Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - читать онлайн книгу. Автор: Федор Раззаков cтр.№ 142

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино | Автор книги - Федор Раззаков

Cтраница 142
читать онлайн книги бесплатно

На эту книгу Сорокин под фамилией Айзенберга заключил на Западе договор на сто тысяч долларов. И, видимо, убил Федорову, чтобы не делиться этими деньгами. А может, и вовсе для того, чтобы создать вокруг книги дополнительный ажиотаж – все-таки интерес к погибшей героине произведения гораздо выше, чем к живой. Особенно на Западе.

Вот такая версия родилась из-под пера маститого детективщика. Кстати, Сорокина в его повести так и не поймали – он канул без следа в неизвестном направлении. Собственно, как и настоящий убийца Зои Федоровой, который до сих пор так и не установлен и не найден. Зато в версии другого писателя все выглядит несколько иначе.


3) От Эдуарда Володарского

Его книга «Русская красавица, или Преступление без наказания» увидела свет в начале девяностых – вскоре после развала СССР. И в ней в качестве душегуба выведен не мифический Афанасьич или заплечных дел бывший эмгэбэшник Сорокин, а вполне себе реальное лицо. Впрочем, тоже спрятанное за псевдонимом. Но лицо это легко угадывается, поскольку он является мужем Кати – дочери убиенной актрисы Ольги Александровны. То есть легко предположить, что речь идет о зяте Зои Федоровой и супруге Виктории Федоровой – летчике Фредерике Пуи, который в книге выведен под видом работника торгового флота по имени Джек. И убил он свою тещу вот по какой причине. Читаем в книге:

«…У Кати даже лоб вспотел, когда она вспомнила этот разговор, давнишний, мимолетный. Больше к этой теме Джек не возвращался. Хотя. нет-нет, кажется, что-то похожее еще раз было. Когда же? Да, было! И произошел этот разговор (она сейчас отчетливо вспомнила) на вечеринке у кого-то из друзей Джека. Кажется, у капитана лайнера. Да, точно! Они как раз только пришли из рейса и решили отметить юбилей – десять лет, как плавают вместе! Все уже крепко выпили, и часть гостей танцевала, а поскольку было много великовозрастных гостей, то танцевали старомодное танго. И тут Катя увидела на открытой груди у одной пятидесятилетней дамы (кажется, это была жена президента пароходной компании) громадный бриллиантовый кулон. Она несколько раз взглянула, даже обернулась. Джек перехватил ее взгляд, тоже посмотрел на бриллиант, сказал с усмешкой:

– Нравится? Хотела бы такой?

– Ой, подумаешь! – поморщилась Катя. – Я к ним совершенно равнодушна. У мамы побольше есть! Каратов на тридцать!

– На тридцать? – выпучил глаза Джек. – Ты шутишь, Кэт?

– Нисколько! Она купила его по дешевке у одной старухи. Какая-то древняя графиня, обломок империи. Ей было не на что жить, и мама покупала ей продукты, убирала у нее в квартире, ухаживала за ней – старуха едва двигалась, у нее ноги отнимались. И в благодарность она продала матери за копейки этот фамильный бриллиант. Говорила, что такой второй есть только у королевы Нидерландов…

– И он у твоей матери?

– Ну да! В буфете в ящичке. Там все ее сокровища! – Катя засмеялась, потянула Джека за руку к длинному столу, где стоя выпивали и закусывали гости. Катя схватила чей-то фужер, залпом выпила, налила еще, опять выпила, стала жевать какой-то бутербродик, взглянула на Джека:

– Выпей, чего ты?

– Ты знаешь, сколько стоят тридцать каратов, Кэт? – шепотом, на ухо спросил Джек.

Она, успев забыть о разговоре, с недоумением взглянула на него, наконец, до нее дошло, о чем идет речь. Она спросила:

– Сколько же, интересно?

– Больше двух миллионов долларов, – улыбнулся Джек и поцеловал Катю в губы.

Воспоминание это словно обожгло Катю, и она резко затормозила. Таню Саблину бросило вперед и она ударилась лбом о ветровое стекло.

– Скажи, Кэт. А ты не могла бы попросить у матери ее бриллианты?

