Время прощаться - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 49

Я не стала говорить ему, что еще я видела осиротевших в результате зачистки популяции детенышей и такую жестокую засуху, что кожа слонов над тазовой костью натягивалась, как холст на подрамнике. Не стала говорить, что в засушливый сезон стада распадались, чтобы не соперничать друг с другом за ограниченные ресурсы. Не рассказала о жестокой смерти Кеноси.

— Я поведал вам свою историю, — подытожил Томас, — но вы не рассказали, как сами оказались в Ботсване.

— Говорят, что люди работают с животными потому, что им некомфортно рядом с другими людьми.

— После знакомства с вами, — сухо заметил он, — я воздержусь от комментариев.

Почти все слоны к этому времени уже вышли из воды, устало потащились по крутому склону, испачкали спины в грязи и исчезли вдалеке, там, куда повела матриарх. Последняя самка подталкивала детеныша под зад, помогая ему подняться по холму, а потом вскарабкалась сама. Они размеренно уходили прочь. Мне всегда казалось, что слоны ходят под музыку, что звучит у них в головах, только никто другой ее не слышит. И судя по покачивающимся бедрам и расслабленной походке, я бы сказала, что двигаются они под музыку Барри Уайта.

— Я работаю со слонами, потому что это сродни наблюдению за людьми в кафе, — призналась я Томасу. — Слоны смешные. Трогательные. Находчивые. Умные. Боже, я могла бы продолжать и продолжать… Слоны во многом похожи на людей. Когда наблюдаешь за стадом, видишь, как детеныши исследуют границы дозволенного, мамочки заботятся о своих отпрысках, расцветают девочки-подростки, мужают самцы. Я не могу целый день наблюдать за львами, но на слонов готова смотреть всю жизнь.

— Мне кажется, я тоже, — ответил Томас, но когда я повернулась к нему, он смотрел совсем не на слонов. Он не сводил взгляда с меня.

В нашем лагере правило: не отпускать гостей гулять без сопровождения. Во время ужина егери или исследователи забирают их из временных жилищ и при свете фонарей ведут в столовую. И это не попытка очаровать гостей, а простая предосторожность. Я уже не раз наблюдала, как туристы в панике бежали, когда дорогу им внезапно пересекал бородавочник.

Когда я пошла звать Томаса на ужин, дверь у него была приоткрыта. Я постучала, открыла ее шире. Ощутила висящий в воздухе запах мыла после душа. Над кроватью работал вентилятор, но все равно стояла чудовищная жара. Томас сидел за письменным столом в штанах цвета хаки и белой рубашке, волосы еще влажные, подбородок гладко выбрит. Руки проворно мелькали над тем, что напоминало крошечный бумажный квадратик.

— Одну секунду, — попросил он, не поднимая головы.

Я ждала, засунув большие пальцы за ремень и раскачиваясь на каблуках ботинок.

— Прошу, — сказал Томас, оборачиваясь, — я сделал это для вас.

Он потянулся за моей рукой и вложил мне в ладонь крошечного слоника-оригами, сделанного из долларовой банкноты.

В последующие дни я стала смотреть на место своей работы глазами Томаса. Блестящие в земле кварцы казались мне горстью бриллиантов, которые швырнули на улицу. Птичьей симфонией — пернатые сгруппировались по голосам на дереве мопане — дирижировала мартышка-вервертка. Страусы с игриво раскачивающимися хохолками напоминали бегающих на высоких каблуках старушек.

Мы говорили обо всем, начиная от браконьеров на территории заповедника и заканчивая остаточными воспоминаниями слонов и тем, как их связать с посттравматическим синдромом. Я ставила кассеты с песнями слонов в период полового созревания и в период течки, и мы гадали, не упустили ли другие песни (на более низких частотах, которые человеческое ухо не улавливает), передающие слонам опыт, который они таинственным образом накапливают: какие территории представляют собой опасность, а какие нет; где можно найти воду; какой самый короткий путь из одного участка обитания в другой. Томас рассказывал, как перевезти слона в заповедник из цирка или зоопарка, после того как его признали опасным; как вспышки туберкулеза у слонов, содержащихся в неволе, становились все возрастающей проблемой. Он рассказал мне об Оливии, которая раньше выступала по телевидению и в парках аттракционов, но однажды сорвалась с привязи и убила зоолога, который пытался ее поймать. О Лилли, которая в цирке сломала ногу, но так и не восстановилась. Была у него в заповеднике и африканская слониха Гестер, осиротевшая в результате «зачисток» в Зимбабве и двадцать лет выступавшая в цирке, пока дрессировщик не отправил ее на пенсию. Сейчас Томас как раз вел переговоры о том, чтобы привезти еще одного африканского слона по кличке Мора, надеясь, что они с Гестер подружатся.

В ответ я рассказала, что когда дикие слоны хотят убить, то используют передние ноги, опускаются на колени, чтобы раздавить свою жертву. А чувствительными задними ногами они гладят упавших слонов — подушечки этих ног зависают над телом и описывают круги, как будто чувствуют что-то, о чем мы можем только догадываться. Я рассказала Томасу, как однажды принесла в лагерь челюстную кость самца, и той же ночью Кефентсе, самец-подросток, ворвался в лагерь, забрал кость и вернул ее на место смерти друга. Рассказала, как в первый год, когда я приехала в заповедник, отошедшего от лагеря японского туриста затоптал разъяренный слон. Когда мы пришли забрать тело, то обнаружили, что слон дежурил над убитым.

Накануне того дня, как Томас должен был лететь домой, я повела его туда, куда раньше никого не водила. На вершине холма стоял огромный баобаб. Местные верят, что, когда создатель позвал всех животных сажать деревья, гиена опоздала. Ей достался баобаб, и она так разозлилась, что посадила его вверх корнями, — как будто они тянутся в небо, вместо того чтобы быть зарытыми в землю. Слоны любят лакомиться корой баобабов, прятаться в их тени. На этом месте были разбросаны кости давно умершего слона по кличке Мотуси.

Я заметила, как Томас замер, когда понял, что видит. Кости блестели в ярком свете солнца.

— Это…

— Да.

Я припарковалась и вылезла из «ленд ровера», пригласив Томаса следовать за мной. В это время суток здесь было безопасно. Томас осторожно прошелся между останками Мотуси, подобрал длинное изогнутое ребро, коснулся кончиками пальцев ноздреватой середины треснувшего тазобедренного сустава.

— Мотуси умер в девяносто восьмом году, но его стадо до сих пор сюда наведывается, — сказала я. — Здесь слоны становятся задумчивыми и тихими… Как и люди, когда приходят навестить чью-то могилу.

Я нагнулась, подняла две части позвоночника и соединила их.

Часть костей унесли хищники, а череп Мотуси мы забрали в лагерь. Оставшиеся кости были такими белыми, что казались торчащими из недр земли ребрами. Я, крякнув от напряжения, вытащила длинную бедренную кость. Не задумываясь о том, что делаем, мы начали собирать кости, пока у наших ног не образовалась целая куча.

Мы работали молча, складывая головоломку в натуральную величину.

Когда она была закончена, Томас взял палку и очертил скелет слона.

— Вот так, — произнес он, отступая назад. — Мы за час сделали то, на что природе понадобилось целых сорок миллионов лет.