Змеевы дочки - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Корсакова cтр.№ 62

Перед спектаклем слово взял Иннокентий, на невысоком столе он разложил принесенные книги, коротко, но увлеченно рассказал о каждой из них, а потом пригласил ребят к себе в библиотеку. Наивный Кеша надеялся, что Аделаида с Мефодием станут катать детей в город. А дети книгам обрадовались, особенно Марк. И Алексей подумал, что надо будет попросить Иннокентия, чтобы тот подобрал для Марка что-нибудь посерьезнее детских сказок. Иннокентий подберет, а он, Алексей, отвезет. Вот и появится повод еще раз увидеться с Галкой.

Объявили представление, в гостиной воцарилась торжественная и одновременно нетерпеливая тишина, которую нарушили сначала робкие, а потом дружные аплодисменты. Спектакль дети смотрели, затаив дыхание. Со своего наблюдательного пункта Алексей мог видеть, как светлеют их лица, как широко раскрываются глаза. Все-таки хорошо, что заводские комсомольцы взяли над детдомом шефство!

Пока дети не сводили восторженных взглядов со сцены, взрослые занимались своими делами. Первым из гостиной ушел Мефодий, следом встала с места Аделаида, поманила за собой Галку. Время приближалось к обеденному, наверное, после убийства кухарки часть ее забот легла на Галкины плечи. А вот дядьку Кузьму Алексей так и не увидел, не было его в доме. Может, ушел в город или на охоту. Пока светло, бояться на острове нечего, а к темноте он вернется. В углу гостиной возился Иннокентий, складывал книги обратно в коробки, готовился переправить их в библиотеку. Пусть бы лучше отдал Галке. Что-то подсказывало Алексею, что в замковую библиотеку детей могут попросту не пустить. Надо будет предупредить и Кешу, и Галку. Галку можно предупредить прямо сейчас. Осторожно, стараясь никого не потревожить, Алексей вышел из гостиной.

Искать Галку следовало на кухне. Если повезет, она его не прогонит, может быть, даже выслушает. Он ведь собирается говорить о деле, а не о всяких глупостях. Алексей как раз направлялся к кухне, когда отворилась дверь, ведущая в кабинет Аделаиды, и в полутемный коридор выскользнул Мефодий. Движения его были плавными и одновременно стремительными, сейчас, когда Мефодий думал, что за ним никто не наблюдает, эта звериная стремительность сделалась особенно заметна, не оставалось сомнений, что такому обидеть беспомощную девочку – раз плюнуть. Он обидит, а Галка будет молчать, а если ее кто-нибудь спросит, скажет, что со всем разобралась…

Отец называл Алексея горячей головой. И это не было похвалой, скорее уж укором. Сдерживаться он не умел, хоть и учился этому с детства. Бывало, его подхватывала и несла холодная волна. Иногда волна ярости, но чаще азарта. Управляться с азартом Алексей худо-бедно научился, но ярость контролировать было куда тяжелее. Особенно когда дело касалось не его самого, а кого-нибудь близкого, когда этого близкого несправедливо обижали. Галка определенно была Алексею не чужой, и ее определенно обижали. Ее обижал вот этот гад…

За ворот Мефодия поймал уже не Алексей, а какой-то другой, куда более опасный человек. Поймал, встряхнул, припечатал к стене, сказал срывающимся на рык шепотом:

– Если ты, гнида, еще раз… если хоть пальцем тронешь Галку или кого-нибудь из детей, я тебя…

– Что ты мне сделаешь, щенок? – так же шепотом спросил Мефодий и уперся Алексею в грудь, пытаясь высвободиться из его хватки. – Смотрю, у этой вашей девки защитничков развелось… Плюнуть некуда – кругом защитнички! Да только не нужно меня пугать. – Зрачки его вдруг сделались узкими. На мгновение Алексею показалось, что из круглых они стали вертикальными, как у змеи. – Не такие об меня зубы обламывали. Да и не только зубы. А я, вот он я – живой и невредимый. Я живой, а врагов моих иди еще поищи.

– Ты мне угрожаешь? – Схватить бы эту тварь за кадыкастую шею да сжать посильнее, так, чтобы глаза из орбит…

– Угрожаю? – Он глумился, ухмылялся в лицо. – Тебе? Может, и угрожаю. А может, и не тебе вовсе. Это уж как мне вздумается. Это уж мне решать. И хватку ослабь, ослабь. А то сейчас как закричу, запричитаю, придется тебе потом объясняться перед этими своими комсомольцами-кукольниками, за что ты безвинного человека обижаешь.

– Только попробуй! – Алексей тряхнул Мефодия с такой силой, что тот крепко приложился затылком к стене. – Только сунься к кому-нибудь из них.

– К сироткам неприкаянным? Да ты хоть знаешь, щенок, сколько таких вот сироток через меня прошло? Счета им нету. А все потому, что никто их и не считает. Одним больше, одним меньше. Или не одним. То хворь какая, то несчастный случай. То дикий зверь порвет. У вас здесь, как я погляжу, зверей этих развелось…

– Развелось. – Алексей разжал пальцы, брезгливо вытер руки о штанины. – Только зверье это о двух ногах. Я не знаю, что ты раньше творил, но здесь издеваться над детьми тебе никто не позволит.

– Над детьми или над этой твоей девкой? – Мефодий сощурился, а потом спросил с мерзкой ухмылкой: – Да что ж в ней такого, что за нее всяк кобель горой, и старый, и молодой? Что она такое умеет, о чем я до сих пор не знаю?

Не удержался. Как ни старался, а не вышло – врезал Мефодию в челюсть. Крепко врезал, не жалеючи. Сначала в челюсть, а потом еще и под дых.

– Ты меня услышал, – сказал, наклоняясь над сложившимся вдвое выродком. – А это так… для надежности, чтобы запомнил.

Не учили его ни отец, ни Демьян Петрович людей бить, да только разве же это человек? Ответом ему стал лишь придушенный, кажется, даже удивленный стон. Не привык Мефодий к этакому обращению, чтобы не он, а его. Теперь будет знать. Глядишь, и заречется слабых обижать. Но на сердце все равно было неспокойно. Вроде бы и сделал то, что нужно, а все равно тревожно. По-хорошему, забрать бы Галку в город. Не на время, а насовсем забрать, но ведь откажется. Она детей боится оставить даже на несколько часов, не то что насовсем. И что ж теперь?

А теперь придется брать все в свои руки, наведываться на Стражевой Камень каждый божий день, хоть с поводом, хоть без повода. Ему сейчас все равно, что Галка скажет, сейчас главное, чтобы с ней и малышней ничего не случилось. Плохо, что дядьки Кузьмы на месте нет, с ним бы поговорить, предупредить насчет Мефодия. А еще с Демьяном Петровичем, пусть подключит свои связи, узнает про этого гада все, что только возможно. Глядишь, и получится его прижать.

В кухню к Галке Алексей так и не заглянул. Не знал он теперь, как с ней разговаривать, как утешать и что обещать. Не станешь же хвалиться, как мальчишка, что набил Мефодию морду. А в утешениях и обещаниях она вроде как не нуждается. Или делает вид, что не нуждается. Нет, сначала он сам все решит, а уж потом поговорит с Галкой, когда ей уже ничто и никто не будет угрожать.

Когда спектакль закончился, а комсомольцы засобирались обратно в город, появилась робкая надежда, что она выйдет попрощаться. Не вышла. Провожала их только директриса. На Алексея она зыркнула так, что сразу стало ясно: про их стычку с Мефодием она знает. Ее бы воля, не сносить ему головы, но воля не ее, поэтому приходится вежливо улыбаться, благодарить и пожимать комсомольцам руки.

– Мы тут решили, – сказал Алексей, сжимая ладонь Аделаиды чуть сильнее, чем следовало, – что теперь будем навещать вас как можно чаще! Помогать будем всем, чем сможем.