Лев Яшин. Легендарный вратарь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соскин cтр.№ 94

Слово Яшина повышало даже отдачу тренировочного процесса. Футболистов время от времени настигает то перевозбуждение, то апатия. Вывести их из того или другого состояния Яшин невольно помогал тренерам на сборах, в межигровых занятиях, при разминке. Сам не раз слышал на тренировках «Динамо» в 50—60-х годах, как он заводил полусонных партнеров: «Геша, слабо тебе забить, а?» – и брал от Федосова. «Алик, ты-то вообще не попадешь», – и Мамедов мазал. «А ты, Юра, заснул что ли, ну-ка забей!» – но брал и от Юрия Кузнецова. «Число-то совсем ничего не может», – но молоденький еще Численко, как на грех, забивал. «Ну вот, другое дело», – своими непрерывными подначками Яшин тормошил, постепенно разогревал нападающих, им приходилось попотеть, сильно постараться, чтобы «пробить» такого вратаря.

Голос Яшина, обычно негромкий, становился на тренировках и особенно в играх зычным, командирским, чтобы перекричать гудящие трибуны (жаловался, что получалось не всегда) и «чтобы дошло до сознания» – так пояснял сам. «Кеса, влево!», «Стой, назад!», «Пашка, пас в центр!» Иногда его голос походил на окрик: «Куда тебя понесло?!» И никто не думал ни возражать, ни обижаться – эти невинные словесные оплеухи, ворчливые наставления, а чаще всего точные команды, суфлерские, скорее даже режиссерские реплики воспринимались как установки абсолютного авторитета, наделенного зоркостью и пониманием.

Эффект потому и возникал, что партнеры ему доверяли как никому. А для пользы дела высокая степень доверия необходима позарез, потому что игрок в калейдоскопе событий матча реагирует на знакомый голос автоматически, и этот голос должен принадлежать человеку, знающему что к чему, да еще звучать своевременно, ни в коем случае не опаздывать со своими сигналами.

Контраст с другими, в общем неплохими вратарями сразу почувствовал, попав в сборную уже достаточно опытным игроком, торпедовец Виктор Шустиков: «Часто говорят и пишут, словно делают какое-то открытие: Яшин руководит защитой! Яшин дает советы защите! Но все вратари кричат, все пытаются руководить защитой. Разве в этом дело? Дело в том, что Яшин дает свои советы удивительно своевременно. Он на какое-то мгновение успевает опередить твою собственную мысль, и когда ты слышишь его голос, то вздыхаешь с облегчением, понимая, что тебе подсказан самый лучший, самый правильный ход. Вот это необыкновенное чутье, это великолепное футбольное зрение и футбольное мышление делают его таким нужным любому защитнику… Играть впереди Яшина – это всегда удовольствие, чувствуешь себя как артиллерист, ведущий огонь по важнейшим целям, расположение которых подсказывает очень опытный наблюдатель».

Мысль Шустикова развивает армейский защитник сборной следующего созыва Владимир Пономарев: «Вот он кричит: «Володя, справа!» И верно, я потерял из поля зрения своего подопечного, и тот открылся справа от меня. Я уже давно заметил, что Яшин подсказывает только в самый нужный момент. Ни разу не было так, чтобы подсказка оказалась лишней и, к примеру, я сам знал бы, что соперник в этот момент справа. Ну просто загадка, как Яшин ловит то самое мгновение, когда защитник, увлекшись борьбой, забывает о подопречном».

В отличие от других, Яшин своими возгласами и призывами не провоцировал нервозность у своих ворот, а, наоборот, предотвращал ее. Яшинский голос был лишен панических ноток и источал уверенность. Иногда он становился ласковым, просительным: «Ну потерпи чуть-чуть, немного осталось». Бывал ободряющим, благодарным: «Молодец, Витя! Теперь влево, ближнему». И так всю игру с небольшими перерывами, когда мяч оказывался совсем уж далеко, у чужих ворот, или совсем близко, у своих, – в этот миг тишину на поле сквозь грозный рев трибун могло прорезать лишь звучное и решительное: «Мой!» или «Беру!»

