Мальчики в лодке - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Джеймс Браун cтр.№ 70

Но теперь его волновал не столько страх поражения, как нарастающее чувство утраты. Он скучал по тому сдержанному духу товарищества, которое сложилось среди его одногруппников-второкурсников за два года существования команды, совместных тренировок и ослепительных побед. Он скучал по Шорти Ханту, который сидел позади него и всегда шептал: «Не волнуйся, Джо. Я тебя прикрою», когда Албриксон отчитывал их. Он скучал по легкой, хотя по большей части молчаливой дружбе, которая объединяла их с хмурым и насмешливым Роджером Моррисом с самого первого дня тренировок. Раньше он и не подозревал, насколько для него было важно, что эти два парня плавали с ним в одной лодке, но теперь он это почувствовал. И теперь к нему пришло болезненное понимание того, что он потерял нечто ценное, что раньше воспринимал как должное. Это чувство возникало всякий раз, когда он видел, как его новый приятель с Гранд-Кули, Джонни Уайт, и Шорти проезжали мимо него в другой лодке. Теперь они являлись частью чего-то нового, той команды парней, которая была решительно настроена обойти лодку, в которой сидел Джо. Когда его бросили родители в Секиме, он пообещал себе, что никогда не будет зависеть от кого-либо, даже от Джойс, ради своего счастья и чувства самодостаточности. Теперь он понимал, что он снова позволил себе привязаться к ребятам, и снова результат получился болезненным. Он не ожидал этих чувств, не был к ним готов, и теперь земля, казалось, уходит у него из-под ног в совсем неподходящее время.

Через несколько дней после начала сезона события в жизни Джо приняли другой, еще более неожиданный поворот. Двадцать пятого октября, когда он вернулся на лодочную станцию после долгой и холодной тренировки, его ждал Фред, его брат. С бледным и осунувшимся лицом он стоял под дождем на пристани, хмуро глядя на него из-под фетровой шляпы. Гарри позвонил ему из больницы, и он уже съездил в дом на Бэгли, чтобы сказать детям. Тула умерла. Сепсис, вызванный непроходимостью кишечника.

Джо остолбенел. Он не знал, что думать, как чувствовать или вести себя после этих новостей о Туле. Как бы громко это ни звучало, она заменяла ему мать с тех пор, как ему было три. Ведь были и хорошие дни в Спокане, когда они сидели все вместе на качелях на заднем дворе, вдыхая сладковатый ночной воздух, или когда они собирались вокруг рояля в зале, чтобы спеть пару песен. Позже, когда начались проблемы, он постоянно думал, как улучшить отношения между ним и Тулой. Он старался наладить с ней контакт, посочувствовать ее вынужденному положению, старался увидеть хоть малую толику того, что отец видел в ней. Теперь у него уже никогда не будет шанса показать ей, каким он может стать. Но он также чувствовал, что у этого сожаления были свои пределы, и, по большому счету, он почти ничего не чувствовал по отношению к ней. В основном Джо беспокоился о своем отце, и еще больше – о сводных братьях и сестрах. По крайней мере, Джо знал наверняка, каково было ребенку жить без матери.

На следующее утро Джо заглянул в дом на улице Бэгли. Он тихонько постучал в дверь. Никто не ответил, так что Джо прошел по кирпичной дорожке через кусты гортензии и зашел за дом, чтобы попасть внутрь через заднюю дверь. Отец и дети сидели за столиком для пикника на сыром газоне. Гарри перемешивал в кувшине вишневый «Кулэйд», любимый напиток детей. Джо молча сел за стол и внимательно изучил их лица. У Роуз и Полли были красные глаза. У Майка тоже. У Гарри-младшего был отвлеченный, утомленный вид, как будто он всю ночь не спал. Отец Джо выглядел измученным и внезапно будто постарел.

Джо сказал отцу, что ему жаль. Гарри поблагодарил его, налил «Кулэйд» в бумажные стаканчики и устало сел.

Какое-то время они вспоминали Тулу. Джо, понимая, что дети смотрят на него поверх бумажных стаканчиков, тщательно отбирал только приятные воспоминания. Гарри стал рассказывать о путешествии, которое они недавно совершили в Медиал Лейк, но потом подавился, и ему пришлось остановиться. В общем и целом, однако, он казался Джо относительно спокойным для человека, который потерял уже двух молодых жен. На этот раз вроде бы не намеревался сбежать в Канаду или куда-то еще. Вместо этого казалось, что внутри он принимал какое-то трудное решение.

Наконец он повернулся к Джо и сказал:

– Сынок, у меня есть план. Я собираюсь построить дом, где мы все сможем жить вместе. Как только у меня все получится, я хочу, чтобы ты вернулся домой.

После этих слов Джо опустился на стул, уставившись на отца так, будто его ударили по голове. Он не знал, что и думать, не знал, может ли доверять этому человеку. Джо пробурчал в ответ что-то неопределенное. Они еще немного поговорили о Туле. Джо сказал детям, что теперь будет периодически заглядывать к ним. Но в ту ночь он уехал в Юношескую христианскую ассоциацию, полный сомнений, раздумывая, как поступить. Его нерешительность перерастала в негодование, негодование выливалось в тихую злость, и злость снова уступала место нерешительности, накатывавшей волнами на него.

Джо эмоционально застывал внутри и одновременно физически застывал снаружи. Уже третий год подряд необычно холодная и ветреная погода поднималась в Сиэтле сразу после того, как начинались тренировки команд. 29 октября штормовой ветер со скоростью двадцать метров в секунду набросился на западное побережье Вашингтона; ветер со скоростью четырнадцать метров в секунду разбросал лодки по всему озеру. В ту ночь ртуть в термометрах резко опустилась до отметки в минус шесть градусов, и с неба начал падать тяжелый снег. Девять домов сгорели в Сиэтле из-за того, что снег забил каминные трубы. Всю неделю каждый следующий день был еще холоднее, чем предыдущий.

Эл Албриксон тем не менее все равно проводил тренировки со своими четырьмя потенциальными университетскими лодками на озере Вашингтон. В такой холод грести было очень тяжело. Парни двигались, но костяшки пальцев у них белели, зубы отбивали мелкую дробь, руки замерзали так, что ребята едва могли чувствовать ручки весел, сжатые в ладонях, а ноги пульсировали от боли. Сосульки свешивались с носа, кормы и такелажа, который держал уключины. Слой за слоем чистая твердая ледяная корка нарастала на лопастях весел, утяжеляя их. Когда вода расплескивалась, ледяные капли тут же оседали на их толстовках и плотно прилегающих к голове шляпах, спущенных на самые уши.

Они тренировались грести с позиции в полслайда и четверть слайда. В один день они тренировали гонку на короткую дистанцию, а на следующий день проходили долгие, изнуряющие марафоны по пятнадцать-двадцать километров. Албриксон, казалось, не обращал внимания на холод. Он следовал за лодками, катаясь по озеру туда и обратно в своем катере и кричал на них через мегафон, кутаясь сильнее в пальто и теплый шарф. Когда они, наконец, переставали грести в холодной вечерней темноте и возвращались к пристани, парням приходилось сначала откалывать лед с уключин, чтобы вытащить весла. Когда они переворачивали лодки, украшенные огромными сосульками, над головами, мускулы их ног и рук испытывали судороги в холодном воздухе и парни сначала скользили вдоль обросшей льдом пристани, а потом осторожно поднимались по пандусу на станцию. Внутри они растягивались на скамейках и вскрикивали от боли, пытаясь восстановить свои мышцы и обмороженные руки в паровой комнате.