КГБ и власть - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Бобков cтр.№ 4

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - КГБ и власть | Автор книги - Филипп Бобков

Cтраница 4
читать онлайн книги бесплатно

13 июля полк снялся с обороны и маршевой колонной пошел вперед во втором эшелоне наступающих. Кратковременные стычки с немцами нас мало беспокоили.

Однако на войне любой день может оказаться роковым. Настал он и для меня…

Около пяти часов утра я встретил колонну отца вблизи деревни Большие Гривны. Красивое место; деревушка расположилась на горке, от нее к речке спускался косогор, а на нем — густая зеленая дубрава. День выдался солнечный, и к шести часам золотой свет залил все вокруг. Отец, очень любивший природу, сказал:

— Вот закончить бы побыстрей войну и поселиться здесь!

Но я видел, что настроение у него совсем не радостное, он заговорил о каких-то вещих снах, о мрачных предчувствиях, я попытался обратить разговор в шутку, стараясь развеселить отца, потом пошел на свое место — в голову колонны.

Спустя часа два полк наткнулся на немецкую засаду. Завязалась перестрелка. Движение остановилось. Пользуясь передышкой для разведчиков, шедших впереди полка, я зашел к отцу. Мы позавтракали вместе, а затем я вновь направился в голову колонны.

Но едва отошел метров на двести, как из-за леса вынырнул «Мессершмитт». Оглянулся на штабную повозку, возле которой стоял отец. Он махнул мне рукой и крикнул:

— Берегись, сейчас ударит по нас!

И действительно, «Мессершмитт» развернулся и сбросил бомбу в расположение штаба. В небо взметнулся фонтан черной земли, раздался оглушительный взрыв, с воем пронеслись осколки, я бросился туда, где только что находился отец, и увидел окутанную дымом глубокую воронку, раненых лошадей, тела убитых. Отца нашел в кювете. Он лежал на боку, был в сознании.

— Посмотри, что у меня с ногой… — чуть слышно произнес отец.

Перевернув его, я увидел зияющую рану на бедре, из которой торчал огромный осколок.

— Нога цела… — с трудом пробормотал я.

— А где знамя? — спросил отец, стиснув зубы от боли.

Дело в том, что в его обязанности входила охрана полкового знамени. Я огляделся и увидел неподалеку знамя, отброшенное взрывной волной, — оно воткнулось в землю верхним концом древка.

Подбежали санитары и оказали отцу первую помощь. Мы доставили его в медсанбат, и там я с ним простился.

— Догоняй полк! — сказан отец на прощание.

А утром его не стало, он погиб от гангрены.

Мне предстояло воевать еще почти год, немало было пережито, но об этом нужно писать отдельно. Скажу только, что долгожданный день Победы я встретил в Курляндии гвардии старшиной девятнадцати с половиной лет от роду.

Память хранит не только события военных лет, но и более поздние отголоски войны.

Москва. 1961 год. В связи со служебными делами у меня установились добрые отношения с немецким корреспондентом, человеком очень порядочным, давно интересовавшимся нашей страной и относившимся к ней с большим уважением, хотя в годы войны он был солдатом вермахта и воевал, как он сам говорил, честно.

Сидим однажды вечером, беседуем о московских новостях, о судьбах Германии и невольно затронули тему войны. А когда каждый из нас стал вспоминать, где воевал, оказалось, что в октябре 1943 года около местечка Лядцо, под Могилевом, мы были в одном бою — только по разные стороны. Можно себе представить, что мне пришло в голову! Ведь мы могли стрелять друг в друга и один из нас мог погибнуть от пули другого! Не было бы этой нашей встречи.

Беседа уже не клеилась, оба мы чувствовали неловкость и какую-то вину. Наконец пришли в себя, кисло улыбнулись и потянулись к графину.

Такова война… Я не жалею об этой встрече, ведь она еще один повод для раздумий.

К месту ли это воспоминание? Раз написал, думаю, что к месту. Хотелось бы пожелать другим не иметь таких встреч и воспоминаний, не стрелять друг в друга!

