Дюма - читать онлайн книгу. Автор: Максим Чертанов cтр.№ 74

На дуэль Дюма Мирекура не вызвал, повел себя обдуманно, личные оскорбления проигнорировал и 17 февраля 1845 года обратился в правление Союза писателей с письмом: «Есть ли какое-либо злоупотребление в союзе двух человек, объединившихся ради работы на основе условий, которые устраивали и устраивают обоих?» Он спрашивал, повредил ли кому-нибудь или чему-нибудь этот союз: издателям? газетам? читателям? Ничуть. Коллегам? «Нет, так как они были в том же положении и могли, либо по отдельности, либо совместно, противопоставить их продукцию моей». Он указывал, что многие драматурги работают в соавторстве и их почему-то не упрекают. «Теперь перейдем к моему соавтору, весьма удивленному тем, что его участь вдруг внушила неким лицам такую жалость и заботу». Он привел перечень книг, которые они с Маке написали вместе и по отдельности — последнее доказывало, что оба оставляли друг другу свободное время, — и призвал союз защитить его, ибо «действовал в рамках законодательства и имеет право обратиться за защитой своих интересов и чести».

Маке 19 февраля написал Дюма письмо, в котором опровергал анекдот про 16 «что», с позволением зачитать его публично, но сам на заседании союза не выступал. В итоге правление по поводу соавторства ничего официально не заявило, но вынесло Мирекуру порицание за то, что он оклеветал Дюма, «затронув его происхождение, личность, характер и частную жизнь». Как-то слабовато. Тогда Дюма подал на Мирекура в суд и 15 марта выиграл его: ответчика приговорили к пятнадцати суткам и обязали опубликовать приговор в газетах. Но скандалы продолжались. Издатель Рекуле (у которого Дюма изредка публиковался) распространил информацию, что «Мушкетеров» написал Маке; издатель Бодри, купивший права на книжное издание романа, подал на него в суд. Надо было как-то оформлять отношения с Маке. Дюма написал в правление союза официальное подтверждение, что Маке его соавтор, а тот разрешил передать адвокату Дюма и в союз свое письмо к Дюма от 4 марта 1845 года, в котором отказывался от авторских прав: «…мы всегда обходились без контрактов и формальностей. Доброй дружбы и честного слова нам было достаточно… Но однажды Вы нарушили молчание. Вы поступили так, чтобы оградить нас от низкой и нелепой клеветы. Вы поступили так, чтобы оказать мне самую высокую честь, на какую я мог когда-либо надеяться, Вы поступили так, чтобы публично объявить, что я написал в сотрудничестве с Вами ряд произведений. Вы были даже слишком великодушны, дорогой друг, Вы могли трижды отречься от меня, но Вы этого не сделали… Разве Вы уже не расплатились со мной сполна за все те книги, что мы написали вместе? У меня не было с Вами контракта, а Вы не получали от меня расписок, но представьте, что я умру и алчный наследник явится к Вам, размахивая этим заявлением, и потребует от Вас то, что я давно получил… Итак, с сегодняшнего дня я отказываюсь от своих прав на переиздание следующих книг, которые мы написали вместе… и утверждаю, что Вы сполна рассчитались со мной за все в соответствии с нашей устной договоренностью».

