Австро-Венгерская империя - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Шимов cтр.№ 23

3. Датский период. Год спустя в войну против императора вступил король Дании Христиан IV, опасавшийся усиления влияния Вены в северогерманских княжествах, у датских границ. Датский монарх нашел союзников в лице курфюрста Бранденбургского и протестантов Нижней Саксонии, а также заручился поддержкой нового английского короля Карла I. Наступление датчан и их союзников пришлось на то время, когда у Фердинанда II в очередной раз кончились деньги. Тогда ситуацией поспешил воспользоваться один из самых ярких персонажей эпохи Тридцатилетней войны — богатый чешский дворянин и выдающийся полководец Альбрехт Вацлав Евсевий фон Вальдштейн (1583—1634), благодаря ошибке немецкого поэта Фридриха Шиллера, посвятившего его судьбе свои знаменитые драмы, более известный как Валленштейн.

Он был родом из небогатой семьи, однако благодаря удачной женитьбе и скорой смерти супруги стал единоличным владельцем больших поместий на севере Чехии. Будучи рачительным хозяином, Валленштейн (будем, согласно традиции, называть его так) за короткий срок привел свои поместья в цветущее состояние и очень разбогател. Бунты и революции были для него совсем не ко времени — возможно, поэтому в 1620 г. он встал на сторону императора как олицетворения стабильности и порядка. Кроме того, Валленштейн перешел из протестантизма в католичество — что, впрочем, большого значения не имеет: религиозность ему заменяли суеверия; в частности, он всю жизнь свято верил в предсказания астрологов и сверял с ними свои поступки. Несомненно, Валленштейн был, как сказали бы сегодня, харизматическим лидером, умел распоряжаться и вести за собой людей. Сумел он — во всяком случае поначалу — подчинить своему влиянию и Фердинанда II.

Поскольку в начале XVII в. регулярных армий почти не было (их элементы существовали только во Франции и Испании), во время войн резко возрастал спрос на услуги кондотьеров — самозваных полководцев, набиравших свои армии по большей части из всякого сброда, который, однако, сражался отчаянно, ибо война была его единственным ремеслом и способом поживиться, а то и разбогатеть. Этот же род «бизнеса» избрал и Валленштейн. Будучи человеком одаренным, он, однако, подошел к вопросам военного строительства творчески, создав систему, согласно которой войско должно было содержаться на средства занятых им областей. Возникла правильно организованная и строго соблюдаемая система реквизиций. Поскольку к середине 20-х гг. Валленштейн уже был одним из богатейших вельмож империи, герцогом Фридландским (император присвоил ему этот титул за услуги, оказанные Габсбургам во время войны в Богемии), ему не составило труда собрать и вооружить весьма боеспособную армию, которую он и предоставил в распоряжение императора — естественно, под собственным руководством.

Явление Валленштейна было для Фердинанда II сущим подарком судьбы. Вдобавок в течение нескольких месяцев умерли (не на поле битвы, а от болезней) лучшие протестантские полководцы — Мансфельд и Христиан Брауншвейгский. Валленштейн и Тилли двинулись на север Германии, разгромили вначале Христиана Датского, а затем — почти без потерь — его бранденбургского союзника. К концу 1628 г. протестантское сопротивление на севере было практически подавлено, с Данией заключен мир, Валленштейн присоединил к своим владениям герцогство Мекленбургское, а католическая партия вновь оказалась на вершине успеха.

И вновь ненадолго — причем в значительной степени по собственной вине. 6 марта 1629 г. Фердинанд II совершил свой самый опрометчивый поступок: он подписал реституционный эдикт, которым пересматривались основы Аугсбургского мира 1555 г. Согласно эдикту, протестанты были обязаны вернуть католической церкви почти все ее бывшие владения, оказавшиеся у них после Аугсбурга. Как отмечает немецкий историк Д. Альбрехт, «полномочия императора на единоличное издание такого акта без участия субъектов империи были весьма и весьма спорными. Реституционный эдикт не ставил Немецкий протестантизм под угрозу уничтожения, но многие Протестантские территории, и прежде всего Бранденбург, Саксония и Вюртемберг, должны были понести тяжелые экономические потери, и в реституционных областях была бы проведена контрреформация, что существенно изменило бы соотношение конфессиональных сил в империи. Кроме того, этот эдикт мог рассматриваться как посягательство на сословные вольности...» (Кайзеры, 161).

Имелись и другие причины, из-за которых Фердинанду II не удалось в тот момент восстановить единство империи. Первой была война с французами на севере Италии, в Мантуе, в которую Фердинанд попытался втянуть всю империю, но получил отпор со стороны курфюрстов: для них эта война была чужой, поскольку велась исключительно в интересах Габсбургов. Второй причиной оказался Валленштейн. Благодаря своим победам и территориальным приобретениям этот временщик вошел в такую силу, что внушал опасения даже курфюрстам, особенно Максимилиану Баварскому, которого он лишил роли лидера императорской партии.

О планах Валленштейна ходили противоречивые слухи. Одни намекали, что он хочет разогнать коллегию курфюрстов и провести централизацию Германии по испанскому или французскому образцу. (Валленштейн действительно пару раз высказывался в том смысле, что империи хватит одного императора — без всяких там чересчур самостоятельных князей.) Другие полагали, что он мечтает о чешской королевской короне — и эта версия жива до сих пор. Третьи подозревали, что честолюбивый герцог замахнулся на большее и хочет, оттеснив Фердинанда от власти, сам встать во главе империи. Есть, однако, весомые аргументы и в пользу того, что Валленштейн не стремился ни к чешской короне, ни к объединению Германии. Чего на самом деле добивался этот загадочный человек — навсегда останется тайной. Ясно лишь, что при сумасшедшем честолюбии Валленштейна достигнутого ему было мало, и, несмотря на слабое здоровье, он хотел остаться одним из влиятельнейших политиков империи и всей Европы.

Очередной рейхстаг, собравшийся в Регенсбурге летом 1630 г., решил одним махом избавиться от Валленштейна. Императора долго уговаривать не пришлось: он и сам ощущал угрозу, исходящую от герцога Фридландского. Тем не менее, отказавшись от его услуг, Фердинанд II ослабил собственные позиции: теперь у него не было достаточных сил и средств для того, чтобы противостоять влиянию курфюрстов и — в случае необходимости — самостоятельно бороться с новым протестантским мятежом. Что же до Валленштейна, то он перенес отставку с неожиданным спокойствием и даже смирением, как будто чувствовал, что в скором времени его услуги вновь понадобятся. Ведь в тот момент, когда в Регенсбурге решалась судьба герцога Фридландского, на острове Узедом у балтийского побережья Германии во главе небольшого, но блестяще организованного и обученного войска высадился самый грозный враг Габсбургов — шведский король Густав II Адольф.

4. Шведский период. Если применительно к Тридцатилетней войне и можно говорить о героях без кавычек и оговорок, то К их числу в первую очередь относится именно Густав Адольф. Во-первых, этот монарх сам — и в большинстве случаев весьма успешно — водил в бой свои войска, что в ту эпоху, в отличие от рыцарского средневековья, было скорее исключением, Чем правилом. Во-вторых, он был выдающимся политиком, четко осознавал интересы своей страны и сумел выбрать наиболее подходящий момент для того, чтобы утвердить свое влияние в центре Европы, сделав малонаселенную и небогатую Швецию одной из ведущих европейских держав. В-третьих, Густав II оказался не только выдающимся полководцем, но и военным реформатором; он одним из первых понял преимущества регулярной армии перед наемной и перестроил шведское войско на качественно иной основе. Со времен Густава Адольфа и вплоть до окончания Северной войны с Россией в 1721 г. шведская армия оставалась одной из самых сильных в мире.