Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Даллин cтр.№ 44

Лион в 1941–1942 годах был центром французского Сопротивления. Кроме того, он приобрёл известность как место, где работала советская агентурная сеть и находили убежище многие разведчики. Здесь собралась интересная группа, в которой были Иезекиль Шрайбер, бывший секретарь для особых поручений при советском военном атташе (он был арестован немцами, но бежал в июле 1942 г., а потом пытался работать на радиостанции в Лионе), Исидор Шпрингер, немецкий коммунист, приехавший из Брюсселя, Отто Шумахер, убежавший в Лион после ареста Венцеля, и многие другие.

К концу 1942 года германская контрразведка провела операции по охоте на шпионов на «свободной территории» и советские аппараты были разгромлены.

В марте 1943 года военный трибунал в Брюсселе слушал дело трех русских офицеров: Константина Ефремова, Михаила Макарова и Давида Ками (назвавшегося Антоном Даниловым) из брюссельской сети. Председателем суда был Манфред Редер, тот самый, который выступал в роли обвинителя на процессе «Красной капеллы» в декабре 1942 года.

Обвинённые в шпионаже в пользу Советского Союза, подсудимые не отрицали своей вины, к тому же в распоряжении обвинения было свыше 80 радиограмм. Офицеры держались с достоинством, они сказали, что выполняли свой долг и готовы принять смерть.

Процедура требовала, чтобы смертный приговор утвердил сам Гитлер. Но фюрер, как и в других случаях, передал эти функции Герингу. Председатель суда Редер доложил Герингу, что Макаров, будучи родственником Молотова, может оказаться полезным Германии на последней стадии войны, когда начнутся политические переговоры. Казнь Макарова была отложена. ^[168] Двое других осужденных были казнены в апреле 1943 года в бельгийском форте Бреда. По словам Редера, Макаров был заключен в концентрационный лагерь Бухенвальд, а в конце войны вместе с другими важными заключенными под именем Кокорина был переведен в Италию. В начале мая 1945 года «Нью-Йорк таймс» сообщила, что он освобожден американскими войсками и репатриирован в Россию.

После суда над советскими офицерами военный трибунал переехал в Париж, где с ноября — декабря 1942 года в заключении находилась другая группа советских агентов. Из них Василий и Анна Максимовичи были приговорены к смерти и казнены, фрейлейн Анну Маргариту Гофман-Шольц осудили на шесть лет каторжных работ.

Арест Иоганна Венцеля в июне 1942-го вызвал большое смятение в высших кругах Германии. ^[169] Сообщения, найденные у него дома, и его признания свидетельствовали о том, насколько глубоко советская разведка проникла в систему управления нацистского государства.

Германская контрразведка, в которой работали соперничающие структуры (абвер, гестапо, служба имперской безопасности и другие), оказалась неэффективной. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и адмирал Вильгельм Канарис были смертельными врагами, но все же нашли возможность создать в качестве компромисса новое агентство, которое назвали «Командой «Красной капеллы», и которая включала в себя представителей разных служб контрразведки. Получив широкие права, «Команда» распространила свое влияние на Бельгию, Голландию и Францию. Ее шефами стали Копков и Паннвиц. Карл Гиринг возглавлял «Команду» в Париже, а Гарри Пипе — в Брюсселе. Первой и безотлагательной задачей было уничтожить советскую агентурную сеть, второй и более дальней целью было использование перешедших на сторону немцев советских агентов с их радиосредствами для дезинформации Советского Союза.

Лидерам — «большому шефу», «малому шефу», людям из Коминтерна и некоторым другим — была дарована жизнь при условии, что они согласны сотрудничать. Те, кто участвовал в работе против СССР, занимались радиоигрой, о которой ниже будет рассказано. Таким образом, многие советские агенты пережили войну.

Это была первая фаза войны, время поражений СССР и побед Германии. День победы Гитлера и разгрома Красной Армии казался совсем близким. «Мы уже выиграли войну», — заявил фюрер. Пресса и радио согласились с этим, публика поверила. Миллионы красноармейцев попали в плен, распространились «пораженческие» настроения, и сотрудничество с Германией, иногда добровольное, часто вынужденное, стало тактикой поведения тысяч бывших офицеров советских вооружённых сил.

Советским разведчикам, которые тоже принадлежали к Красной Армии, ситуация казалась еще более отчаянной, чем массам простых военнопленных. Они знали, что с октября 1941 года их связь с Центром прервана, потому что многие правительственные учреждения эвакуированы из Москвы. Средства поступали нерегулярно, а когда поступали, то были недостаточными. Такое отношение к разведке, этому оружию потрясающей силы, свидетельствовало о снижении сопротивления России и было предзнаменованием катастрофы. В этих обстоятельствах у агента, работающего в условиях подполья во вражеской стране, была альтернатива — самоубийство или сотрудничество с врагом. Некоторые отказывались сотрудничать и шли на смерть, другие соглашались.

После войны было опубликовано много брошюр и статей, особенно в восточной зоне оккупации Германии, где описывались пытки, которым подвергались участники групп Сопротивления. В частности, отмечалось, что признания членов «Красной капеллы» были получены в результате зверств гестапо. Но это объяснение было бы неполным. Гестапо, без сомнения, применяло жестокие методы, а к коммунистам вдвойне. Относительно «Красной капеллы» был издан специальный приказ, предписывающий вырвать признания любой ценой. Известны некоторые случаи пыток советских агентов (Фрида Везолек, Герш Сокол и другие), о многих мы просто ничего не знаем.

Но удивительно то, что в самых важных случаях некоторые люди шли на предательство без физического насилия, достаточно было угроз и нажима. Иногда подследственный капитулировал, когда офицер абвера зловеще предупреждал: «Я передам вас в гестапо». В других случаях он ломался, когда ему говорили, что абвер знает его настоящее имя и имена его друзей, которые уже во всем сознались. Бывший антинацистски настроенный офицер абвера говорит: «Потрясение от того, что за ним наблюдают, что кто-то уже предал его, обычно бывает настолько сильным, что даже упрямый человек начинает говорить». ^[170]

Самых больших успехов германская «Команда» достигла в радиоигре.

В военные годы около половины тайных радиостанций в оккупированной Европе — британских, советских и других — попало в руки германской контрразведки или гестапо. Немцы убеждали арестованных шпионов, которые находились на волоске от смерти, продолжать передачи в их штабы, будто бы ничего не случилось. Тексты радиограмм, естественно, готовились германской разведкой с целью дезинформации, в них содержались запросы о людях, адресах, курьерах, деньгах. Ответы выдавали немцам агентов антинацистского подполья. В абвере это называлось «вывернуть агента наизнанку».