Гюстав Симон считает, что Дюма «выбил» из Маке это письмо. Сам Маке на одном из судов приводил письмо Поля Лакруа: «Дорогой друг, Вы обращаетесь к моим воспоминаниям по поводу Ваших дел с нашим общим другом Александром Дюма в марте 1845, вскоре после публикации брошюры Мирекура. Я помню очень отчетливо, что, утомленный пересудами, Вы попросили Дюма впредь подписывать вашими обоими именами все труды, которые вы напишете совместно. Дюма ответил, что это невозможно, учитывая договоры с газетами, и, чтобы вы оба могли продолжать получать доход, он должен подписывать работы только своим именем. Но чтобы удовлетворить Ваше справедливое желание, он предложил, что в письменном виде признает перед Союзом писателей, что Вы его единственный соавтор. Дюма сделал такое заявление, но несколько дней спустя он мне сказал не без уныния: „Ну вот! Маке признан моим соавтором. Я подписал бумагу. Но что будет, если Маке умрет и его наследники потребуют признания их прав на наши работы?“ Признаюсь, это возражение мне казалось серьезным. Имя Дюма было звездным, магическим; и, по моему мнению, стоило тогда в коммерческом отношении намного больше Вашего… Все это привело к тому, что Вы написали Дюма письмо, в котором отказывались от прав на написанные вами совместно произведения». Возможна и иная последовательность: Бодри просит доказательств, что у Маке нет авторских прав, — Дюма просит Маке написать письмо — тот соглашается при условии, что о его соавторстве узнает Союз писателей. В любом случае то была лишь часть сделки, вторая часть — заключенное 25 марта по требованию Маке письменное соглашение. Маке: «Договорились, что он платит мне 1200 франков за 6000 строк… половину этой суммы при поставке материала, половину после публикации одного тома; от каждого следующего произведения, сделанного в соавторстве, я получал бы 250 франков за том…»

Как объяснить упорное нежелание Дюма ставить на совместных работах имя соавтора? Человек он был не злобный, к Маке относился хорошо. На первом плане, видимо, был чисто денежный интерес: и наследников боялся, и издатели действительно не хотели платить требуемые суммы, если к имени знаменитого автора прибавится другое. Более щепетильный автор сказал бы, что это можно преодолеть: писали бы на всех книгах «Маке», и со временем его имя также стало бы знаменитым. Но, во-первых, хотелось побольше денег сейчас, а во-вторых, Дюма с его небезупречной по части соавторства репутацией, видимо, побаивался: если читателям скажут, что в его книгах половина труда принадлежит другому, они могут поверить Мирекуру и заподозрить, что не половина, а все… (А может, боялся, что Маке, если его прославить, станет конкурентом? Это вряд ли. Не ревновал же он к Гюго или, скажем, Эжену Сю. На рынке всем найдется место. Другое дело, если сочтут, что он занял чужое.) Возможно также, что он искренне недооценивал вклад Маке: раньше ведь как-то обходился без него…

Вообще с авторским правом были постоянные сложности: недоплаты, незаконные перепечатки. Той же весной Дюма судился с «Веком», требуя расторжения договора, и 4 июля проиграл; в тот же день он заключил эксклюзивный договор на книжные издания с молодым издательством Мишеля Леви (1821–1875), который обещал наводнить рынок дешевыми, по два франка, книгами (слово сдержал: все крупные французские писатели второй половины XIX века будут у него печататься). Он начал выпускать книги Дюма с 1845 года, при этом Дюма не смог разорвать договор с издателем Кадо, что принесет ему новые суды. А 5 июля он и Бодри выиграли процесс против Рекуле: того обязали не говорить публично, что Маке причастен к «Мушкетерам» и будущим книгам Дюма.

Одновременно с судами шло строительство дома (оно обойдется в конечном итоге в 250 тысяч франков), надо было присматривать за подрядчиком, при этом Дюма еще успевал развлекаться: один-два раза в неделю с сыном или Селестой выезжал в театр или в гости, а на «Вилле Медичи» беспрестанно толклись люди… Вильмесан: «Гостей предоставляли самих себе. Хозяин даже не всегда успевал переодеться к обеду, работая до последней минуты… Он выходил неряшливо одетым, в простых штанах, в тапочках, незастегнутой рубашке… и спешил вернуться к себе в кабинет». Той же весной он съездил в форт Ам, привез оттуда двух лошадей и пойнтера Причарда и начал собирать зверинец: павлины, фазаны, обезьяны; ухаживал за ними садовник Мишель. Кот Мисуф недавно умер, повариха подобрала котенка, назвали Мисуфом Вторым. Основали с Теофилем Готье Лигу защиты кошек, правда, защищать их права всерьез было недосуг, но о них по крайней мере с любовью писали. Редкий случай, когда человека нельзя отнести к «кошатникам» или «собачникам»: тем и другим Дюма симпатизировал одинаково.