Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Мосолкина cтр.№ 36

И в официальных городских документах появляются новые термины. В прокламациях, изданных городским советом Бристоля в XIV в. и касающихся торговли и благоустройства города, отмечается, что среди ремесленников строительных специальностей — плотников, кровельщиков, штукатуров и других — были как квалифицированные рабочие (“operator”), так и неквалифицированные (“laborator”) .

В XV в. для определения категорий ремесленников одновременно применялось много терминов. В 1439 г. в постановлении только одной гильдии бондарей упоминаются “seruaunt”, “werkeman”, “iorneman” и “prentice” . Если все они подразумевают подмастерьев и учеников, то для чего употреблять их одновременно? Поскольку первый и последний термины обозначают подмастерьев и учеников, то можно предположить, что другими понятиями определялись наемные рабочие. То же самое видно из постановления городского совета в 1450 г. для гильдий портных, золотых дел мастеров и кожевников, в котором упоминаются следующие категории работников: “apprenticez”, “couenauntmen”, “journeymen and Taskers” (ученики, работники, заключившие договор, поденщики и сдельщики) . ^[24]

Пестрота в терминах, видимо, объясняется тем, что очень трудно уловить момент, когда подмастерье превращается в «вечного подмастерье», т.е. в наемного рабочего. Поэтому вопрос о времени и источниках появления наемных рабочих остается достаточно сложным. Не случайно Ф. Бродель писал: «Правда, однако, в целом история наемного труда остается мало известной» . Он относит создание «рынка труда» по крайней мере к XIII в.: «Однако же сомнений нет: рынок труда — как реальность, если и не как понятие, не создание индустриальной эры. Рынок труда — это такой рынок, где человек, откуда бы он ни был, предстает лишенным своих традиционных “средств производства” (если предполагать, что он ими когда-либо обладал): земельного участка, ткацкого станка, лошади, двуколки <…> Он может предложить лишь свои кисти, свои руки, свою “рабочую силу”, и, разумеется, свое умение» .

А.А. Сванидзе отмечала, что в XIV–XV вв. наемный труд по числу занятых людей составлял незначительную долю отчуждаемого труда, и поэтому не мог играть основную роль в процессе воспроизводства . Вероятно, именно так дела и обстояли, хотя, думается, число наемных рабочих не было незначительным, иначе непонятно, откуда в разных странах появилось «Рабочее законодательство». Тем более что оно касалось не только неквалифицированных работников (поденщиков, подсобников, чернорабочих). Среди ремесленников перечислялись башмачники и сапожники, дубильщики, шорники, скорняки, золотых дел мастера и другие. Видимо, для Швеции XIV–XV вв. нужно говорить о «феодальном характере или феодальной стадии наемного труда» , но к Англии данного периода это вряд ли применимо. В экспортных отраслях производства, там, где уже в XIV–XV вв. появились элементы раннекапиталистических отношений, наемный труд становится основой производства .

Одним из источников формирования слоя наемных рабочих были подмастерья. Кроме них нужно говорить о разорявшихся самостоятельных мастерах, т.к. к середине XIV в. процесс расслоения внутри цеха зашел уже достаточно далеко.

Своеобразным показателем экономического неблагополучия большей части членов цеха стали сложности с организацией и проведением религиозных представлений и процессий. Члены ремесленных гильдий не выдерживали бремени расходов, необходимых для их организации, и на протяжении XV в. постоянно встречаются жалобы на то, что гильдии пытаются уклониться от своих обязанностей. В Беверли уже в 1390 г. городской совет грозил штрафом тем, кто не участвовал в организации постановки картины и процессии в праздник Тела Христова «в виде и форме старинного обычая города Беверли» . Поскольку ордонанс повторялся, то, очевидно, его игнорировали. В Бристоле штрафом за самоустранение в расходах на проведение указанных мероприятий грозили своим членам гильдии ткачей (1419 г.) и бондарей (1439 г.) . В Уорчестере в 1467 г. предписывалось, чтобы процессии стали «лучше и более подобающе организованы, чем они были до сих пор»; в Кентербери в 1490 г. сетовали, что «теперь недавние дни заброшены и забыты к большому ущербу и разрушению города»; власти Ковентри в 1494 г. настаивали на том, что все гильдии обязаны участвовать в процессиях, и отмечали, что их члены не желают выполнять свои обязанности .

Тяжесть бремени организации процессий и постановок библейских картин ощущали даже наиболее богатые гильдии. В 1431 г. золотых дел мастера г. Йорка подали петицию, в которой отмечали, что в прежние времена должны были организовывать две постановки на празднике Тела Христова. «Но теперь мир изменился для них, и они стали беднее, чем желали бы быть, в деле, упомянутом выше. Они часто подавали прошение мэрам и совету с целью получить помощь в этом вопросе для облегчения их расходов, которые стали слишком тяжелыми, чтобы их выдерживать. Но если это невозможно, они просят, чтобы их освободили от одной их постановки с сопровождающими её расходами, которые продолжают увеличиваться, поскольку они не могут больше нести расходы на обе их постановки без чрезмерных усилий для них» .

О разорении некоторых самостоятельных ремесленников свидетельствует тот факт, что часть средств, которые собирались с членов гильдии, предназначалась для раздачи обедневшим мастерам. Характерное подтверждение разорения части самостоятельных мастеров можно обнаружить в постановлении сукновалов Бристоля, составленном между 1414 и 1425 гг. В нем отмечалось, что некоторые члены гильдии, получив сукно для валяния, отдают его в заклад или продают без разрешения собственника . Логично предположить, что так поступать могли только обедневшие мастера. В статутах красильщиков, сукновалов, ткачей, кожевников и других мы встречаем одинаковые жалобы: «Мастера и подмастерья названной гильдии красильщиков становятся бродягами (alount vagarantz)»; «это причина множества бродяг (many vagaraunts) и праздных людей (idul men)» — пишут кожевники в 1443 г.; квалифицированные работники «бродяжничают (gothe vagaraunt) и не нанимаются, и не могут иметь работу, чтобы жить» — вторят ткачи в 1461 г.

Как видим, процесс экспроприации непосредственных производителей в ремесле начался задолго до XVI в., когда он распространился на английскую деревню. Разорившиеся мастера пополняли ряды наемных рабочих.

Значительную долю среди наемных работников составляли женщины, но говорить об их участии в ремесленном производстве (и торговле) очень трудно, т.к. средневековое городское законодательство касалось, в основном, людей, имевших общественный (коммунальный) статус, т.е. мужчин. Женщины получали свой статус от отцов или мужей и редко бывали допущены к городским свободам.

Хотя в источниках иногда встречаются упоминания о женщинах-мастерах в разных отраслях производства Например, в 1346/47 г. в постановлении портных Бристоля упоминаются мастера-мужчины и мастера-женщины, имевшие статус бюргеров. В 1407 г. среди красильщиков города были и мужчины, и женщины . В ордонансе красильщиков Йорка в 1380 г. среди 59 членов гильдии названы 4 женщины . Значительный процент пивоваров в английских городах всегда составляли женщины. В «Обычаях города Бристоля» 1344 г. подтверждено постановление 1331 г., в котором говорилось о женщинах-пивоварах, нарушавших ассизу о пиве . К середине XIV в. значительный процент пивоваров в Винчестере составляли женщины — одинокие, вдовы и замужние. То же самое можно сказать и об Йорке . В конце XIV в. в Йорке в списке мастеров-изготовителей пергамента указаны 4 женщины, а Эннис Кипвик была мастером-перчаточником .