Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация | Ф. Левин, С. Федоров | страница 69 | we-believe-russia.ru

Баба-Яга живет в лесу, в избушке на курьих ножках, иногда окруженной частоколом из человеческих костей. В сказке «Баба-Яга» она для одного героя – падчерицы, прошедшей испытание у Баба-Яги, выступает положительным персонажем, дающим советы и в финале вознаграждающим падчерицу, а вот для человека корыстного – для дочери Мачехи – она предстает уже в другом образе: Яга пришла, рассердилась. В другой раз опять тоже; яга изломала ее, да косточки в короб и склала»^[372]. Здесь уже образ чужого-врага, при котором срабатывает правило об обязательном выполнении условий, поставленных Бабой-Ягой. Подобные примеры можно увидеть и в других сказках про Бабу-Ягу: например, в сказке «Василиса Прекрасная» злая мачеха и сестры «<…> завидовали красоте Василисы и мучали ее всевозможными работами, чтоб она от трудов похудела, а от ветру и солнца почернела; совсем житья не было!». А когда пришло время выдать замуж Василису: «Мачеха злится пуще прежнего, всем женихам отвечает: «Не выдам меньшой прежде старших!», – а проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе»^[373], чтобы извести Василису со свету, дочери мачехи отправляют ее к Баба-Яге за огнем, зная: «<…> никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят». Когда Василиса пришла к Баба-Яге за огнем, та ей сказала: <… > ты наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!». Так Василиса несколько дней пробыла у Баба-Яги, ничем ее не рассердила, спросила у нее: <… > как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?

– Мне помогает благословение матери, – отвечала Василиса.

– Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных.

Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:

– Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь тебя за этим сюда прислали»^[374]. Вернулась Василиса в дом мачехи, они ей рассказали, как она ушла, у них не было в доме огня. «Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисы не тронуло»^[375]. Так мы видим, что Баба-Яга, являющаяся врагом для всех людей, которых она съедала, не стала трогать благословенную Василису, но воздала злом на зло мачехе и ее дочерям. Но и сама мачеха и ее дочери предстают в образе врага для Василисы, желая ей смерти.

Подводя итог сравнительного анализа комплексов народных представлений о врагах неродственных этносов – хантов и восточных славян – можно выделить разное отношение народов к врагу: обнаруживаются как общие черты, так и отличия. Отличия: во-первых, представители чужого мира проникают в мир ханты в образе духов; во-вторых, для традиционных представлений значимо соперничество между нашим миром и миром добрых и злых духов. В-третьих, столкновение реализуется на разных территориях, а также представления связаны с системой верований и восприятия мира чужого как врага, которого нужно превзойти, обхитрить и дать ему то, что он заслужил. В восточнославянских сказках герой никогда первым не нападает: он защищает своих близких и себя от врага или надеется на милость судьбы, которая поставила его в сложную ситуацию. Общим для обоих народов является справедливое возмездие «око за око». Таким образом, фольклор хантов и восточных славян содержит системы представлений о врагах, присущие языческому мировосприятию.

* * *

УДК 398.21

ТРУХАН НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВА. Аспирант, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток.

TRUKHAN NATALIA. Postgraduate Student, Institute of History, Archeology and Ethnography of the peoples of the Far East of the Far East Division of the Russian Academy of Sciences, Vladivostok.

E-mail: Truhan77nv(a)gmail.ru

ОБРАЗ ВРАГА В ПРОЗАИЧЕСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ ХАНТОВ И ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Статья посвящена сравнительному анализу комплексов народных представлений неродственных этносов – хантов и восточных славян – о врагах. Представления о своих/чужих является базовым для традиционной культуры. Особенностью статьи является то, что в качестве материала для исследования выбраны не академические, а популярные издания: литературно обработанные В. М. Санги произведения прозаического фольклора хантов и волшебные сказки из сборника А. Н. Афанасьева. Произведенный анализ прозаического фольклора хантов позволяет сделать следующие выводы: во-первых, представители чужого мира проникают в мир хантов в образе духов; во-вторых, для традиционных представлений значимо соперничество между нашим миром и миром добрых и злых духов; в-третьих, столкновение реализуется на разных территориях. Для представлений хантов особую роль играет понятие возмездия, «око за око». Фольклорное творчество хантов органически связанно с системой верований и восприятия мира “чужого” как врага, которого нужно превзойти, обхитрить и дать ему то, что он заслужил. В фольклоре даются указания, как поступать человеку в той или иной ситуации. В восточнославянских народных волшебных сказках (в сборнике А. Н. Афанасьева преобладают сказки, зафиксированные на территории Малороссии) представлены образы врагов, принадлежащих нашему или иному миру. В первом случае это могут быть братья героя, вступающие с ним в отношения соперничества. Во втором случае – Баба Яга, Змей Горыныч, мачеха-ведьма. Восточнославянская сказка являет две модели поведения врагов, которые строятся на принадлежности обозначенных образов иному или нашему миру. В зависимости от этого выстраивается и модель поведения героя (или героини) в отношении врага. Обращает на себя внимание тот факт, что в восточнославянских сказках герой никогда первым не нападает, он защищает своих близких и себя от врага. Таким образом, фольклор хантов и восточных славян содержит системы представлений о врагах, присущих языческому мировосприятию.

Ключевые слова: образ; враг; фольклор коренных народов хантов и восточных славян.

THE IMAGE OF THE ENEMY IN THE PROSAIC FOLKLORE KHANTY AND EASTERN SLAVS

The article is dedicated to the comparative analysis of a set of people’s perceptions of unrelated ethnic groups – the Khanty and the eastern Slavs – about the enemies. Understanding of us/them is the basis of traditional culture. The peculiarity of the article lies in the fact that non-academic and popular publications were selected as the material of the study: prose works of folklore edited by V. M. Sangi and Khanty fairy tales collected by A. Afanasyev. The analysis of Khanty prosaic folklore has led to the following conclusions: first, representatives of the other world penetrate earthly world in the image of Khanty spirits; secondly, the rivalry between earthly world and the world of good and evil spirit is vital to traditional notions; thirdly, the collision between two sides occurs in different territories. The concept of retribution, «an eye for an eye» plays a special role in the views of Khanty. Folklore works of Khanty is connected with the system of beliefs and perception of the world of an alien as an enemy that must be transcended, outwitted and given what he deserved. In folklore instructions are given on how to behave in a particular situation. In East Slavic folk fairy tales (in the collection by A. N. Afanasyev tales, recorded in the territory of the Ukraine, prevail) the images of the enemies belonging to earthly or other world are presented. In the first case it can be brothers of the hero who enter the relationships of rivalry whereas in the second case – Baba Yaga, Zmey Gorynych, witch– stepmother. Slavic fairy tales reveal two types of enemies’ behaviour that are based on belonging of the represented images to earthly or other world. The model of a hero’s (heroine’s) behaviour in relation to the enemy is formed depending on this. It is worth mentioning that in the Slavic fairy tale the hero is never the first to attack but rather protects his family and himself from the enemy. Thus, folklore of the Khanty and the Eastern Slavs contains a system of ideas about enemies inherent in pagan worldview.