Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы - читать онлайн книгу. Автор: Фредерик Лейн cтр.№ 125

Некоторые черты организации Арсенала предвосхищали такие черты современной промышленности, как сборочная линия, взаимозаменяемые детали и вертикальная интеграция. Но ни первоначальное создание Арсенала, ни его расширение в XVI веке не имели своей целью улучшение производственного процесса путем концентрации многих рабочих в одной большой центральной мастерской. Процесс производства считался уделом искусных ремесленников и был предоставлен традициям мастерства, поддерживаемым цехами. Цели, ради которых создавался Арсенал, включали безопасное хранение оружия и кораблей в таких условиях, чтобы они оказались легкодоступными во время нужды. «Управление» Арсеналом означало учет материалов. Технические познания нужны были «управленцам» лишь для того, чтобы судить о качестве поставляемого сырья, из которого собиралось полностью оснащенное судно. Качество определяли старшины, отобранные из соответствующих представителей того или иного ремесла. Сборкой руководил высший чиновник Арсенала, не являющийся аристократом, – «адмирал Арсенала». Он был опытным моряком, обладавшим большим авторитетом, но аристократы часто имели собственные убеждения о том, как следует вооружать галеры, которыми командовали они.

Постепенно строгий учет материалов, нанятых рабочих и потраченных денег вел к найму рабочих с оговоренными обязанностями, которые определялись руководством, а не цеховыми традициями. Такой персонал вначале нанимался в связи с монтажом или достройкой и постепенно распространялся на более ранние стадии производства. Под непосредственным руководством адмирала служили дюжина складских ревизоров и несколько команд портовых грузчиков и неквалифицированных рабочих, которые переносили материал на законченные галеры. Адмирал так организовал их работу, что на галере, которую необходимо было достроить, все двигались по своего рода сборочной линии (конвейеру). Корпуса сооружались в Новом или Новейшем арсенале. Затем их переносили в Старый арсенал, где они проходили через ряд складов. Из этих складов, по словам иностранного путешественника, «их передавали им, из одного снасти, из другого хлеб, из третьего оружие, из четвертого баллисты и мортиры, и так со всех сторон передавали все, что требовалось…». Многие различные части Арсенала – склад пиломатериалов, стапеля, литейные цеха, оружейный склад и канатный цех (отдельное, но примыкающее к Арсеналу учреждение, называемое Тана) – были расположены так, что в целом облегчало процесс монтажа. Их не планировали как единое целое, но с течением времени они, благодаря ряду изменений, превратились в приблизительно прямую планировку.

Сборочная линия требовала некоторой стандартизации, чтобы на ней применялись взаимозаменяемые детали. Мачты, рангоут, банки и другие палубные принадлежности были одинаковыми для всех легких галер. Стандартизацию можно было применять с большей легкостью, если бы все оборудование, например металлические детали и шкивы, делались в самом Арсенале, а не покупались у ремесленников, работавших вне его. Вот веский довод для того, чтобы все больше и больше сосредоточивать производство всех материалов в Арсенале. Вертикальную интеграцию довели до того, что мастеров из Арсенала посылали в лес, не только для выбора корабельной древесины – старшины корабелов привыкли сами ездить в лес и выбирать бревна, которые им нужны, – но и для того, чтобы надзирать за надлежащей выделкой весел.

Даже в процессе обвязки и конопачения корпусов цеховая традиция и цеховая дисциплина постепенно дополнялись надзором обученного персонала. Такой надзор стал тем более необходим, что руководящие работники не могли выбирать для себя рабочих по собственному желанию. Чтобы нанимать необходимое количество корабелов в случае необходимости, сенат предоставил всем корабельным плотникам право работать в Арсенале всякий раз, когда они не могли найти работу в других местах, хотя и по расценкам, которые иногда были ниже того, что они могли получить за пределами Арсенала. У половины конопатчиков, выбираемых по принципу ротации, были такие же права. Эти два цеха составляли примерно ²/₃ из 2 тысяч человек, которые часто толпой входили в единственные ворота Арсенала, где их на входе и выходе отмечали казначеи. Тем же казначеям позже велели совершать обход по территории Арсенала и лишать дневного жалованья всех, кого они застанут спящими. Даже когда в Арсенале работали 200–300 плотников, не было четкого разделения на рабочие бригады под надзором старшин, хотя назначали троих-четверых старшин корабелов, которые, благодаря своим навыкам, управляли работой других. В тех случаях, когда галеры требовались срочно, а потому нужно было привлечь к более интенсивной работе многочисленную рабочую силу, правление Арсенала разработало систему «внутренних контрактов», очень похожую на ту, что применялась на американских оружейных заводах в XIX веке. Используя материалы и оборудование, которое предоставляла дирекция, корабелы подавали заявки на контракт по сооружению оговоренного количества корпусов кораблей. Контракт получал тот, кто подряжался выполнить работу за наименьшую плату и нанимал других корабелов, которые должны были работать под его руководством. Сенат считал, что работа, выполняемая по «внутренним контрактам», была не лучшего качества. Сенат запретил конопатчикам работать таким образом, а строительство корпусов могло проходить так лишь в экстренных случаях. Вместо «внутренних контрактов» сенат в 1569 году запланировал прикрепление людей к помощникам старшин, которые отвечали за части выделенного им производства.

Мастера Арсенала не могли неукоснительно подчиняться дисциплине, ибо они считались элитой в классе ремесленников и своего рода резервом сержантского состава. Многие во время сражений служили на построенных ими галерах. Пятьдесят из них отбирали в почетный караул Дворца дожей во время избирательной церемонии. Они составляли единственную пожарную часть в городе, и зрители-аристократы восхищались необычайными образцами мужества, проявленного ими в борьбе с огнем, – как, например, во время пожара 1577 года, уничтожившего верхний этаж Дворца дожей. В редких случаях, когда они, возмущенные отсрочками или недоплатой, врывались по мостам во Дворец дожей, главы Совета десяти или даже сам дож прибегали не только к угрозам, но и к лести. В Венеции не было ни полиции, ни вооруженной охраны, способной противостоять им или обратить их в бегство. Но их верность на самом деле сомнению не подвергалась. Накануне войны за Кипр Совет десяти постановил, что стража должна стоять на Пьяцце и в Арсенале по ночам, а в качестве капитанов выбрали трех человек, которые не были мастерами Арсенала. Этих назначенных капитанов так ненавидели, что они подали в отставку, и, когда Совет десяти собрался для перевыборов, никто из тех, кто голосовал за такую непопулярную меру, не был одобрен Большим советом. Новых начальников стражи выбрали из числа мастеров Арсенала.

Хотя Арсенал был слишком политизирован по своему устройству и по духу, чтобы служить образцом продуктивности, он производил то, что от него требовалось. Когда быстро понадобился самый большой флот, потому что турки напали на Кипр, в Арсенале весной 1570 года за два месяца построили 100 галер, а во время сражения при Лепанто на следующий год половина кораблей христианских стран была построена в Венеции.

Не недостаток кораблей, а недостаток людей ограничивал власть Венеции на море. Столкнувшись с соперничеством двух таких огромных империй, как Испания и Османская империя, Венеция могла надеяться превзойти их лишь в превосходстве организации, однако там производили больше галер, чем могли набрать на них матросов. При Лепанто венецианские галеры оказались так недоукомплектованы, что принимали на борт в качестве подкрепления отряды испанских солдат. Республике не удалось эффективно организовать личный состав, который требовался ей на море.