И в дояшинскую эру вратари пытались руководить действиями партнеров, докричаться до них, но, как говорится, почувствуйте разницу. Прежде киперы открывали рот лишь в минуты крайней опасности, выдавая подчас свое волнение, неуверенность. Яшин же ввел вратарские команды в норму. Предшественники, да и современники Яшина лишь подправляли действия своего прикрытия, а он систематически направлял. Наконец, его команды следовали не одним только защитникам, но атакующим тоже. Поставив свои распоряжения и подсказы на постоянную, обязательную основу, Яшин исходил из простой аксиомы: вратарю, да еще не занятому непосредственным действием, открываются наилучший обзор поля и наилучшая возможность отслеживать, оценивать ситуацию.

Он так и объяснял: «Я всегда ценил подсказ. Да и как же иначе? В быстрых сменах ситуаций защитник, желая подстраховать партнера, иногда невольно теряет из виду своего подопечного. Мне же, стоящему сзади, все видно как на ладони – вот и приходится подсказывать. Ребята понимают, что мое вмешательство вызвано интересами дела, а отнюдь не желанием кого-то укорить, и поэтому всегда реагируют сразу…»

Управлению голосом Яшин придавал такое значение, что во избежание опоздания со своим громогласным сигналом сам укорачивал прозвища, которые по обыкновению придумывались в любой команде почти каждому игроку. Массивного Владимира Глотова динамовские остряки прозвали Бамбино, что в переводе с итальянского значит «малыш». Но если так окликать своего защитника, Яшин мог потерять драгоценные доли секунды. И он сократил Бамбино до Бомбы – ребятам понравилось не меньше, тоже соответствовало облику… А вот левого крайнего Валерия Фадеева за сходство с неким киноперсонажем кто-то нарек Пал Палычем. Но Яшину для дела было удобнее производное – Пашка, это прозвище и привилось.

Чаще всего переиначивать прозвища не приходилось, потому что во многих случаях изобретал их сам – отрывистые, короткие, совсем незлые. Ему и в голову не могли прийти обидные Овчарка, Колун или Автоген, их придумали в разное время другие. А Яшину были ближе ласкательные обращения. Когда его друг Владимир Шабров, он же Шабер, переигрывал известного спартаковского защитника Юрия Седова, слух победителя ласкало яшинское Шабрик. Ценилась и его меткость. Своего молодого подопечного, длинного и тощего Толю Коршунова называл Слега, потом Шнур, оно и закрепилось.

Покрикивавший на поле Яшин не был понят и даже осужден… собственной женой. Он очень прислушивался к Валентине, всегда после игры спрашивал, если она присутствовала:

– Ну, как я тебе?

– Ничего, только ноги кривые, – как-то пошутила Валентина. Смотрит, в следующем матче ее Лева как-то переминается с ноги на ногу, придирчиво разглядывает себя сверху вниз – кривизну ног исправляет… Но когда сделала замечание, что голосит на весь стадион, терпеливо объяснял, почему так себя ведет.

– Это же неприлично – громко кричать…

– Приходится, иначе не будут шевелиться.

Это вынужденное объяснение, конечно, не покрывает все резоны шумного поведения вратаря. Голосовые связки Яшина, даже без всего остального вратарского арсенала, крепили и тактические связи, и командный дух. Крепили настолько, что стали отдельным, самостоятельным достоянием «Динамо» и сборной. Недаром динамовский капитан 60-х Виктор Аничкин вовсе не для печати, а в частной беседе, то есть без дипломатии, так отзывался о 38-летнем вратаре, игра которого, казалось, теряла прежний блеск: «Может быть, Лева уже не тот, но каждый из нас прямо-таки кожей ощущает эффект его присутствия на поле. Его постоянные окрики и подсказки стали настолько привычны, что придают дополнительные силы и уверенность. Лев еще очень нужен нам!»