Первая конная армия - читать онлайн книгу. Автор: Семен Буденный cтр.№ 63

Этими действиями предполагалось, с одной стороны, разрушить тылы противника и разгромить его войска, действующие в направлении Воронежа, и, с другой — принудить Мамонтова вернуться из рейда по нашим тылам.

Я считал, что действия нашего Конного корпуса по тылам белогвардейцев будут наилучшей контрмерой против рейда Мамонтова.

Готовясь к претворению задуманного плана в жизнь, корпус усилил разведку с целью найти удобные переправы через Дон, в частности разведать броды. Зная, что начальник 23-й дивизии Голиков — житель станицы Усть-Медведицкой, я лично поехал к нему, чтобы и его порасспросить о возможности переправы корпуса через Дон.

У Голикова я узнал все, что мне было нужно, и, кроме того, познакомился с только что полученным им приказом Реввоенсовета 9-й армии, в котором говорилось об измене его предшественника на посту начальника 23-й стрелковой дивизии Миронова, бывшего казачьего офицера, тоже уроженца станицы Усть-Медведицкой. После революции Миронов, став на сторону советской власти, сформировал 23-ю стрелковую дивизию. Затем он сдал командование дивизией Голикову и убыл в Москву в казачью секцию при ВЦИК РСФСР, которая поручила ему сформировать в Саранске Донской казачий корпус. Не закончив полностью формирование корпуса, Миронов увел казаков из Саранска, будто бы для оказания помощи Южному фронту, а на самом деле для того, чтобы перейти на сторону белых. Объявляя Миронова вне закона, советское правительство предписывало всем командирам частей и соединений Красной Армии в случае появления изменника в их районе принять меры к аресту его и отправке в вышестоящие инстанции.

Вернувшись в хутор Кепинский в тот же день, 7 сентября, я объявил об измене Миронова в приказе но корпусу, а вечером вместе с комиссаром корпуса Кивгелой и начальником политотдела Суглицким поехал в штаб 23-й стрелковой дивизии, чтобы совместно с ней организовать разоружение корпуса Миронова.

Мы предполагали, что Миронов будет пробираться к своей бывшей дивизии, и это предположение оправдалось.

Когда мы приехали к Голикову, тот сообщил нам о прибытии в дивизию сотни казаков корпуса Миронова, командир которой доложил, что Миронов приказал ему разыскать штаб 23-й стрелковой дивизии, донести о месторасположении его и ждать прибытия корпуса.

На совещании, собранном в связи с этим в штабе 23-й дивизии, я высказал предположение, что Миронов явно рассчитывает на поддержку 23-й дивизии как бывший ее начальник и организатор.

В частности, он, видно, рассчитывает и на вас, товарищ Голиков, как на своего первого помощника в организации дивизии, — сказал я.

Что вы, что вы! — замахал руками Голиков. — Я знаю Миронова, мы с ним земляки, но это нисколько не означает, что я стану на сторону предателя.

Верю вам, — успокоил я Голикова. И я действительно верил ему — он сразу произвел на меня хорошее впечатление. — Но учтите, что Миронов может пойти на всякую подлость.

Поговорив, мы решили, что, когда Миронов прибудет в дивизию, Голиков должен как ни в чем не бывало пригласить его к себе на квартиру и там арестовать, после чего направить под конвоем в штаб Конного корпуса.

На другой день, 8 сентября, я снова приехал в штаб 23-й стрелковой дивизии, чтобы лично поговорить с командиром сотни и казаками, прибывшими из корпуса Миронова. Казаки еще не знали, что Миронов объявлен вне закона. Командир сотни предполагал, что Миронов с корпусом двигается в направлении станицы Ново-Анненской и находится в одном-двух переходах от станицы Глазуновской. К своему большому удивлению, я узнал от него, что комиссар корпуса Миронова — Булаткин, тот самый Булаткин, который командовал у нас бригадой, а потом уехал в Москву, на учебу в Академию Генерального штаба. Хотя Булаткин в прошлом был казачьим офицером, но мне не верилось, что он мог стать сообщником Миронова: я знал его как преданного советской власти командира-коммуниста.

Когда я вернулся в штаб, мне доложили, что получена директива штаба Особой группы войск Южного фронта. Конному корпусу приказывалось сосредоточиться в районе Арчеды и Гуляевки, имея дальнейшей задачей форсированным маршем выйти в район Новохоперска, найти и разгромить корпус Мамонтова. В связи с этой задачей наш корпус выводился из состава 10-й армии и подчинялся непосредственно командующему Особой группой войск Южного фронта.

3

Директива командующего Особой группой войск о выдвижении корпуса в район Новохоперска не позволила осуществить намеченный мною план рейда на Миллерово. Но изменника Миронова упускать не хотелось. Располагая данными о Миронове, мы разработали маршрут движения корпуса к Новохоперску так, чтобы в полосе движения встретить его корпус.

Утром 11 сентября дивизии корпуса, выслав вперед и на фланги разведку, выступили по маршруту: Кепинский, Арчединская, Бочаровский, Старо-Анненская.

13 сентября, когда мы уже приближались к Старо-Анненской, я ехал в голове колонны 4-й дивизии, смотрел на свою потрепанную карту и ломал голову над тем, где же все-таки Мамонтов.

В директиве командующего Особой группой говорилось: 4Найти и разгромить Мамонтова», а где действует Мамонтов, не указывалось. Похоже на то, что ищи ветра в поле. В конце концов я махнул рукой, решив, что в дальнейшем обстановка прояснится.

Не доезжая хутора Верхне-Лесного, фланговые разъезды натолкнулись на разъезды Миронова. Корпус его выдвигался из хутора Сатаровского к хутору Верхне-Лесному. Получив донесение об этом, я вызвал начальников дивизий и поставил им задачи: 4-й дивизии окружить корпус Миронова и предложить ему сдаться, а 6-й дивизии приготовиться к бою на случай прорыва мироновцев.

Картина встречи наших частей с корпусом Миронова хорошо наблюдалась с высоты, на которой мы остановились. При подходе 4-й дивизии к хутору Сатаровскому Миронов начал строить своих казаков.

Никак не пойму, для чего ему понадобилось это построение? — удавился комиссар корпуса Кивгела.

Сейчас увидим. Может, он так рад встрече, что хочет устроить в честь нас парад, — пошутил я.

Выстроив казаков, Миронов со своими помощниками встал перед строем. 4-я дивизия к этому времени полностью окружила хутор и подступила к казакам вплотную. Подтягивалась к хутору и 6-я дивизия. Я хотел ехать к Миронову, чтобы арестовать его, но Городовиков подскочил к Миронову, взял его под конвой и привел ко мне.

Миронов страшно возмущался.

Что это за произвол, товарищ Буденный? — кричал он. — Какой-то калмык, как бандит, хватает меня, командира красного корпуса, тянет к вам и даже не хочет разговаривать. Я построил свой корпус, — продолжал Миронов, чтобы совместно с вашим корпусом провести митинг и призвать бойцов к усилиям для спасения демократии.

Какую это вы собрались спасать демократию? Буржуазную! Нет, господин Миронов, поздно, опоздали!

Что это значит?

Бросьте притворяться, Миронов... Вы прекрасно понимаете, что обезоружены как изменник, объявленный вне закона.

Вот какой ты, незаконный живешь, а еще ругаешься! — вставил Городовиков, укоризненно покачав головой.