Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Дирборн cтр.№ 124

Марта, несомненно, почувствовала, что отношения между ней и Эрнестом налажены, потому что сразу после Рождества отправила мать и брата домой (после того, как они встретились с Полин и Эрнестом и те устроили им экскурсию по дому на Уайтхед-стрит). Она решила остаться еще на две недели и поработать над романом. Седьмого января Марта в компании друга семьи уехала в Майами. Эрнест, которому так или иначе надо было уезжать через несколько дней в Нью-Йорк, тоже поспешил в Майами, где они с Мартой и боксером Томом Хини поужинали стейком. На следующий день Эрнест отправился с Мартой на поезде на север. В Джексонвилле она пересела на поезд до Сент-Луиса. Он поцеловал ее на прощание со словами: «До свиданья, дочка».

Вернувшись в Сент-Луис, Марта сразу написала письмо Полин. Она благодарила Полин, что та не стала возражать против того, что Марта прочно обосновалась в их доме («как голова куду»), и заметила, что «Эрнестино» «прекрасный парень» – на тот случай, если Полин еще не поняла этого, добавила Марта. Эти шпильки она смягчила двумя приложенными фотографиями Бертрана де Жувенеля со словами «так чтоб ты знала» – и это доказывает, что женщины довольно подробно обсуждали свои романтические дела. Марта попросила вернуть фотографии, и не только потому, что это все, что у нее осталось от Бертрана: она хотела наверняка получить письмо от Полин, которой придется вернуть снимки, заявила Марта.

В Нью-Йорке Эрнест встретился с Максом Перкинсом и пообещал ему завершить «Иметь и не иметь» к июню. (Гингрич написал Эрнесту еще несколько критических замечаний по поводу рукописи, письмо настигло его еще в городе). Большую часть времени Эрнест посвятил делам, связанным с войной в Испании. На встрече с Джоном Уилером он подписал контракт с НАНА и подробно расспросил своего друга Джея Аллена, освещавшего войну в качестве независимого корреспондента после увольнения из «Чикаго трибьюн». Некоторое время Хемингуэй поработал с испано-американским писателем Пруденсио де Передой над дикторским текстом к фильму о гражданской войне «Испания в огне».

В середине января Эрнест был вызван в объятия семьи и друзей. Вместе с Джинни Пфайффер и Сиднеем Франклином он навестил совершенно больного Патрика Мерфи на озере Саранак, где собрались друзья Мерфи, чтобы помочь семье справиться с испытанием. Гонория Мерфи вспоминала, что Эрнесту удалось поговорить с Патриком о рыбалке, но с огромным трудом. Когда он вышел из комнаты, то сказал, чуть ли не плача: «Черт побери, почему же мальчик так болен?» Тридцатого января Патрик умер. Родные были совершенно раздавлены. Друг семьи Элис Ли Майерс написала Эрнесту письмо, которое наверняка причинило ему боль: она говорила, что перед смертью Патрик работал над гравюрой Эрнеста и что он попросил отдать сыновьям Хемингуэя пирамиду для ружей и два игрушечных поезда. Сара, добавила Элис, хотела, чтобы он забрал трофейные головы животных, которые он прислал Патрику в больничную палату.

Вероятно, Эрнест был на Ки-Уэсте, когда до него дошли известия о смерти Патрика. Он ненадолго вернулся домой в конце января, без видимых причин, скорее только для того, чтобы развеять страхи Полин. Он облегчил ее беспокойство, убедив Сидни Франклина отправиться с ним; Полин и Сидни были очень близкими друзьями. Но этого было недостаточно, и Полин объявила, что поедет с Эрнестом в Испанию – от чего он с огромным трудом отговорил ее – может, и без задней мысли, беспокоясь только о ее безопасности. К этому времени Эрнест и Марта, вероятно, уже вели переписку, хотя сохранилось только два письма ^[48] Эрнесту от Марты. Эти письма не заметил ни один биограф Хемингуэя и Геллхорн, за исключением Бернис Керт, написавшей групповой портрет женщин в жизни Хемингуэя. По сообщению Керт, в письме от 7 февраля Марта говорила: «Надеюсь, мы окажемся в одном ковчеге, когда начнется потоп»; в середине месяца она называла себя и Эрнеста «сообщниками» и сообщала, что уже обзавелась бородой и темными очками, чтобы путешествовать инкогнито. Второе письмо она уже заканчивала словами: «Хемингштайн, я очень, очень люблю тебя», хотя и просила передать сердечный привет Полин (несомненно, это был ничего не значащий жест). Марта утверждала, что не видела Хемингуэя после прощальной встречи во Флориде и до воссоединения с ним в Испании в марте, однако биограф Геллхорн указывает, что в конце февраля их сфотографировали вместе в клубах «Сторк» и «21». Марта была недостаточно опытным репортером, чтобы отправиться в Испанию с заданием освещать гражданскую войну, хотя в конце концов она получила письмо от редактора «Колльерс», которое, как она надеялась, поможет ей хотя бы получить визу в Париж и затем пересечь испанскую границу. Деньги на билет появились благодаря статье, написанной Мартой для «Вог», под названием «Косметические проблемы женщины среднего возраста».

Эрнест вернулся в Нью-Йорк и при помощи Джона Дос Пассоса присоединился к группе «Современные историки», руководителем которой был Арчи Маклиш. Группа посвятила себя борьбе за дело республиканцев, и Эрнесту, а также Дос Пассосу и писательнице Лиллиан Хеллман было поручено написать сценарий документального фильма, режиссером которого должен был стать голландец Йорис Ивенс. Маклиш посоветовал ему отложить работу над «Испанией в огне» ради этого проекта. Ивенс восхищался Россией и кинематографическими достижениями советского авангарда; он был знаком с передовым советским режиссером Сергеем Эйзенштейном и снял два авангардистских документальных фильма «Боринаж» и «Новая Земля». До войны в Испании Ивенс считал себя идейным коммунистом. Один хроникер выдвигал предположение, что во время войны Ивенс «почти наверняка» был советским «разведчиком», хотя Ивенс всегда отрицал прямые связи с Советами в процессе создания будущего фильма «Испанская земля». Несмотря на коммунистические взгляды и отчаянную принципиальность в творчестве, Ивенс был, по всеобщему признанию, очень симпатичным парнем, «кротким, что твоя бабушка, по-настоящему добрым человеком», как писал о нем Маклиш. Дос Пассос говорил, что Ивенс напоминал ему «школьника, прогуливающего уроки».

Расходы на съемки «Испанской земли» должны были составить около 18 000 долларов. Деньги собирали в первую очередь среди участников «Современных историков» и их друзей. И тогда как большая часть жертвователей передавала по 500 долларов ^[49], Североамериканский комитет по делам Испании (отделение парижской международной группы, созданной членом Коминтерна Вилли Мюнценбергом) и Хемингуэй отдали по 4000 долларов. Этим кинематографическим проектом его создатели надеялись убедить западные государства оказать помощь Испании, невзирая на соглашение о невмешательстве – пакт, который Германия и Италия проигнорировали, оказав военную и финансовую поддержку националистам, тогда как Великобритания, Франция и США решили «соблюдать» его.