Конкурс киллеров - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 28

Очевидно, городским властям был известен этот скандальный момент, потому что в былые времена в дождливую погоду рядом с монументом стоял милиционер, препятствующий круговому осмотру памятника. От внимания широкой общественности сей факт ускользнул. Мне лично выдал эту страшную тайну знакомый комсомольский вожак, умудрившийся привезти из турпоездки в социалистическую Польшу целую гору дефицитнейшего по тем временам ширпотреба. Оказалось, молодежный лидер в качестве сувенира из России предлагал полякам собственноручно сделанные компроментирующие снимки писающего вождя – недорого, всего по десять баксов за фото!

– Что это? – удивленно спросила телеграфистка, ознакомившись с текстом моего послания.

Она почти высунулась в окошко, взглянула на меня, и удивленное выражение на ее лице сменилось откровенно встревоженным. С опозданием я заметила на стене рядом с окошком листовку ГУВД края, призывающую граждан проявлять бдительность и сообщать куда надо об обнаруженных ими подозрительных предметах и лицах. Да уж, подозрительнее меня найти трудно!

Я поспешно ослабила завязки капюшона, открывая лицо, и по возможности обворожительно улыбнулась операторше:

– Это телеграмма. Обыкновенная, несрочная, непоздравительная…

– Но кто такая эта Сова? И кто Медведь? – не сдавала позиции бдительная дама. – Что это за клички! Телеграмма – это документ, будьте любезны, укажите фамилии!

– Так это фамилии и есть! – находчиво соврала я. – Сова – это моя сестра. Зовут ее так: Ирина Сова. Фамилия такая. Представляете, была как человек, Ирина Чернозадова, а вышла замуж – и стала Совой! И вот, надо же такому случиться, она за Сову вышла, а я за Медведя! Вот ведь не повезло!

– Ну, это как сказать, – отмякая, хмыкнула тетка. – Чернозадовой, пожалуй, не лучше зваться!

– Не скажите, – возразила я, спешно соображая, что бы такого соврать по поводу писающего мальчика, а то ведь придерется сейчас, зараза! – Чернозадовы – это старинная дворянская фамилия, у нас пол-Европы в родне: двоюродный дядя в Париже, троюродная тетя в Брюсселе… Кстати, вы не были в Брюсселе? Не видели фонтан с писающим мальчиком?

– Я бы ему, поганцу, показала, как в фонтан писать! – решительно заявила баба.

«Да кто же его посадит, он же памятник!» – вспомнилось мне.

– Да мальчик не настоящий, скульптурное сооружение!

– Не была, не видела, – обиженно буркнула баба, снова склоняясь над моей шифровкой.

С беспокойством я заметила, что она опять замерла, поджимая губы:

– Как это, вы телеграфируете из Екатеринодара в Сочи, чтобы назначить встречу в Брюсселе?

– Да, а что? – невозмутимо отозвалась я. – Сестра оттуда полетит, я отсюда, мальчик на месте останется – вот мы все и встретимся!

Пожевав губами, баба не нашлась, что мне возразить.

– Адрес укажите, – велела она.

– Чей? Мальчика? – Я уже одурела.

– Медвежий! – рявкнула тетка.

Я торопливо накорябала внизу бланка адрес своей телекомпании.

– Тридцать два рубля, – сказала операторша.

– Да хоть гульдена, – с облегчением отозвалась я, доставая из складок маскхалата кошелек.

И уже выйдя из отделения связи, сообразила, что гульдены – это голландские деньги, не имеющие никакого отношения к столице Бельгии Брюсселю!

– Спрашивается, чем же я лучше пастора Шлагга? Такая же склеротичка! Чуть не прокололась на сущей ерунде! – выругала я себя, затянула потуже кулиску капюшона и потопала на свою конспиративную квартиру.

Я позвонила главному редактору и сказала, что заболела. Вынужденное безделье мучило меня страшно. От нечего делать я приготовила обильный обедо-ужин на три персоны – свою, Тохину и Томкину. Сообразив с котом и собакой «на троих» – питонец Мурик к столу зван не был, – я вымыла посуду, улеглась на диван перед телевизором, но ни одна программа не смогла меня увлечь.

От мексиканского «мыла» меня тошнит, а бесконечные ток-шоу раздражают вымученностью тем и патологической глупостью ведущих, по сравнению с которыми гигантами мысли кажутся даже персонажи рекламных роликов, чья жизнь идет под откос без любимого майонеза или стирального порошка. И не смотреть же, в самом деле, «Криминальный вестник» с его кровожадной манерой показывать крупным планом места преступлений и тела жертв? Этого мне сейчас и без телевизора хватает…

Я взяла с книжной полочки первый попавшийся под руку томик в пестрой обложке, но дальше первой фразы не продвинулась: «Тамарочке очень нравился розовый цвет. В розовом ее и хоронили». Тьфу, пропасть! Нельзя ли сменить тему?!

Желая отвлечься от грустных мыслей, я прошла в кабинет и включила компьютер. Иркины накладные-закладные и прочая бухгалтерская беллетристика меня не увлекли, компьютерные стрелялки-убивалки я, чтобы не расшатывать нервную систему, осмотрительно проигнорировала, но вовремя вспомнила о дискете, на которую записала замысловатое послание, полученное мною по электронной почте. Самое время заняться ребусом!

Итак, что тут у нас? Квадрат, разбитый на клетки, десять на десять. Клеточки разноцветные, раскрашены, кажется, совершенно бессистемно: в одном ряду три белых подряд, в другом все клетки разных цветов… Ну и что бы это значило?

Усилие мысли вызвало желание чем-нибудь подкрепиться. Говорят, сладкое способствует улучшению умственной деятельности…

Не переставая размышлять, я размеренным шагом лунатика проследовала в спальню и выдвинула ящик прикроватной тумбочки, чтобы взять шоколадный батончик. Ирка, совершенно не заботящаяся о фигуре, потому как ее Моржик считает идеальным женским силуэтом большой стог сена, держит в тумбочке под рукой неиссякаемый запас шоколадных лакомств. Поглядев на россыпь конфет в разноцветных фантиках, я восторженно ахнула: тут тебе и оранжевые «Каракум», и синие «Мишки», и зеленая «Белочка», и… Ой! А ведь это мысль!

Зажав в кулаке пригоршню конфет, я порысила обратно в кабинет, на ходу соображая: а что, если каждая цветная клеточка обозначает что-нибудь определенное? Ну, скажем, букву или цифру?

Нет, поправила я себя, падая в кресло перед монитором, только не цифры, их, как известно, всего девять, нет, десять, считая ноль, а тут у меня куда более полная палитра. Сейчас сосчитаю, сколько цветов…

Я тут же придумала способ, как это сделать – возможно, не лучший, но зато простой и надежный. Распечатав ребус на цветном принтере, я вооружилась ножницами, разрезала квадрат на клеточки и, немного попотев, собрала шкалу цветов. Ушло у меня на это около часа, я давно не играла в кубики и не собирала паззлы…

Получилась «радуга» из тридцати четырех оттенков, это ненадолго поставило меня в тупик: букв-то в русском алфавите всего тридцать три! Потом взгляд мой упал на ту строку, где три клетки подряд были белыми, и я сообразила: белое может элементарно означать пробел!

А теперь вспомним алфавит…