Тайны дворцовых переворотов - читать онлайн книгу. Автор: Константин Писаренко cтр.№ 25

Так конкурирующая фракция проведала об амбициозном плане соперника. Ей не составило труда принять контрмеры. Когда 18 января И. А. Долгоруков попробовал проскользнуть с вожделенной бумагой к постели умиравшего монарха, у него ничего не получилось. Не дремавший Остерман надежно перекрыл подступы к несчастному мальчику, и фаворит не сумел пообщаться с государем тет-а-тет. В итоге Екатерина Долгорукова не обзавелась законным способом восхождения на трон. Обманным путем достичь цели Долгоруковым также не удалось. Вечером 18 января В. В. Долгоруков вновь приехал в особняк Головина и официально предупредил Алексея Григорьевича с братьями, чтобы «они от намерения своего ко учинению наследства дочери ево, князь Алексеевой, отстали», ввиду того что императрицей решено избрать Анну Иоанновну, герцогиню Курляндскую. Отец царского любимца не без удивления воскликнул: «Она ныне во отлучении, и сомнение имеем, дабы за отлучением не было какова смятения!» Фельдмаршал успокоил вельможу: смятений не предвидится, хотя избранница и обретается далеко от Москвы. Григорьевичи неохотно с поражением смирились. От имени всех Алексей Григорьевич заверил родственника, что они спорить с общим мнением не станут и кандидатуру Анны Иоанновны поддержат.

После отъезда фельдмаршала хозяин дома поспешил в располагавшийся за Яузой Лефортовский дворец, забрал у сына обе духовные и по возвращении на квартиру в присутствии Ивана и Сергея Григорьевичей сжег бумаги в камине . Так закончился первый раунд политической борьбы за наследство юного царя. Дуэль возобновилась во втором часу ночи 19 января 1730 года, как только Петр II умер. Правда, на сей раз личность номинальной августейшей особы уже никого не интересовала. Баталию обе партии повели исключительно за власть и за то, какой модели правления быть в России.

* * *

Пять членов Верховного Тайного Совета с позднего вечера 18-го числа до последней минуты жизни царственного отрока стояли в комнате у постели умиравшего. И лишь когда душа мальчика отлетела в мир иной, все министры, кроме А. И. Остермана, перешли в одну из смежных «особливых камор». С вице-канцлером в апартаменте государя оплакивать кончину внука осталась бабушка подростка – Евдокия Федоровна (вначале Остерман и Голицын думали ее возвести на трон, но первая супруга Петра Великого не пожелала царствовать). Впрочем, Андрей Иванович приглядывал за убитой горем женщиной недолго и вскоре присоединился к коллегам. Сразу же, как уведомился о провозглашении Анны Иоанновны новой императрицей без каких-либо возражений с чьей-либо стороны. Барон Остерман отправился в заветную комнату, полагая, видимо, что кульминация заседания позади и ничего сверхважного на нем больше не произойдет. Он сильно ошибался. Вице-канцлер появился в покое в самый ответственный момент: среди пяти министров (пятый – М. В. Долгоруков) и двух фельдмаршалов постепенно разгоралась довольно острая полемика.

Перед ними на столе лежали два сенсационных документа. Первый, озаглавленный «Способы», выложил на бархатную скатерть Василий Лукич Долгоруков. Второй, без названия, представил Дмитрий Михайлович Голицын. Остерман от неожиданности, наверное, долго не мог прийти в себя: ему выпало участвовать в обсуждении двух проектов конституции, предусматривающих введение в России республиканской формы правления. Оба варианта исходили из одинаковой структуры высших органов власти. Исполнительные полномочия вверялись Верховному Тайному Совету, которому надлежало руководить страной при помощи Сената и Собрания выборных от шляхетства. Не состыковались авторы только по одному, самому принципиальному пункту: кому заниматься законотворчеством. Д. М. Голицын считал, что законодательство – тоже прерогатива правительства, а шляхетство лучше ограничить совещательными правами: «…когда случитца какое новое и важное дело, то для оного имеет Верховное Собрание [то есть Верховный Тайный Совет. – К.П.] для совету и разсуждения собирать Сенат, генералитет и статцких… и знатное шляхетство…»

В. Л. Долгоруков, наоборот, в сфере принятия законов выступал за активное сотрудничество министров с депутатами от дворян, военных и чиновников. Князь ратовал за учреждение законодательной палаты из двадцати – тридцати депутатов от шляхетства и генералитета, работающих на постоянной основе, и четырех – шести периодически сменяемых депутатов от ведомств или непривилегированных сословий: «2… чтоб избрали ис… шляхетства годных и верных Отечеству людей от дватцати до тритцати человек. И утвердили б их письменно так, что оне… к ползе Отечества сочинят и утвердят и то имеет вечно, твердо и нерушимо быть… 4. Те избранные особы имеют сочинять все, что к правлению всего государства принадлежит и что оне вымыслить могут к ползе Отечества…»

Законопроект могли выдвинуть и Палата, и Сенат, и Верховный Совет. Однако первым его рассматривала и утверждала Палата депутатов. Второе чтение депутаты проводили совместно с Сенатом. И лишь при третьем чтении к дебатам подключались члены Верховного Совета. Поразительна идея о временных депутатах от коллегий, контор и сословий (кстати, до сих пор нигде и никем не апробованная): при изучении в Палате очередного законопроекта, напрямую касающегося того или иного ведомства (например, Синода) или сословия (допустим, купеческого), от заинтересованной организации (коллегии, канцелярии, гильдии и т. д.) в Палату на период обсуждения документа делегируется несколько полноправных выборных, которые трудятся над ним наравне с прочими депутатами. Мандат этой группы утрачивает силу, и она отзывается из Палаты после окончательного одобрения закона, а на ее место заступают другие профессионалы, консультация которых требуется при составлении какого-то нового нормативного акта. Выгода от инициативы очевидна. Если при постатейном или при голосовании в целом мнение основного депутатского корпуса разделится пополам, судьбу параграфов или всего постановления решат специалисты .

Неизвестно, как протекала дискуссия на том историческом заседании Верховного Тайного Совета. Но, похоже, по ходу споров чаша весов понемногу склонилась в пользу В. Л. Долгорукова. И, по-видимому, обнаружив это, Д. М. Голицын в качестве председательствующего (именно он огласил имя новой императрицы) настоял на переносе с ночи на утро принятия за основу одного из двух проектов. Далее министры быстро и без особых препирательств сформулировали перечень полномочий, которые надлежало изъять из ведения царицы и передать в сферу компетенции Верховного Тайного Совета и его фактического главы. Торопясь зафиксировать кондиции на бумаге, сановники вышли из совещательной комнаты в «палату ту, которая пред тою, где Его Императорское Величество скончался», вызвали к себе из государева покоя помощника Остермана Василия Васильевича Степанова. Тот, сев за маленький столик, записал под диктовку вельмож предварительные статьи условий приглашения Анны Иоанновны на российский трон.

Тайный советник едва успевал водить пером по листу, стараясь улавливать суть в бесчисленных восклицаниях министров, обращавшихся к нему наперебой. Чаще кого-либо он слышал голоса Василия Лукича и Дмитрия Михайловича. Но даже их слова в возникшей сумятице не всегда удавалось понять. Наконец кто-то догадался прикрикнуть на всех и утихомирить шумную компанию, после чего с подачи Г. И. Головкина верховники поручили В. Л. Долгорукову объявлять «пункты» и попросили А. И. Остермана поправлять в случае нужды стиль лаконичных княжеских фраз. С той минуты разноголосица более не мешала чиновнику Иностранной коллегии, и Степанов быстро перенес на бумагу восемь прерогатив, которые изымались у монарха наследственного в пользу новых институтов власти – монарха выборного, то есть одного из членов Верховного Тайного Совета, и собрания депутатов от дворянства и военных: