Первая конная армия - читать онлайн книгу. Автор: Семен Буденный cтр.№ 43

С рассветом 27 апреля, когда дивизия уже сосредоточилась в хуторе Раково-Таврический, начальник сторожевой заставы донес, что к нашему расположению приближается большая колонна конницы противника; белогвардейцы едут в колонне по три, на ходу дремлют — очевидно, и не подозревают, что в хуторе РаковоТаврический красные.

Я приказал приготовиться к атаке. В это время вражеская колонна уже перешла ручей, протекавший на западной окраине хутора. Подпустив белогвардейцев еще ближе, дивизия перешла в атаку. Внезапность была полная, противник заметался из стороны в сторону и, сбитый передовыми подразделениями наших полков, бросился бежать в направлении хутора Родники.

В Родники дивизия ворвалась на плечах белогвардейцев и захватила их артиллерию. Растерявшимся артиллеристам противника было приказано повернуть пушки в сторону своих удиравших во весь опор казаков и открыть огонь, что они тотчас же послушно и сделали. Здесь же, в Родниках, был захвачен приказ генерала Покровского, раскрывший для нас группировку и замысел белых. Из приказа мы узнали, что наша дивизия громила

ю Кубанскую и 2-ю Терскую казачьи дивизии, составлявшие правофланговую группу войск противника, которой была поставлена задача нанести нам удар по левому флангу. 1-я и 3-я Кубанские казачьи дивизии белых наступали в центре на хутор

6 Буденный С. М.

Камышеваха, а группа донских казаков продвигалась левее на Малую Западенку.

Выделив для преследования бегущих казаков 2-й Терской и

й Кубанской дивизий один полк, я повернул дивизию в тыл 1-й и

й Кубанских дивизий, составляющих центральную группировку белогвардейцев. При подходе к противнику было установлено, что один спешенный казачий полк ведет перестрелку с эскадроном, оставленным в качестве заслона в хуторе Камышеваха. Остальные части 1-й и 3-й Кубанских дивизий расположились на отдых в балках, и причем настолько беспечно, что даже не выставили сторожевого охранения.

Когда дивизия скрытно подошла к расположению противника, белогвардейцы преспокойно спали или бродили полуодетые. Некоторые грелись на солнце, а кони их паслись на зазеленевших лугах. Развернувшись в боевой порядок, дивизия атаковала противника.

Застигнутые врасплох белогвардейцы, кто пешком, кто верхом, многие без шапок и сапог, а некоторые в одних нижних рубашках, пытались уйти из-под удара красных кавалеристов.

1-я бригада перешла в преследование панически отступавшего противника, а остальные две бригады повернули в тыл полка белоказаков, который наступал в пешем строю на хутор Камышеваха. Увидев атаку своих бригад в тылу белых, наш эскадрон, сдерживавший наступление спешенного казачьего полка, контратаковал его в конном строю. В результате удара с фронта и тыла белоказачий полк был почти полностью уничтожен.

Оставалась еще конная группа донских казаков, посланная генералом Покровским в район Малой Западенки с целью выхода в тыл нашей дивизии. Я вновь объединил дивизию и форсированным маршем нагнал белоказаков. Не ожидавшие нашего появления в своем тылу и уже напуганные нами ранее, белоказаки начали поспешно уходить.

В итоге двухдневного боя под Камышевахой дивизия нанесла тяжелое поражение корпусу генерала Покровского. Мы захватили много пленных, свыше тысячи лошадей с седлами, тридцать восемь

орудий, восемьдесят пулеметов, два автоброневика, автомастерскую и много всякого иного военного имущества.

Жестокие бои последних дней сильно измотали бойцов и лошадей. Люди несколько суток почти не спали и непрерывно находились в нервном напряжении. Лошади едва передвигали ноги. В связи с этим было решено расположиться в хуторе Камышеваха на отдых — привести части в порядок, отправить в тыл пленных и трофеи.

В Камышевахе дивизия отдыхала и приводила себя в порядок три дня. За это время были похоронены с отданием воинских почестей бойцы и командиры, погибшие в боях под Камышевахой и Хомутовской, эвакуированы в тыл раненые люди и лошади. Пленные и трофеи были направлены на станцию Куберле.

В хуторе Камышеваха был получен приказ командующего 10-й армией не позже 4 мая сосредоточить 4-ю дивизию на станции Ельмут, северо-восточнее станицы Великокняжеская.

Дивизия уже отдохнула и была готова к выполнению поставленной задачи. Следовало только передать в хутор Федулов командиру Иловлинского казачьего полка Колесову, чтобы он немедленно выступил на соединение с дивизией и по пути захватил с собой наши трофеи и обозы, оставленные под прикрытием бронеотряда в хуторе Жеребков во время преследования частей донских казаков группы генерала Мамонтова.

До хутора Федулова было километров сорок, и нас отделял от него разлившийся Маныч, через который надо было переправляться на лодках. Послав туда разъезд с распоряжением Колесову присоединиться к дивизии в районе хутора Дальнего, на пути нашего движения к станции Ельмут, я отдал приказ на форсированный марш.

В 5 часов утра 3 мая дивизия выступила из Камышевахи. Полк Колесова, а вместе с ним и обозы с трофеями присоединились к нам, как было условлено, в хуторе Дальнем. В 21 час 3 мая дивизия в полном составе сосредоточилась на станции Ельмут, пройдя от Камышевахи сто двадцать километров за шестнадцать часов.

Эта переброска была вызвана тем, что противник сосредоточил крупные силы на левом берегу Маныча, против боевого участка 37-й дивизии, расположенной в Великокняжеской. На следующий день, после завершения нашего марша и сосредоточения дивизии в районе станции Ельмут, конные корпуса генералов Улагая и Шатилова форсировали Маныч против Великокняжеской и начали охватывать фланги 37-й стрелковой дивизии с запада и востока.

Нам приказано было во взаимодействии с 37-й стрелковой дивизией контратаковать противника и отбросить его за Маныч. Выполняя этот приказ, дивизия в конном строю атаковала корпус генерала Шатилова северо-восточнее станицы Великокняжеской. Разгорелся жаркий кавалерийский бой, в результате которого противник, потеряв до четырехсот зарубленных казаков, дрогнул и начал отходить. Дивизия немедленно перешла в преследование и отбросила белых за Маныч в направлении Бараников (восточнее станции Торговой). При преследовании белогвардейцев дивизия пленила в полном составе пластунский кубанский батальон численностью до трехсот человек, захватила два автоброневика и семь орудий, брошенных противником на берегу Маныча.

Генерал Улагай — человек трусливый, в чем я мог хорошо убедиться еще в империалистическую войну. Это был тот самый Кучук Улагай, бывший мой непосредственный начальник — командир взвода 18-го Северского драгунского полка, часто страдавший «медвежьей» болезнью. Узнав о поражении корпуса генерала Шатилова, он немедленно отступил за реку Маныч.

Поставленная нам задача была полностью выполнена. 37-я стрелковая дивизия выдвинулась к Манычу и заняла оборону по его правому берегу, а наша дивизия отошла в район станицы Орловской и хуторов Курмоярский, Кундрючинский, Романов. Штаб дивизии расположился в хуторе Луганском.

Противник после боя у станицы Великокняжеской особой активности не проявлял. Наступившее затишье мы использовали для приведения в порядок частей, особенно обозов, которые за последнее время слишком разбухли. Было приказано все излишние подводы, а также лошадей, упряжь, трофейное имущество и оружие сдать в распоряжение трофейной комиссии 10-й армии.