Пять ночей у Фредди. Серебряные глаза - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Коутон, Кира Брид-Райсли cтр.№ 29

– Ага. Думаю, там были медведь и кролик. Порой эти воспоминания путаются, они вообще какие-то странные, – сказала она. Ей казалось очень важным донести до Джона всю необычность этой истории. – Словно видишь сон, очень похожий на явь, а утром не можешь понять, случилось это на самом деле или нет. Просто в памяти остаются случайно выхваченные кусочки впечатлений. Как будто… – Чарли умолкла. У нее не получалось подобрать правильные слова. Она пыталась поднять со дна памяти воспоминания, относившиеся ко времени, когда она еще не умела говорить. В самом раннем детстве она еще не знала слова, которыми можно описать окружающую действительность, поэтому теперь любое ее объяснение выглядело неправильным.

Девушка посмотрела на Джона: тот терпеливо ждал продолжения рассказа. Чарли хотелось поведать ему историю своей жизни, которой она еще ни с кем не делилась. Это была даже не история в полном смысле этого слова, а нечто, не дающее ей покоя, ощущение, притаившееся в уголке ее сознания и периодически привлекающее внимание. Девушка не была до конца уверена в существовании этих смутных воспоминаний, поэтому никому о них не рассказывала до сего момента. Она заговорила об этом с Джоном потому что отчаянно хотела с кем-то поделиться, а юноша внушал ей доверие; Чарли не сомневалась, что он выслушает ее и поверит в ее рассказ. Кроме того, он с самого детства очень хорошо к ней относился и вчера поймал ее, когда она упала со сцены, а потом пришел сюда ночевать и охранял ее покой ночью. Вдобавок, мелькнула у Чарли прагматичная и немного жестокая мысль, Джон не является частью ее настоящей жизни. Поэтому ему можно рассказать о чем угодно, а когда она вернется домой, то с легким сердцем об этом забудет. Чарли вдруг захотелось дотронуться до юноши, убедиться, что он настоящий, что все это не очередной сон. Она протянула Джону руку, и тот пожал ее, глядя на девушку удивленно, но радостно. После чего замер, словно боялся спугнуть момент, если подойдет хоть на шаг ближе. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, потом Чарли высвободила руку и продолжила рассказ, пытаясь как можно точнее передать свои детские воспоминания, часть которых она осознала, только повзрослев.

Давным-давно у ее отца была другая закусочная, очень простая и маленькая, с клетчатыми скатертями на столах и кухней, которую было видно из обеденного зала. Они все жили там: отец, мать и мы. В самом раннем детстве Чарли никогда не оставалась одна, рядом всегда находился маленький мальчик; они были так тесно связаны, что в ее нынешних воспоминаниях он словно являлся частью ее самой, маленькой Чарли. Они постоянно были вместе, и Чарли привыкла говорить «мы» раньше, чем выучила слово «я».

Они вместе играли на полу в кухне, иногда прятались под деревянным столом и там рисовали цветными карандашами. Чарли помнила шарканье ног и тени проходящих мимо посетителей. Лопасти медленно вращающегося вентилятора разрезали падавший на пол свет на отдельные полосы. Чарли помнила запах затушенных в пепельнице сигарет и веселый смех взрослых, увлеченно слушавших какую-то веселую историю.

Очень часто она слышала доносившийся из дальнего угла смех отца, беседующего с посетителями. Чарли представила, как папа беззаботно смеется, и в груди у нее заныло, потому что его глаза сияли весельем, улыбка была непринужденной, а еще потому, что папа хотел, чтобы они все были частью той закусочной, и охотно позволял им помогать. Потому что он не боялся разрешать своим детям всюду совать свой нос и исследовать все вокруг. В то время папа еще не страдал от горя, а потому разительно отличался от того образа отца, который запечатлелся в ее памяти впоследствии.

Рассказывая, Чарли смотрела себе под ноги, на землю, камни и сухие растоптанные листья, а ее рука машинально обламывала кусочки коры со ствола дерева. «Интересно, дереву от этого не больно?» – подумала девушка. Усилием воли она заставила себя убрать руки от дерева и сцепила их перед собой.

Закусочная работала допоздна, поэтому, едва научившись ходить, Чарли и тот маленький мальчик вовсю ползали по кладовой, полной одеял и мягких игрушек, да так там и засыпали. Она помнила, как клала голову на мешок, точно на подушку – там были такие большие сумки, что она легко могла бы залезть в любую из них. Они прижимались друг к другу и шепотом говорили всякую ерунду, понятную лишь им двоим, и под этот тихий лепет Чарли засыпала, краем уха слыша позвякивание посуды на кухне закусочной, приглушенные голоса взрослых, а также звуки, издаваемые танцующими медведем и кроликом.

Они обожали тех зверей: покрытые желтовато-коричневым мехом медведь и кролик бродили по закусочной, танцевали и пели для посетителей, а иногда только для Чарли и того маленького мальчика. Иногда животные двигались медленно, механически, а порой – плавно, совсем по-человечески; мальчику больше нравилось, когда его любимцы вели себя как люди, а Чарли – наоборот. Их неестественные движения, безжизненные глаза и периодические «притормаживания» завораживали девочку. Звери вели себя как живые, будучи неживыми. Узкая, но бездонная пропасть между двумя этими вещами, между живым и неживым очаровывала ее, хотя Чарли ни за что не сумела бы объяснить почему.

– Думаю, это были костюмы, – сказала Чарли, по-прежнему глядя в землю. – Животные не всегда вели себя как роботы; это были костюмы медведя и кролика. Время от времени отец надевал их на одного из своих роботов, и по тому, как они танцевали, всегда можно было определить, на которого именно.

Чарли замолчала, не в силах продолжать. Было еще кое-что, нечто, из-за чего она постаралась затолкать эти воспоминания в самый дальний уголок памяти. Она никогда не хотела говорить об этом с тетей Джен, даже ради того, чтобы получить ответы на мучившие ее вопросы, – все потому, что боялась услышать ответы. До сих пор Чарли рассказывала, не смея поднять глаза на Джона, и смотрела исключительно на землю, на свои руки и кроссовки. Теперь же она подняла взгляд и увидела, что юноша глядит на нее восхищенно и, похоже, затаил дыхание. Он ждал, не говоря ни слова – очевидно, не хотел ненароком ее перебить.

– Это все, что я помню, – наконец проговорила девушка, хотя прекрасно знала, что лжет.

– Погоди, так кем был тот маленький мальчик? – спросил Джон.

Чарли покачала головой: как жаль, что Джон так этого и не понял.

– Он был моим, – ответила она. – В смысле, это был мой брат. Мы были одинаковые. – Она говорила по-детски, словно только что пережитые воспоминания наложили отпечаток на ее способность изъясняться связно. Чарли кашлянула. – Извини, – пробормотала она и медленно продолжила, тщательно подбирая слова: – Думаю, это был мой брат-близнец.

Джон открыл рот, как будто хотел задать вопрос: «И что с ним случилось?» Однако на лице Чарли, видимо, что-то такое промелькнуло, потому что вместо этого юноша сказал:

– Думаешь, то место находилось где-то здесь, неподалеку? Я хочу сказать, та закусочная могла быть где угодно, даже в другом штате.

– Не знаю, – медленно проговорила Чарли, оглядываясь и окидывая взглядом деревья. – Здесь все напоминает о той закусочной. Как будто стоит мне повернуть за угол – и я ее увижу. – У Чарли задрожал голос. – Я хочу ее найти, – добавила девушка внезапно, и стоило ей произнести эти слова, она поняла: да, ей действительно этого хочется.