Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - читать онлайн книгу. Автор: Андерс Рюдель cтр.№ 33

Гитлер был убежден, что скандинавскую молодежь тоже волнует проблема расовой чистоты и она захочет объединиться с другими «германскими племенами» внутри большой империи, пусть даже пожилая часть населения и окажет нацистам временное сопротивление. Поэтому грабежи и конфискации в оккупированных Норвегии и Дании приняли немного иные формы, чем на континенте.

Здесь для этих целей не было создано никакой специальной организации. Отчасти по той причине, что евреев в этих двух странах проживало совсем мало, но главным образом потому, что датское правительство сразу решило сопротивляться антисемитской политике немцев.

В первые годы войны Дания, в отличие от других оккупированных стран, по сути, сохраняла самоуправление. К оккупационным властям датчане старались относиться прагматично, без ненужных конфликтов. Благодаря этому датчанам долго удавалось не допускать сегрегации датских евреев посредством введения антисемитских законов. Однако в 1943 году, после поражения немцев под Сталинградом, на фоне все более частых забастовок и активизации Сопротивления немецкое давление на правительство усилилось.

Почти всех датских евреев, 7800 человек, удалось переправить на рыбацких судах в нейтральную Швецию. Ответственность за их имущество взяло на себя датское государство, и те, кто вернулся домой после окончания войны, нашли свои жилища по большому счету нетронутыми. Конечно, случалось, что владелец недосчитывался каких-то ценных вещей, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось в других оккупированных странах.

В Норвегии преследования были более серьезными, хотя там проживало гораздо меньше евреев, чем в Дании, — чуть больше 2000 человек. Уже в 1941 году гестапо начало отбирать у евреев магазины и лавки, а с 1942-го — любую другую собственность. Бо́льшая часть имущества шла в доход норвежского нацистского правительства, но золото, серебро и украшения поступали в военное казначейство Германии. Приблизительно 1300 норвежских евреев успели перебраться в Швецию, но более 700 были депортированы в Аушвиц и другие лагеря смерти, где большинство из них погибли. Произведения искусства, мебель и антиквариат были проданы на аукционах, переданы норвежским властям или же подарены Национальному музею в Осло.

Безуспешные попытки нацистов привлечь на свою сторону «германских братьев» в конце концов вывели из себя самого Гитлера. Особенно раздосадовали его голландцы, которых он назвал «самым наглым и неуправляемым народом на Западе». И тогда нацисты решили не церемониться с населением страны Рембрандта: за время войны погибли 300 000 граждан Нидерландов, из них 100 000 евреев. И пусть нацистам так и не удалось убедить голландцев, что Рембрандт принадлежит Германии, — они в любом случае могли его присвоить.

* * *

Спустя несколько дней после капитуляции Нидерландов сюда прибыл из Польши Каэтан Мюльман. Здесь он повесил в шкаф свою черную форму СС и переоделся в гражданскую одежду — правила поведения на востоке и на западе были разные.

Работа Мюльмана в Польше была по большому счету окончена, а в Нидерланды его пригласил друг и земляк, Артур Зейсс-Инкварт, под начальством которого Мюльман работал в Вене. Эффективная чистка польских музеев создала Мюльману хорошую репутацию. Исследовательское общество Гиммлера «Аненербе» уже пыталось нанять его для руководства проектом по вывозу германских культурных ценностей из итальянского Южного Тироля. Гитлер и Муссолини договорились о том, что Южный Тироль останется итальянским, но немецкоязычное население переедет в рейх. Гиммлер хотел, чтобы заодно из Тироля были вывезены «германские» культурные памятники. Но предложение Зейсс-Инкварта было куда заманчивее Южного Тироля. У Мюльмана было немало оснований покинуть Польшу, где он постоянно становился мишенью то Геринга, то Ганса Франка, то Гиммлера. Геринг даже грозился бросить Мюльмана в тюрьму за то, что тот передал картины из собрания Чарторыйских Франку.

В Голландии, обещал Зейсс-Инкварт, Мюльман сможет работать в гораздо более цивилизованных условиях. Со свойственной ему эффективностью Мюльман тут же открыл в Гааге бюро своей новой организации — Агентства Мюльмана (Dienststelle Mühlmann). Зейсс-Инкварт предоставил агентству полномочия, которые позволили ему занять особое место в иерархии расхитителей.

В отличие от Польши, где можно было грабить, ни перед кем не отчитываясь, в Нидерландах требовались более тонкие методы.

Голландские национальные музеи и собрания нацисты вообще не трогали, ибо и так считали их собственностью рейха. Более того, нацисты тратили огромные средства на защиту памятников культуры Нидерландов и даже строили особые теплоизолированные бункеры, чтобы спасти произведения искусства от бомбежек.

Здесь, как и в Австрии, бюрократия была инструментом более важным, чем оперативные группы. Нацисты считали, что в Западной Европе нужно придать хищениям некоторую видимость законности — например, заплатить за конфискованные произведения. Цены были часто сильно занижены, тем не менее на рынке искусства обращались огромные средства. Объяснялось это тем, что экономика Нидерландов была в то время частью немецкой экономики: в 1941 году голландский гульден привязали к немецкой рейхсмарке, и Нидерланды стали открытым рынком внутри рынка Третьего рейха. Приток рейхсмарок на голландский рынок искусства вызвал покупательскую истерию среди полыхающей войны.

Торговые связи между Германией и Нидерландами существовали сотни лет. Но после финансового кризиса 1929 года эти связи сократились во много раз, в том числе из-за строгих валютных ограничений, введенных в Германии. Теперь же все препятствия рухнули. К тому же нацисты завладели и активами государственных банков оккупированных стран, что сразу же привело к появлению на рынке лишних денег. Поскольку вывести активы за рубеж или приобрести что-либо за пределами Германии и других стран «оси» было практически невозможно, искусство и антиквариат стали очень ценным капиталовложением. Трудно представить себе более надежную инвестицию, чем картина золотого века нидерландской живописи — 1620–1670 годов.

Помимо хищений, Агентство Мюльмана занималось очень успешным бизнесом по продаже конфискованных предметов искусства. Право первенства при покупке, разумеется, принадлежало Гансу Поссе.

Зейсс-Инкварт выпустил декрет, обязующий нидерландских евреев регистрировать и сдавать ювелирные украшения, антиквариат и произведения искусства в «ариизированный» банк «Липман, Розенталь и Ко». Банк переводил полученные ценности в особое ведомство по управлению капиталом, которое, в свою очередь, переправляло их в Агентство Мюльмана. Организация играла роль посредника, и Мюльману не приходилось самому марать руки так же, как в Польше. Однако он имел полномочия вскрывать посылки, которые готовились к отправке в голландских портах, и изымать ценные предметы.

Произведения, попадавшие в Агентство Мюльмана, продавались с 15-процентной комиссией. Клиентами Мюльмана были не только Гитлер и Геринг: Гиммлер, Франк и Генрих Гофман также не упустили случая заключить несколько сделок. Некоторые украденные произведения открыто продавались на аукционах в Вене, Берлине и Мюнхене.