Легендарные разведчики - читать онлайн книгу. Автор: Николай Долгополов cтр.№ 17

Немцы послали на место боя специальную группу СС и убедились, что Зиберт — Пух и еще двое погибли в бою. Каминского и Белова похоронили в соседней деревне. Поп Ворона, совершавший обряд погребения, рассказывал, что немцы привезли двух людей. Оба — в немецкой форме, но без погон. Видимо, это и были друзья Кузнецова.

Не щадил врагов. И себя

— А почему, Теодор Кириллович, вы считаете Кузнецова трагической личностью?

— Тяжело у него складывалась жизнь. Ему везде завидовали. Яркая личность всегда вызывает сложные чувства. Человек ни в каких школах — ни разведывательных, ни диверсионных не учившийся, превратился в одного из величайших мастеров редчайшей профессии. Одарен с рождения способностями разведчика. Впитывал всё как губка. А его — дважды гонят из комсомола, исключают с последнего курса техникума. Или эта уже упоминавшаяся история, когда попались на махинациях его начальники, а ему — пусть не срок, но условно. Ведь Кузнецов их разоблачил, выдал милиции. Им дали по четыре — восемь лет, а Кузнецову «всего-навсего» год исправительных по месту работы минус 15 процентов зарплаты. Считается, будто он отнесся к этому спокойно — ерунда, формальности. Нет. Это травма на всю жизнь. И судимость на нем оставалась. Еще один арест — уже во время работы негласным агентом.

— Об этом я не слышал.

— Его тогда чуть не подвели под самую страшную в ту пору 58-ю статью — расстрельную. Допустил по неопытности несколько ошибок. Переживал, каялся, что никакого злого умысла не было. А ему чуть не припаяли предательство с контрреволюцией. Мог бы сгинуть: провел несколько месяцев в подвалах внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД. Уже в Москве рассказывал своему другу юности, что прошел через жуткие испытания. Даже волосы на голове выпадали. К счастью, нашлись смельчаки, рискнувшие ради «Ученого» личной безопасностью. Убедили начальство, что допустил молодой парень халатность, а его способности органам еще потребуются. И добились его освобождения.

— Вот о чем раньше никогда не упоминалось. Значит, и Кузнецова сталинские репрессии коснулись?

— Коснулись. И в душе всё это оставалось. И попав в Москву в начале 1940-х, Кузнецов вспоминал не только своих родственников, но и обидчиков. Даже писал злейшему врагу письма: я в столице на особой работе, объездил всю Германию, воевал с финнами. Сплошной вымысел, чистая мистификация. Никогда он за границу не выезжал.

— Согласитесь, есть тут признаки авантюризма.

— Многим великим людям они присущи. Но одно то, что Кузнецова приняли в отряд Медведева, где собрали людей исключительно проверенных, уже свидетельствовало о большом доверии. Может, и оставалось у Кузнецова после всего пережитого чувство обиды, но преобладало желание доказать, что он лучший, что нужен стране. Иногда он говорил во сне, причем по-русски. И врач партизанского отряда Цессарский, с которым они делили кров, его тормошил, будил. И отучил-таки.

— Читал об этом в ваших книгах.

— Но что именно говорил Кузнецов, я узнал у доктора Цессарского сравнительно недавно. Разведчик всё время повторял: «Я еще им докажу, кто настоящий патриот». Слово в слово. Сидела в нем эта боль, не давала покоя. И прорывалась вот так. Когда он уходил на задания, оставлял прощальные письма. И командир отряда Медведев однажды сказал: «Николай Иванович, вы знаете (Медведев почти со всеми был на «вы»), с таким похоронным настроением идти на задание нельзя». Одно письмо Медведев даже разорвал. Одно, впрочем, сохранил.

Или вчитайтесь в строки письма брату Виктору, написанного Николаем Ивановичем перед отправкой в отряд: «Жертвы неизбежны. И я хочу откровенно сказать тебе, что очень мало шансов за то, чтоб я вернулся живым. Почти сто процентов за то, что придется пойти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это»… И еще есть одна деталь, которая будет хорошо понятна людям старшего поколения. Николай Кузнецов, вопреки общепринятому мнению, никогда не был членом партии. Это им, комиссарам, партийцам, доверяли самые ответственные дела. Но Кузнецова с его сложнейшей биографией, боюсь, в партию тогда не приняли бы.

Во всем этом и был его трагизм. Полная готовность к самопожертвованию, мысли о смерти. Эта готовность отдать жизнь могла в тяжелейший момент сыграть свою трагическую роль.

— Как вы считаете, все ли факты биографии Кузнецова известны?

— Основные, пожалуй, да. Но что все… Нет, я бы пока утверждать это не рискнул. Не исключено, что ряд немецких документов, касающихся Кузнецова, хранится в архивах наших тогдашних союзников американцев. Они захватили их в 1945-м уже на территории Германии. Ведь всё, что мы знаем о разведчике, это данные с нашей стороны. А донесения немецких разведчиков о нем из довоенной Москвы? А запись разговоров с ним? Или, может, даже попытки вербовок Руди Шмидта? Ведь есть у спецслужб США полный и до сих пор не опубликованный отчет о деле «Красной капеллы». Ведь нашел же командир отряда Медведев в освобожденном Львове в архивах гестапо отчет Кузнецова за подписью «Пух». Вернее, копию этого отчета. Оригинал начальник тамошнего гестапо переслал в Берлин Мюллеру.

Медведев ищет друга

Да, у Дмитрия Медведева оставалась надежда, что Кузнецов жив. Настолько верил он в друга. И командир «Победителей» стремился отыскать хоть какие-то его следы, установить истину. Что, если ранен или ушел с отступающим вермахтом на Запад и не имеет возможности восстановить связь? Всё может быть. И всё бывало.

Медведев давно запретил «Грачеву» писать перед уходом на задания прощальные письма. Кроме одного: весной 1943-го Кузнецов отправлялся на встречу рейхскомиссара Эриха Коха с местными жителями. Там он и собирался уничтожить палача. Успешное выполнение задания означало верную смерть. И Николай Иванович на конверте написал: «Вскрыть после моей смерти. Колонист». Это письмо Медведев всегда хранил при себе. Вскрывать его он не решался, по-прежнему надеялся на чудо, терпеливо ждал.

Как только освободили Львов, Дмитрий Николаевич с группой чекистов начали охотиться за оставленными немцами на Западной Украине диверсантами и бандитами. Попутно пытался разузнать хоть что-нибудь о судьбе Кузнецова. Сумел в общих чертах установить, чем на свой страх и риск занимался разведчик во Львове в феврале 1944-го.

Часть немецких архивов, оставленных в спешке во Львове, оказалась в распоряжении Медведева. В них командир нашел немало любопытного. Это в основном касалось отношений фашистов с руководителями ОУН и УПА. На многих направлениях украинские националисты действовали вместе с гестапо. Медведев сделал копию с документа, подписанного банде-ровцем, капитаном вермахта Иваном Гриньохом, служившим раньше в карательном батальоне «Нахтигаль». Он прямо писал: «ОУН готова сотрудничать с немцами на всех участках борьбы против большевизма». Отыскались и письменные просьбы оставить при отступлении секретные склады с оружием, чтобы большевики не забывали, что «украинские националисты в их тылу — это немецкие союзники и агенты».

Разбирая папку за папкой, Медведев чувствовал, что подбирается все ближе к разгадке судьбы Кузнецова. И действительно, наткнулся на документ, который УПА обязывалась передавать СД и полиции все материалы о коммунистах. Предлагалось отдать фашистам около двух десятков советских парашютистов, пойманных в Галиции.