История Древнего мира. От истоков цивилизации до падения Рима - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Уайс Бауэр cтр.№ 180

Сцена пятая

Теперь все пять царей начали бороться друг с другом. Противостояние достигло своего апогея в битве при Ипсе в 301 году до н. э. Птолемей, чья власть была сконцентрирована на юге, на этот раз остался в стороне. Но Кассандр, Лисимах и Антигон начали трехстороннюю битву, исход который оставался нерешенным до прибытия из Вавилона Селевка с несметным войском. Селевк бросил свои силы на сторону Лисимаха и Кассандра.

Антигон, уже восьмидесятилетний старик, сражался до последнего и был убит. Его войска оказались рассеяны, сын Деметрий бежал в Грецию и провозгласил себя царем там, оставив земли Малой Азии, которые когда-то были центром империи его отца. Лисимах взял себе западную часть Малой Азии, добавив ее к Фракии; Селевку досталась большая часть остального. Кассандр, который сделал грязную работу по избавлению от Александра IV, получил в результате очень мало – он почти не добавил к Македонии земель. Вновь осталось пять царей (Птолемей, Лисимах, Кассандр, Селевк и Деметрий), но границы их владений сильно изменились.

Сцена шестая

Сражаясь с другими преемниками, Селевк вел также переговоры с индийским царем по имени Чандрагупта.

Этот царь пришел к власти примерно между 325 и 321 годами до н. э. в своем крохотном царстве Маурья. Вскоре после воцарения он развязал войну с последним царем Нанда в Магадхе. Жестокость династии Нанда давно сделала этих царей непопулярными, и Чандрагупта получил серьезную поддержку. Захват им Магадхи превратил его маленькое царство в империю.

Подъем его мощи частично произошел благодаря хитроумию его ближайшего советника по имени Каутилья. Каутилье традиционно приписывают написание древнего политического трактата «Артхашастра» – многое в этом тексте, вероятно, было добавлено позднее, но принципы Каутильи в нем сохранились. У правителя, учил Каутилья, должны быть две задачи. Он должен усиливать внутренний порядок, заставляя подданных правильно соблюдать кастовую систему:

Кроме того, царь был должен сохранять внешний порядок, подозревая каждого соседа в планировании завоевания и предпринимая нужные меры предосторожности.³²

Планировали или нет завоевание соседи Чандрагупты, но сам он наверняка это делал. Желание распространить свои владения за Ганг свело его с Селевком, который заявил права на индийские территории Александра вместе с другими его приобретениями.

Чандрагупта предложил сделку: он предоставит Селевку боевых слонов, если Селевк отдаст ему индийские территории. Селевк, каким бы могущественным он ни был, понимал, что не будет в состоянии защитить и дальние восточные, и дальние западные границы своего царства. Он согласился, и в 299 году оба царя провозгласили мир.

Сцена седьмая

В том же самом году Деметрий занял Македонию. Кассандр Македонский год назад умер, и его сыновья соперничали за право наследования, пока один из них не обратился к Деметрию в Греции за помощью. Это оказалось ошибкой; Деметрий направился на север, выдворил обеих наследников Кассандра и присоединил Македонию к Греции. Вместо пяти царей стало четыре: Птолемей, Лисимах, Селевк и Деметрий на месте своего отца.

Для Деметрия победа оказалась временной. Появилось «лицо из прошлого» – Пирр, внук царя Эпира, чье царство Филипп поглотил несколько десятков лет назад. Пирр был сыном брата Олимпии и, таким образом, являлся кузеном самого Александра Великого. Как член царской семьи в ссылке, он имел несчастное детство (постоянно преследуемый, передаваемый от родича к родичу в попытке уберечь его от беды) и обладал жутковатой внешностью. Плутарх говорит, что в нем было «больше ужасного, чем величественности доброжелательной власти», так как «у него не было обычного набора верхних зубов, на их месте была одна сплошная кость с мелкими линиями на ней в виде намека на ряд зубов».³³ Говорили также, что Пирр является чуть ли не магом и может лечить селезенку, дотронувшись правой ногой до живота больного человека – магической силой был наделен его большой палец правой ноги.

Несмотря на свою ущербность, Пирр удачно женился на падчерице самого Птолемея. Он попросил тестя помочь ему получить назад его старое царство Эпир. Птолемей был более чем счастлив напасть на Деметрия, который теперь владел и Грецией, и Македонией. С египетскими силами за плечами Пирр отобрал Эпир. К 286 году он управлял уже и остальной Македонией, вытеснив из нее Деметрия.

Деметрий бежал в Малую Азию и там, переоценив свои силы, решил атаковать Селевка на востоке. Похоже, к этому времени он стал алкоголиком, страдавшим галлюцинациями и проявлявшим склонность к суициду. Селевк без труда разгромил его ^[246], взял в плен и посадил под домашний арест, где Деметрий вскоре умер от пьянства.³⁴

Правление Пирра в Македонии продлилось два года, затем из Фракии пришел Лисимах и выбил его из этих земель (Лисимаху, говорит Плутарх, «больше просто нечего было делать»). Пирр ушел в Эпир, которым Лисимах – может быть, из уважения к кузену Александра, – позволил ему владеть.

Теперь из четырех царей осталось трое: Птолемей, Селевк и Лисимах. Сатрапии превратились в три царства: Птолемида, Селевкия и, гораздо меньшая, объединенная область Фракия-Македония.

Отзвуки Войн диадохов имели место и в Италии. Рим, проводя свои затяжные ежегодные кампании против соседей, атаковал город Тарент, греческую колонию на юге полуострова. Тарент послал извещение в Грецию, прося о помощи; на призыв откликнулся Пирр, который был заперт в своем Эпире без возможности расширить свою власть или завоевать хоть какую-нибудь славу.

Пирр отплыл в Тарент. Оказавшись там, он частично купил, частично одолжил для защиты города боевых слонов (вероятно, у Карфагена) и наемников (в основном самнитов). Когда римляне, никогда прежде не видевшие слонов, пошли в атаку, Пирр нанес им тяжелое поражение. Затем он двинулся вперед и оказался менее чем в сорока милях от самого города Рима.

В следующем 279 году Пирр попытался повторить свой успех в новом энергичном сражении, на этот раз при Аускулуме. Он опять разбил своего противника в схватке, но битва была крайне тяжела, и Пирр потерял столь же много людей, как и римляне ^[247]. Когда какой-то солдат поздравил его с победой, он ответил: «еще одна такая победа полностью уничтожит меня».