ШКОЛА СМЕРШ

ОТГРЕМЕЛИ ПОБЕДНЫЕ САЛЮТЫ, отошли в прошлое скромные застолья, и победа над фашизмом воспринималась уже не только как праздник, она стала действительностью, и всем нам — вчерашним солдатам предстояло входить в мирную жизнь, выбирать профессию. Однако выбирать не пришлось.

Меня, молодого коммуниста и к тому же «обстрелянного» солдата, направили на учебу в школу СМЕРШ для последующей работы в системе госбезопасности. Выбор все-таки предоставили: Московскую или Ленинградскую школу.

Я выбрал Ленинград. В Москве уже был, лежал там в госпитале и, правда, мельком, но все-таки видел город, а в Ленинграде никогда не был, хотя очень много знал о нем из книг и рассказов друзей-ленинградцев, с которыми познакомился в эвакуации, в Ленинске-Кузнецком.

Так 9 июня 1945 года я переступил порог Ленинградской школы контрразведки СМЕРШ. Деталь, оставшаяся в памяти. Когда вошел во двор школы, началось полное солнечное затмение. Абсолютная темнота. Позже пришла в голову мысль: «К добру ли это?»

Первый, кто встретился мне в школе, был Константин Обухов, ставший потом моим большим другом. Недавно он ушел из жизни, будучи генерал-майором в отставке, а тогда являлся начальником курса, боевым офицером в звании лейтенанта. Он выдал мне матрац, показал комнату и кровать. Когда мы познакомились поближе, я спросил:

— Костя, а можно отсюда уйти в самоволку?

— Вот там, в том парадном, есть дверь с выбитым стеклом. Посмотри налево-направо, нет ли поблизости часового, и, если мимо идет трамвай, быстро прыгай на подножку и гуляй себе вволю. Ведь на медкомиссию тебе надо явиться только через три дня. Придешь прямо туда, а пока делай, что хочешь. Оставь только талоны на питание, чтобы я не вызывал тебя на построении.

Я воспользовался этим советом и ушел в город, благо знакомых было много. Бродил по Ленинграду, о котором столько мечтал, ночевал у друзей и в положенный день предстал перед медкомиссией. Вопреки ожиданиям, меня признали годным и зачислили в школу.

Конечно, о работе в органах госбезопасности у каждого из нас были самые разные, нередко романтические представления, навеянные литературой. Но начались занятия в школе, и постепенно стала вырисовываться совсем иная картина — мы поняли: нас ждет упорная и нелегкая повседневная работа, которая потребует мобилизации всех сил, а главное — серьезных знаний и умения.

Тогда многие из нас узнали, что означает эта странная аббревиатура — СМЕРШ. Оказывается, она расшифровывалась как «Смерть шпионам!», и придумал такое название сам Сталин. Нам казалось, что это слово проникнуто даже какой-то романтикой.

Нашу жадность к занятиям можно понять: ведь многим из курсантов пришлось из-за войны прервать образование. Поэтому читали все подряд, просто упивались чтением.

Надо сказать, книгу я полюбил с детства. Памятна история прочтения романа С. Н. Сергеева-Ценского «Севастопольская страда». Отец положил в вещевой мешок двухтомник эпопеи, когда мы уходили из Донбасса. Мы с ним читали эту книгу на платформах поездов, увозивших оборудование на восток, на ночевках, и по мере прочтения отец использовал листы на самокрутки, потому что другой бумаги ведь не было. Так и дочитали, и докурили. Осенью сорок третьего, когда мы вошли в какой-то дом в одной из отбитых у немцев деревень, на чудом сохранившейся этажерке я увидел третий том «Севастопольской страды», взял с собой и читал на привалах. Последний том одолел уже в сорок четвертом на госпитальной койке, когда немного пришел в себя после второго ранения. Летом сорок третьего наша дивизия находилась на передне-локации под Гжатском, получив гвардейское звание. Каким-то образом к офицерам полка попала книга Сергеева-Ценского «Брусиловский прорыв». Она долго ходила по рукам и в конце концов осела у меня. Я читал ее вслух солдатам во время перерывов на учениях, затем на привалах по пути на фронт, а закончил в окопе перед атакой на Гнездиловские высоты. Дочитал, положил книгу на бруствер окопа и, перевалившись через него, пошел в бой.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению