Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль | Михаил Станчев, Мария Тортика (Лобанова), Георгий Чернявский | страница 114 | we-believe-russia.ru

Таким образом, включение Х. Г. Раковского в объединенную оппозицию можно датировать концом мая – началом июня 1927 г. «Заявление 83-х», которое он не составлял, но, поставив свою подпись под ним, фактически стал его соавтором, содержало критику линии ЦК ВКП(б) в основных вопросах партийной политики.

Первая его часть была посвящена международному рабочему движению, в частности причинам поражения революционных сил в Китае и всеобщей (на самом деле не всеобщей, но массовой) забастовки в Англии, а также вопросам, связанным с деятельностью Англо-русского профсоюзного комитета, причем по адресу руководящей группы партии выдвигались обвинения в ошибочном анализе ситуации и тенденции к примирению с мировой буржуазией. К этому вопросу авторы возвращались и далее, рассматривая международное положение СССР, которое они считали все более напряженным. «Опасность войны увеличивается. Центральная задача ВКП и всего авангарда международного пролетариата заключается сейчас в том, чтобы предотвратить (или хотя бы только оттянуть на возможно большой срок) войну, чтобы поддержать и отстоять во что бы то ни стало политику мира, которую провести до конца способна только наша партия и советская власть».^[932]

Здесь обращают на себя внимание два момента. Во-первых, твердая миролюбивая позиция оппозиционеров, их решимость вести борьбу против военной опасности, угрожавшей СССР, – позиция, ничего общего не имевшая с приписывавшимися ей сталинской группой фантастическими намерениями разжигания военной авантюры. Это обстоятельство важно подчеркнуть не только потому, что вскоре сталинисты обрушатся на Раковского именно с такого рода обвинениями, но и потому, что лживые штампы оказались крайне живучими, дожили до конца 80-х годов ХХ в. и даже нашли место в университетском учебнике 1989 г. издания, где автор одной из глав Е. Ф. Язьков, являющийся и ответственным редактором тома, в противоречии с фактами пишет о «троцкистских группах» следующее: «Они утверждали, что Советский Союз и Коммунистический Интернационал должны направлять свои усилия на подталкивание мировой революции любыми средствами вплоть до развязывания мировой войны». Эта платформа была, мол, гибельной «для дела построения социализма в СССР и для реального прогресса мирового революционного процесса».^[933] Во-вторых, оппозиция преувеличивала военную опасность, угрожавшую СССР, и этим невольно подыгрывала сталинской группе, стремившейся использовать международную ситуацию для создания в стране такого психологического климата, который благоприятствовал бы расправе с оппозицией, – «военная тревога» давала Сталину дополнительные аргументы в пользу изоляции оппозиционеров, которые якобы «подрывали единство» перед лицом угрозы «империалистической агрессии».

В «заявлении 83-х» отмечались успехи промышленности и сельского хозяйства СССР, достижения кооперативного движения, являвшиеся «лучшим доказательством правильности новой экономической политики», выражалась уверенность в способности СССР к социалистическому строительству, которое должно было подготовить «окончательную победу социализма во всем мире».^[934] Вместе с тем указывалось на трудности социально-экономического развития СССР, выражалось мнение, что вопросы заработной платы и безработицы приобретают все более острый характер, дифференциация крестьянства усиливается. Это были далеко не бесспорные суждения даже в рамках марксистской догматики, но на таковое их качество оппозиция и не претендовала. Основным условием решения вопросов хозяйственного строительства она считала «оживление внутрипартийной демократии и усиление живой действенной связи партии с рабочим классом. Нам необходима и внутрипартийная демократия – как при Ленине».^[935]

При этом крайне идеализировался сам лидер большевиков – оппозиционеры и ранее находились у истоков формирования культа его личности и теперь углубляли идеализацию вождя; для позиции оппозиционеров было характерно нежелание понять, что те порочные явления, которые они критиковали, непосредственно вытекали из однопартийной системы, тоталитарного общественного устройства, которое формировалось при их прямом руководящем участии.

В заявлении указывалось, что действительное содержание разногласий скрывается от партии и рабочего класса, а попытки поставить спорные вопросы на обсуждение объявляются покушением на единство партии. «Создается показное единство и официальное благополучие».^[936] Содержалось предложение перед XV съездом ВКП(б) провести в строго товарищеских и деловых рамках партийную полемику.

И в Советском Союзе (естественно, лишь в тех кругах, которые смогли ознакомиться с этим документом), и за рубежом «заявление 83-х» трактовалось прежде всего как выступление против порядков в партии, созданных уже сталинистами, против «личного режима».

Крупный бой оппозиции сталинская группа дала на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), шедшем 12 дней, с 29 июля по 9 августа 1927 г. Раковский приехал в Москву накануне открытия пленума.^[937]

С докладом о нарушениях партийной дисциплины Троцким и Зиновьевым выступил председатель ЦКК ВКП(б) Г. К. Орджоникидзе, в основном повторивший решения состоявшегося перед этим заседания ЦКК. Добавлено было, впрочем, что оппозиция становится на путь открытого раскола ВКП(б), организации новой, враждебной ВКП(б) партии. В качестве основного довода называлось участие оппозиционеров в политической демонстрации, проведенной 9 июня под видом проводов на Ярославском вокзале И. Т. Смилги, являвшегося до этого времени ректором института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, а теперь уволенного с этой должности и выезжавшего для работы на Дальний Восток после нескольких недель саботажа решения ЦК партии по этому вопросу.^[938]