– Ты с ума сошел… – пожала плечами Катя. – Она умрет, но не расстанется с ними. Я же рассказывала тебе. И потом, ты же знаешь, как она была против нашего брака. чтобы я уезжала. Чуть не прокляла меня вообще. И сейчас не думаю, что она меня простила. Я ей десяток писем отправлю, прежде чем дождусь в ответ одной маленькой открыточки. А когда родился Иван, она даже не поздравила нас, ты что, не помнишь?

– Помню, черт. – поморщился Джек и, подумав, спросил: – Может, у нее в долг можно попросить? Здесь мы заложили бы их в банке и взяли бы ссуду под хороший процент. А потом, когда разбогатеем, выкупим эти проклятые камни, как ты выражаешься, и вернем их твоей матери.

– Нет, Джек, это невозможно. – Катя помолчала, глядя на мелькающие вдоль шоссе рекламные щиты. – Прости, милый, но она нам не поверит. Лагерная жизнь воспитала ее по-своему. Не верь, не бойся, не проси – по этим трем заповедям она с тех пор и живет. Ты никогда представить себе не сможешь, что это такое – просидеть десять лет в советских лагерях.

В один из его приездов к Ольге Александровне она, кажется, была ему рада, хотя подарки приняла настороженно, напоила его чаем, расспрашивала про Кэт, как она там, в Америке, живет, что делает, здорова ли, когда собирается рожать. Джек сдержанно отвечал – все в порядке, они живут неплохо, правда, ему приходится подолгу бывать в море, и он не видит Кэт и очень скучает по ней. Говорил он с трудом – его знания русского ограничивались несколькими десятками слов, и он не мог рассказать ей, что мечтал бы открыть свое дело, но у него нет столько денег. Он даже пытался рассказать ей. о том, что скоро должен родиться ребенок, что наверняка это будет сын, и он так хотел бы обеспечить будущее этого сына с самого рождения. дать ему хорошее образование. Но у него, видно, плохо получалось, потому что Ольга Александровна почти не реагировала на его слова, только кивала, и выражение лица было напряженным и даже напуганным. Однако после этого визита к ней Джек понял, что сможет это сделать. сможет ее убить ради бриллиантов. Следующий заход лайнера в Ленинград должен был состояться через несколько месяцев, и все эти месяцы Джек обдумывал план убийства. Они придут в Ленинград, и Джек сойдет на берег. Документ он возьмет у кого-нибудь из матросов. на всякий случай. Затем – билет на самолет. Затем – такси в аэропорту до Москвы, затем. Пистолет он разберет на части. купит в магазине небольшой чемодан и кейс, разложит в разных местах части пистолета. Это, пожалуй, единственный, самый трудный момент – пройти контроль перед посадкой… Но в каждом деле без риска не бывает. Если его задержат на контроле – он погиб. Это и будет платой за риск.

Господи, ну зачем этой безумной старухе бриллианты? Это же целый капитал, а капитал должен работать, должен умножать новый капитал, должен работать на людей, приносить пользу, благосостояние, счастливую жизнь. И ради этого Джек был готов на все – он, не веривший в Бога, даже начал молиться, прося Его благословения на задуманное дело, – всем своим существом он был уверен, что поступает справедливо, пусть – жестоко, но – справедливо. Кто сказал, что справедливость во имя будущей жизни не может быть жестокой? Жизнь Ольги Александровны давно кончилась, она смердит последние годы, а он не может ждать. ну год она еще протянет без всякой пользы для себя и для своих родных и близких, ну два. кому от этого хорошо? Ведь она сама устала жить, он видел это по ее лицу – равнодушному, мертвому. Разве люди не жертвуют всем ради будущего своих внуков? Только выпадало у него как-то из сознания, что жертвы эти должны быть добровольными. И он снова истово молился, прося у Бога удачи в задуманном деле. Но время шло, а он все никак не мог решиться. Родился сын Иван, лайнер Джека не один раз заходил в Ленинград, он уходил на берег, гулял по городу и, казалось бы, двигай в аэропорт, лети в Москву. но что-то останавливало его. Один раз он взял с собой пистолет и удостоверение одного из матросов и уже собрался было ехать в аэропорт, даже чемодан и кейс купил в магазине на Невском, и опять что-то остановило его. Мрачный, он вернулся на пароход вечером, и капитан удивленно спросил, на кой черт он купил этот уродливый чемодан и еще более ужасный кейс?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению