве.

И он понимает: в Ясной Поляне для него нет места! Ему двадцать шесть лет. И он «зыть» хочет, а не нести на себе тяжелый русский крест, который ему навязывают, пусть и по-разному, отец и мать. Он должен принять свое решение. Свое маленькое решение. Возвращаться в Россию – значит умереть. И он, может быть, впервые делает правильный выбор.

Швеция!

Глава шестая
Болезнь – Россия

…я переехал в Финляндию, а из Финляндии в Швецию, где поправился окончательно, совершенно отбросив безвыходное мировоззрение, внушенное мне отцом… Я вышел из тупика на большую дорогу.

Л. Л. Толстой «Правда о моем отце»

Изгнание Ивана

В Финляндии, в Ганге, а затем – в Швеции, в Энчёпинге, куда Лев Львович отправился в сопровождении слуги Ивана, у него было много времени обдумать свое положение, в котором он оказался, как он сам потом был уверен, под влиянием «вредного учения» отца. А положение было таково, что не только русские врачи не надеялись на его выздоровление, но и родная мать писала сестре после выписки сына из подмосковного санатория: «…застала в Москве Лёву очень потолстевшего, но как-то вяло и пухло, без мускулов и силы. Духом же он вовсе нехорош: апатичен, тяжел, всё только думает о своем нездоровье и кишках, ничего не читает, не говорит, ото всех удаляется. Страшно за то, что он впадет в апатию или идиотизм, а это хуже смерти».

Сопровождать Льва Львовича в Финляндию вызвался младший брат Андрей.

Тяжелый для всей семьи 95-й год, казалось, не обещал просвета. Дочь Маша внезапно собралась замуж за Николая Оболенского. Его мать, племянница Толстого, Елизавета Валериановна, была настолько бедна, что должна была с большой семьей уехать из Москвы. Старшего сына Колю попросила взять на содержание в дом Толстых. Коля был неглуп, недурен собой, имел тихий характер, но решение Маши выйти за него замуж поразило семью как громом. «Отогрели его, держали в доме всё время его студенчества, и вдруг, не имея гроша за душой и никакого положения, он не только брал на себя непосильную роль, но оставался у нас же на шее, – писала Софья Андреевна в воспоминаниях. – Он был чрезвычайно ленив и неподвижен, совсем не разделял мыслей и направления Маши, напротив, любил барствовать и ничего не делать. Когда впоследствии, несмотря ни на что, Маша все-таки вышла за него замуж, Лев Николаевич с грустью говорил про Машино замужество: “Точно породистую лошадь впрягли в телегу навоз возить”».

В «Опыте моей жизни» Лев Львович откровенно признавался, что при всей любви к семье он, по сути, бежал от нее в 1895 году в Финляндию. Семья Толстых в это время представляла из себя узел нераспутываемых проблем. В этом узле он, Лев Львович, оказывался лишь одной из ниточек. Он со своей несчастной болезнью нуждался в строгом уходе и мудрой заботе, а вместо этого сам, как самый старший из сыновей, оставшийся в доме, вынужден был входить в положение семьи. Сочувствовать матери, потерявшей Ванечку, учить уму-разуму младших братьев, с которыми не справлялись отец и мать, переживать из-за романов сестер и сострадать отцу в его тяжелых духовных исканиях.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию