Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции - читать онлайн книгу. Автор: Илья Ратьковский cтр.№ 46

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции | Автор книги - Илья Ратьковский

Cтраница 46
читать онлайн книги бесплатно

Народный Комиссар юстиции

Д. Курский.

Народный комиссар по внутренним делам

Г. Петровский.

Управляющий делами СНК

Вл. Бонч-Бруевич» [525].

Анализируя текст этого документа, можно выделить две меры пресечения, предлагавшиеся как основа внутренней политики: расстрел и изоляция политических противников советской власти. Постановлением предусматривалось массовое применение этих мер и уже не в персональном порядке, как это имело место ранее, а к целым организациям, определенным слоям населения. Принципиально новым было и то, что террор вводился по всей стране (до этого террор применялся при чрезвычайном и осадном положении в отдельных городах и губерниях). Характеризуя программу террора, выдвигаемую данным постановлением, следует отметить еще ряд его положений. Во-первых, этим постановлением СНК закреплял право на террор за центральными органами власти и подчинял им местные карательные органы. Террор отныне проводится центром с помощью подчиненных ему чрезвычайных комиссий. Во-вторых, в постановлении ничего не говорилось о сроках введения террора и его прекращении в будущем. Фактически это означало, что прекращение красного террора возможно только с санкции центра. В-третьих, СНК выдвигал ряд мер, регламентирующих террор и делающих его подконтрольным центру. Вводилась определенная отчетность и публичность, вводился партийный контроль над его проведением. Это была своеобразная программа красного террора сверху в противовес террору снизу — самосуду, организованному местными органами власти. Однако ряд положений требовал пояснений и доработок. Неясен по тексту постановления статус заложников, расплывчато дана направленность террора. Если учитывать настрой тех дней, это был лишь кратко изложенный минимум требований по воплощению террора.

Конкретная политика террора находила воплощение в действиях и документах, не упомянутых в этом постановлении. Чрезвычайные комиссии еще с лета 1918 г. руководствовались в своей деятельности секретными инспекциями для служебного пользования, специально предусматривающие категории лиц, на которых распространялось действие красного террора. Среди упомянутых категорий лиц, подпадающих под применение высшей меры наказания, тогда числились: жандармские офицеры (по специальному списку ВЧК или уличенные во время обысков), все, имеющие незарегистрированное оружие и подозреваемые при этом в принадлежности к контрреволюционным организациям, члены боевых эсеровских организаций, активные участники кадетского и октябристского движения, лидеры подпольных оппозиционных партий [526]. Осенью 1918 г. этот список был расширен.

Уже 5 сентября на митингах давались многочисленные пояснения по проведению красного террора. Чаще всего это толкование сводилось к ужесточению предлагавшихся мер. Н. Осинский, выступая 6 сентября на митинге в Бутырском районе г. Москвы, заявил: «Каждый буржуа должен быть зарегистрирован, и поведение его должно постоянно проверяться. Зарегистрированные будут распределены на три группы. Активных и опасных мы истребим. Неактивных и неопасных, но денных для буржуазии (крупных богачей, видных деятелей) запрем под замок, и за каждую голову наших вождей будем снимать десять их голов. Третью группу — употребим на черные работы, а не способных к работе заключим в лагеря» [527]. Подобное отношение к буржуазии и другим слоям населения, враждебно настроенным к советской власти, было скорее правилом, чем исключением.

В первую очередь удар был нанесен по офицерству и генералитету бывшей царской армии, а также по лицам, служившим в жандармерии. Вследствие этого офицерство составило значительную часть из взятых по постановлению заложников. В Петрограде из 476 заложников 407 были офицеры [528].

Характерен с этой точки зрения состав арестованных Уральской ЧК:

1. Бывших полицейских — 23.

2. Контрреволюционеров, уличенных в заговорах и агитации — 154.

3. Членов партии кадетов — 28.

4. Монархистов — 8.

5. Меньшевиков, правых эсеров (из буржуазии) — 10.

6. Контрреволюционного офицерства — 186.

7. Контрреволюционеров, проникших в советские органы — 37.

8. Прочих контрреволюционеров, расстрелянных в разное время — 35.

При этом цифра 186, относящаяся к армейскому офицерству, может быть увеличена за счет других категорий, где они также встречались [529].

В уже упомянутой Нижегородской губернии был арестован каждый второй из зарегистрированных офицеров — всего 700 человек из общего количества в 1500 [530].

Значительная часть из офицеров автоматически включалась в заложники. «Офицерская» доля заложников колебалась по стране в зависимости от удаленности фронта и количества офицеров, проживающих в местности, но была не менее 1/3 от общего числа заложников, как это имело место в Твери [531]. В Поволжских губерниях, Петербургской, московской их доля среди заложников была значительно выше. Кроме арестов и взятия заложниками, офицерского сословия не обошла и такая крайняя мера, как расстрел. Между тем, в подборке С.П. Мельгунова, посвященной социальному составу расстрелянных в 1918 г. чрезвычайными комиссиями, офицерство не выделено в отдельную графу, очевидно включая их в интеллигенцию [532]. Нет этих данных и в книгах М.Я. Лациса. Тем важнее данные периодической печати за 1918 год.

Значительную часть среди расстрелянных офицеров занимают жандармские чины. В списке приговоренных к высшей мере наказания 17 сентября 1918 г. Западной областной ЧК числилось 5 жандармов и 10 офицеров [533]. 18 офицеров и 10 жандармских чинов числилось среди расстрелянных 31 августа в Н. Новгороде [534]. Среди расстрелянных ПЧК в сентябре 1918 г. также было много офицеров [535]. Большое количество офицеров оказалось среди казненных заложников. Из 152 расстрелянных заложников в Пензе (в ответ на убийство И.Е. Егорова) — 52 офицера от подпоручика до полковника [536]. В числе жертв красного террора в Москве в первые сентябрьские дни 70 жандармских чинов, арестованных еще в середине августа 1918 г [537]. Из 102 казненные Царицынской ПК за сентябрь — октябрь 1918 г. числилось 24 жандарма и 28 офицеров царской армии, из них лишь двое расстреляны за уголовные преступления. Таким образом, доля расстрелянных офицеров армии и жандармерии Царицынской губчека составила более 50 % [538].

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию