Хмель. Сказания о людях тайги - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Черкасов cтр.№ 150

– О чем думать-то?

– Не скажу.

– Я пошлю отца.

– Ах, какие вы вредные! Ну что вы меня опекаете? Или я кого-нибудь съем? Или боитесь, что я кинусь в воду? Если бы хотела кинуться, не удержали бы. Я должна жить, вот что. Не мешайте мне, пожалуйста!

Чопорная Аннушка во французском манто постояла еще за спиной Дарьюшки, пряча руки в муфту, и ушла: никуда не денется, капризница. Никакая она не «психическая», блажит, и все. Куражи наводит. Рассуждает нормально и злится еще, когда ее что-нибудь спрашивают. Пусть торчит на палубе!

Но Дарьюшка не осталась мерзнуть. Она должна узнать, куда идет Россия. Кто сумеет ответить на такой вопрос? Не отец же с «боже царя храни»! Не черный дух, которому она чуть не откусила ухо. Не те мещане, купцы и казаки, которыми забит пароход. Кто же? Кто?

А что, если спросить капитана?..

Встретился какой-то Червонный туз. Глаза заплывшие, как у борова, и губы в масле – лоснятся. Он выполз на палубу из-за стеклянных дверей, пузо вперед и руки как крабы, словно кого-то нащупывал растопыренными пальцами.

– Гуляем, барышня? – загородил он дорогу Дарьюшке, но Дарьюшка так взглянула, что туз посторонился: – Смотри, какая краля сердитая!

– Червонный туз.

– Это я – туз? По какой такой причине оскорбление? Или ты думаешь, я пьян? А если я тебя…

– Ты мертвый, мертвый! И никогда не был живым, – выпалила Дарьюшка, подступая ближе. – И ты никогда не узнаешь, куда идет Россия. А это очень важно знать, чтобы жить. И ты – мертвый. Но еще на ногах. Мертвых много на ногах. Полный пароход. А я найду, кто знает, куда идет Россия. Ты видишь, какая река? – показала Дарьюшка. – Мрачная, и берега голые. Но река живая. Она не стоит на месте. А ты вот остановился. Иди!

– Ат-та-та! – попятился Червонный туз. – Значит, это ты и есть доченька Жми-дави Юскова?

Дарьюшка не удостоила Червонного туза ответом и вошла в коридор первого класса, потом спустилась по трапу в поисках каюты капитана.

Вот и каюта с табличкою: «Капитан».

Слышится фортепьянная музыка. Знакомые, обволакивающие, пьянящие звуки. И сразу вспомнился дом Михайлы Юскова в Красноярске, хозяйка дома Евгения Сергеевна, синеглазая непоседа Аинна и музыка, музыка!

«Как я танцевала тогда!.. – прижмурилась Дарьюшка, взявшись за скобу двери. – И жизнь была такая интересная, и не было никаких вопросов. А теперь я должна узнать…» И, как в свой дом, вошла в каюту.

Музыка оборвалась. У фортепьяно сидел поджарый человек в белой сорочке с бабочкой, в черных брюках, и голова у него была совершенно белая, с коротко подстриженными волосами. Он поднялся.

– Прошу, прошу…

– У вас здесь уютно и покойно, как дома, – промолвила Дарьюшка, оглядывая круглый лакированный столик, мягкие стулья и кресла; еще на одном столике с лампой и пепельницей лежали две трубки и коробка с табаком.

Нашла себя в зеркале: какие круглые глаза, словно черные пуговицы. Странно: отчего они такие круглые? Лицо какое-то неприятное, холодное, со впалыми щеками; ямочка на подбородке будто стала глубже, и подбородок чуть больше выдвинулся вперед. «Вся, вся переменилась. Скоро буду, как бабушка Ефимия, – в морщинах и в землю врасту. Нет, я должна быть вечно такой, как тогда в гимназии, и все говорили, что я красавица». Поправила волосы. «Откуда взялось это платье? Измятое, и воротничок грязный. Я стала такой неряхой… Что сказала бы Аинна, модница…»

– Прошу! – Капитан указал на кресло.

– Мне удобнее на стуле. – И еще раз посмотрела на капитана. – Когда у человека седая голова, он должен говорить правду. Если седой человек лжет, значит, он вор: сам у себя ворует жизнь. Она никогда не повторяется, жизнь. У всех одна, из пяти мер.

Капитан не удивился: он знал, что за гостья пожаловала к нему.

– Из каких же пяти мер?

– Капитан должен знать.

– Простите, не знаю. Вы же предупредили: седой человек не должен лгать.

– Да, я скажу.

И Дарьюшка, не торопясь, рассказала, как от чрева матери человек переходит из меры в меру, вплоть до вечности, когда он умирает.

– Мой папаша не верит, что жизнь из равных мер. Он вообще ни во что не верит, кроме денег.

Капитан понимающе усмехнулся:

– Значит, из пяти мер?

– Не для всех. Переходят из меры в меру только те, кто приносит людям добро, не жестокость. Для жандармов, насильников есть только одна мера – жестокость.

– Вот как!..

– А я хочу узнать. Хочу. Это очень важно. Хочу спросить…

– Я слушаю вас. – Капитан наклонил голову. И вдруг, как удар колокола:

– КУДА ИДЕТ РОССИЯ?

В смятении он поглядел на Дарьюшку.

– В Красноярск. Если ночью не задержит туман…

– О, не смейтесь. Разве я о пароходе?

– Ах, вот как… Прошу прощения. М… м… м… Куда идет Россия? Как бы вам сказать… Трудный вопрос. Война, думаю…

– Нет же, нет! Если бы Россия знала, куда она идет, не было бы войны.

– Но она есть.

– Я знаю. И все время думаю: КУДА ИДЕТ РОССИЯ? КУДА? Где наша счастливая пристань? Или для России нет счастливой пристани? От жестокости – к новой жестокости, да? За что? Помните у Данте в «Божественной комедии» на вратах ада написано: «Оставьте надежду входящие сюда». Это же страшно, страшно, капитан! Я вижу, вижу эту надпись на вратах России сейчас. Она горит кровью мучеников. Звенят, звенят цепи каторжников. Вы разве не слышите, как звенят цепи и как стонут арестанты? А я слышу, и мне страшно.

Капитан молча глядел в сторону.

– Я понимаю: вы боитесь сказать, куда идет Россия? Жандармов боитесь.

Нет, капитан не боится жандармов, да и нету их в каюте.

– Есть, есть. Они везде. Помните?

И, отирая лоб, виновато спросила:

– Или не так? Я не перепутала? Капитан промолчал.

– И он погиб…

– Кто?

– Лермонтов. Разве не знаете?

– Знаю, знаю…

– Ну, вот. Но я не о том. Я все думаю: КУДА ИДЕТ РОССИЯ? Это очень важно. Очень важно, чтобы жить. А я хочу, хочу жить. Я плакала, когда читала о французской революции. «Либертэ, эгалитэ, фратернитэ…» – И, зажмурясь, повторила по-русски: – Свобода. Равенство. Братство. Счастливый народ!

– Не совсем, – заметил капитан.

– Почему?

– Как мне известно, во Франции нет ни свободы, ни равенства, ни братства.