История Византии - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 65

О мирном договоре, подписанном в это же время, мы знаем не много. Роман согласился признать независимость болгарского патриархата и императорский титул «царь» – по-гречески «василевс», – Петра. Первое из этих положений не очень обеспокоило Романа: независимость патриархата фактически лишала болгар одного из их излюбленных средств шантажа – намеков об уходе к Риму. Второй пункт не слишком нравился императору, но он прежде всего был реалистом. В интересах быстрого заключения соглашения, используя брачный союз как дальнейшую гарантию безопасности империи от внешней угрозы, Роман был готов пойти на небольшие уступки. А внутри страны у него не имелось причин для волнений. Все ключевые посты оказались в его руках. Морской флот и большая часть армии поддерживали Романа. Церковь, находившаяся под началом раболепного патриарха, не обещала в дальнейшем никаких проблем. Единственный возможный соперник Романа всецело находился под его контролем и, к слову сказать, являлся его зятем. Наконец-то Роман был защищен со всех сторон. Более того, вскоре стало ясно, что Болгария – отыгранная фигура. Она смогла бы стать могущественной силой, только если бы ей удалось завоевать Византию, но империя осталась непобежденной. К тому же молодой Петр не обладал агрессивностью отца и за сорок два года правления так и не научился искусству сплачивать свое царство. В результате за полстолетия Болгария не подала империи ни одного повода для беспокойства.

Но того же нельзя было сказать о восточной границе Византии. Ко времени смерти Льва в 912 г. положение там оставалось в основном такое же, как и на протяжении последних двух столетий. Но начиная с 923 г., в результате действий блестящего византийского полководца Иоанна Куркуаса, наметился перелом в военном противостоянии с мусульманами. Был окончательно сокрушен пират Лев Триполийский; была утверждена и консолидирована имперская власть в Армении; в 934 г. был инкорпорирован в империю важный арабский эмират Мелитина. Беда на этот раз пришла не с запада и не с юга, а с северо-востока.

В 941 г. в Константинополе могли еще проживать старики, помнившие рассказы родителей об ужасном набеге русов, случившемся восемьдесят один год назад; за прошедший период русы прошли длинный путь. Примерно в 882 г. норманн Олег захватил Киев и сделал его столицей нового государства. На смену ему после его смерти пришел Игорь, сын Рюрика, ставший великим киевским князем. Именно Игорь в начале июня 941 г. направил против Византии могучую армаду. Когда Роман услышал о приближении этой флотилии, его сердце упало: вся византийская армия находилась на восточной границе, флот был поделен между акваториями Средиземного и Черного морей. Из числа имевшихся плавсредств все, что можно было быстро мобилизовать, – это пятнадцать жалких блокшивов, давно уже предназначавшихся для свалки. Они были нагружены до самых планширов греческим огнем и направлены – под руководством некоего Феофана – блокировать северную оконечность Босфора. Феофан прибыл как раз вовремя: утром 11 июня корабли русов показались на горизонте. Он сразу же атаковал.

Невозможно преувеличить значимость греческого огня в византийской истории. Сарацинам он был уже слишком хорошо знаком, для русов же оказался полной неожиданностью. Когда первый их корабль сгорел, остальные резко развернулись, вышли из Босфора и направились на восток, вдоль Черноморского побережья Вифинии. В Вифинии русы высадились на сушу и начали творить несказанные бесчинства, наводя ужас на местное население. Этот террор продолжался несколько недель; наконец на место событий прибыл стратиг Армениака Варда Фока со своими местными новобранцами, он отвлекал на себя внимание мародеров, пока не подошли крупные силы – войска Куркуаса. Также к месту дислокации русов уже направлялся флот – каждая новоприбывшая эскадра сразу же вступала в бой. Вскоре уже русы оказались в роли обороняющихся. Приближалась осень, и они стремились быстрее отплыть домой. Но было уже слишком поздно – между ними и открытым морем находился византийский флот. В начале сентября русы предприняли отчаянную попытку прорваться сквозь блокаду, но греческий огонь вновь сделал свое дело и все море оказалось охвачено пламенем. Корабли русов горели как щепа, их экипажи начали выпрыгивать за борт; счастливчики сразу ушли на дно под тяжестью своих доспехов, остальные же встретили страшную смерть в покрытой маслом воде, которая пылала не менее сильно, чем корабли. В Константинополе Феофана чествовали как героя.

Уже три года спустя Игорь предпринял новый рейд, на этот раз использовав десантную операцию. Роман, однако, постарался избежать столкновения. Его послы встретились с великим князем на берегу Дуная и просто-напросто откупились от него. Вскоре делегация русов прибыла для заключения политического и торгового договора, и на протяжении следующей четверти столетия отношения между Киевом и Константинополем оставались достаточно ровными.

Между тем Иоанн Куркуас отвел армию назад на восток. К его облегчению, важная ситуация там не изменилась: его главный враг Сайф эд-Даула – Меч Империи, мосульский эмир из династии Хамданидов – отсутствовал, какие-то серьезные проблемы заставили его уехать. Все казалось благоприятным для возобновления прерванного наступления. Поздней осенью 942 г. Иоанн после продолжительной и трудной кампании вступил в Эдессу. Этот город, хоть и подпал под влияние ислама еще в 641 г., мог гордиться длительной и почтенной христианской традицией. Прежде всего он был известен двумя реликвиями: посланием от Иисуса Христа и портретом Спасителя, чудесным образом запечатленным на некоем одеянии. Известно было, что оба эти предмета поддельные, но легенды оказались сильнее правды. Особенно захватил воображение Куркуаса портрет, и он вознамерился заиметь чудесный образ. Жители Эдессы, прежде чем отдать свое сокровище, посоветовались с халифом, который дал санкцию, поскольку не было иной возможности спасти город. Со всяческими церемониями портрет был доставлен в Константинополь, где у Золотых ворот его официально приняли патриарх и три молодых соправителя императора, после чего реликвию торжественно пронесли по улицам города к собору Св. Софии.

Роман при всем этом не присутствовал. Ему уже было сильно за семьдесят, и он проводил больше времени с монахами, чем с министрами, постепенно погружаясь в болезненную религиозность. На душе у него было неспокойно, поскольку он приобрел трон в результате клятвопреступления и обмана, лишив законного василевса власти и возведя в императорский ранг своих никчемных сыновей. Христофор, по общему признанию, все-таки подавал некоторые надежды; двое же его младших братьев, Стефан и Константин, были печально известны своей безнравственностью, и та готовность, с которой Роман им потакал, являлась наглядным признаком его собственного падения.

Чуть ли не единственным разумным поступком Романа за последние унылые годы его жизни явилось составление нового завещания, в котором утверждалось верховенство Константина Багрянородного, – таким образом, после смерти Романа его сыновья должны были быть отстранены от власти. Его ошибка заключалась в том, что он обнародовал это свое решение: его сыновья сразу же пришли в ужас. Если Константин становился верховным императором, то что их могло ожидать? Изгнание? Кастрация? Ссылка? Не исключалась и еще более ужасная судьба. И за пять дней до Рождества 944 г. два молодых Лакапина со своими приспешниками прокрались в комнату Романа. Он не стал оказывать сопротивления, когда они понесли его к маленькой гавани Вуколеон, и несколько минут спустя Роман был уже на пути к Принцевым островам. Там ему выбрили тонзуру и принудили дать монашеский обет. Можно предположить, что он был этому только рад.