В тени Восходящего солнца - читать онлайн книгу. Автор: Александр Куланов cтр.№ 30

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - В тени Восходящего солнца | Автор книги - Александр Куланов

Cтраница 30
читать онлайн книги бесплатно

Официальные источники указывают, что в институте Трофим Степанович уже с 1921 года преподавал японский язык и экономическую географию стран Дальнего Востока [123] . Исходя из хронологии событий можно предположить, что начал преподавание он еще служа у японцев и работая против них в качестве агента «Р», а потом на некоторое время прерывал его, отправляясь зачем-то на Сахалин.

Так или иначе, но именно в это время Трофим Юркевич написал несколько научных работ, в том числе «Пособие к изучению японского разговорного языка для начинающих» (1923), «Борьба за обладание Сахалином», «Современная Япония: Экономикогеографический обзор по новейшим японским источникам» (1925). Судя по датам выхода работ — с 1923 по 1929 год, Юркевич в этот период приступил к активной научной деятельности и к преподаванию японского языка во владивостокской альма-матер.

Однако в 1930 году Трофим Степанович оставляет Приморье и вслед за Ощепковым перебирается в столицу, в Московский институт востоковедения (МИВ) имени Нариманова — прообраз будущего Института востоковедения Академии наук СССР. Почему Юркевич снова решил круто поменять свою судьбу, доподлинно неизвестно. Возможно, что просто-напросто хотел сменить место жительства. В 1923 году он женился на Антонине Львовне Смирновой — «педагоге», как она названа в его следственном деле. Квартира, в которой арестовали Юркевича, принадлежала сестре его жены, которая, как персональная пенсионерка и член партии большевиков с 1919 года, имела право на жилплощадь в элитном доме Нирнзее, где, к слову сказать, в подъезде с персональным лифтом жил Генеральный прокурор СССР А.Я. Вышинский.

С 1931 года к работе Т.С. Юркевича в Московском институте востоковедения добавилось преподавание японского языка в Коммунистическом институте трудящихся Востока — весьма своеобразном учебном заведении Коминтерна, функционировавшем в Москве с 1921 по 1938 год и готовившем кадры для развития коммунистического движения в странах Азии. Казалось бы, Юркевич вышел на новый виток своей научной карьеры, но в 1933 году Трофим Степанович был уволен из Московского института востоковедения — «за непригодностью» [124] . Формулировка и загадочная, и понятная одновременно, если только представить себе общую обстановку на «лингвистическом фронте» в те времена. Преподавание любого языка — хоть русского, хоть японского — необходимо было вести с точки зрения «непримиримой классовой борьбы», и неудивительно, что выпускник японской школы, духовной семинарии, казачьего военного училища вызывал стойкое подозрение у тех студентов и преподавателей, кто обладал ярко выраженным «большевистским чутьем».

Как можно было с помощью иероглифики бороться с советской властью, сформулировал, конечно с помощью следователя, на допросе в НКВД 1 февраля 1938 года во Владивостоке старый знакомый, коллега и начальник Юркевича по Восточному институту Николай Овидиев: «Юркевич Трофим Степанович, бывший доцент ДВГУ, проводил подрывную работу на японоведческом фронте во Владивостокском университете, а также на Хабаровских курсах военных переводчиков и в Москве. Был связан с Зобниным в Хабаровске, Мацокиным и Крыловым в Москве. При чтении курса японского языка узко объяснял грамматические правила, недостаточно иллюстрировал их примерами. При смысловом анализе иероглифов давал неточные объяснения значений последних. На практических занятиях по референтской работе не давал студентам тем для составления работ. Проводил глубокую работу по воспитанию у студентов японофильских фашистских убеждений. Использовал при занятиях фашистскую японофильскую литературу. Дважды составляя учебные пособия по японскому разговорному языку, оба раза вводил в них тексты с идеологически невыдержанным содержанием» [125] .

Уволившись из Института востоковедения, Юркевич в октябре 1933 года вернулся во Владивосток, где надеялся найти работу в Восточном институте, преобразованном в Государственный Дальневосточный университет. Сразу по возвращении он был арестован органами госбезопасности по обвинению в шпионаже. Это дело пока не найдено, и мы не можем рассказать, как и почему это произошло, равно как нам неизвестно, почему спустя четыре с половиной месяца Трофим Степанович все же вышел на свободу. Замечу только, что с 1931 по 1934 год тюремный срок отбывал (и вышел досрочно!) Николай Петрович Мацокин—еще один коллега Юркевича по Восточному институту, профессор, известный лингвист, японовед и синолог, о котором еще пойдет речь в этой книге. Связаны между собой эти аресты или нет? Ответ на этот вопрос еще ждет историков.

Выйдя на свободу, Трофим Степанович до 1937 года преподавал в Дальневосточном университете. В этот период он вновь оказался втянут в конфликт, связанный с классовым подходом к преподаванию японского языка и инициированный Мацокиным. Московские коллеги Юркевича, в том числе и по службе в Разведу-пре, П.А. Гущо [126] и Г.С. Горбпггейн [127] опубликовали учебник японского языка, на который с чудовищными нападками и фатальными для того времени обвинениями в отсутствии классового чутья набросился Мацокин. По свидетельству В. Донского, опирающегося на документы НКВД,«...японская кафедра восточного факультета ДВГУ... предложила выехавшему в Москву доценту Юркевич представительствовать на съезде японистов и солидаризироваться (поддержать) с профессором Мацокиным, который намечался на съезде в качестве одного из ответственных докладчиков, обязанных доказать правоту борьбы Владивостокской японоведческой школы. В случае успеха на съезде единомышленников Мацокина мыслилось, что последнему удастся возглавить кафедру японского языка в московском Институте востоковедения им. Нариманова. Подчинить в этом случае японское отделение института влиянию Владивостокской японоведческой школы, превратив... отделение института в школу для подготовки японских разведчиков. В данном случае руководство подрывной работой на японо-лингвистическом фронте должно перейти в центре в руки Мацокина» [128] ®. Неизвестно, принял предложение кафедры Юркевич или нет, но в Москву он поехал.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию