Славянская Европа V-VIII веков - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 151

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Славянская Европа V-VIII веков | Автор книги - Сергей Алексеев

Cтраница 151
читать онлайн книги бесплатно

Распад старого жизненного уклада, ускоряемый войнами и переселениями, находил отражение и оправдание в религиозных представлениях. Если на юге развитие славянской языческой религии, за вычетом некоторых заимствований местных обычаев, застопорилось, то на севере оно продолжалось поступательно. Примером воздействия общественных новшеств на религию славян VII в. стало появление нового термина *nebogъ ‘небогатый’ и одновременно ‘лишенный бога, удачи, божественного покровительства’. [1242] С другой стороны, древнее обращение к божеству с просьбой о помощи, удаче («дай / дажь бог!») превращается в личное имя княжеского бога-родоначальника, Солнца. Во всяком случае, это произошло у какой-то части северных славян еще до сербохорватского выселения. [1243] Сам по себе факт показательный, подразумевающий идею особой княжеской удачи, привилегированной «доли», исходящей от божественного предка. Именно княжеский предок теперь — «бог дающий», главный источник людской удачи. Но следует также иметь в виду, что вокруг нового имени Солнца складывается определенная мифология, объясняющая возникновение княжеской власти.

Дажьбог (Дабог) воспринимается как первый государь, безраздельно правивший всем земным миром, прообраз власти всех позднейших людских вождей, — прежде всего, своих славянских потомков. [1244] Этот миф укреплял сакральную, да и политическую власть князей. Он существенно возвышал элитарную общность воинов-кузнецов, «потомков» Дажьбога, к которой причислялись князья, — но собственно княжеские роды возвышал и над нею. Вообще, усиление опиравшихся на дружину князей постепенно сводило на нет влияние ритуальных и воинских союзов. В то же время к северу от Дуная княжеская власть оставалась в VII в., не только формально, выборной. [1245] В каких-то племенах выбирали не князей, а временных воевод. В таких случаях сохранялись некие формы коллективного правления — например, упоминаемый в польских преданиях [1246] совет из 12 «наиболее знаменитых и богатых людей», которые и выбирали воеводу. Но и воевода со временем мог превратиться в князя, закрепив власть за своим родом. Еще одним признаком усиления, зримого отдаления княжеской власти от племенной массы стало появление фигуры мечника — княжеского «придворного»-меченосца. [1247] Функцией такого рода лиц в первобытном обществе являлось устрашение «подданных» и подчеркивание особого, священного статуса власти вождя.

Укрепление княжеской власти и появление первых устойчивых династий породило в славянской устной «литературе» новый жанр — родовой перечень князей. Существование таких перечней нельзя исключать и ранее. Однако самые древние из сохранившихся восходят к VII или даже — в большинстве случаев — к VIII в. Перечень начинался с предания о происхождении рода и закреплял его права на власть. На перечисление правивших родичей нанизывались при желании эпические предания о самых заметных событиях племенной истории. Такие сказания, — прозаические или песенные, — имеющие конкретную историческую основу, прослеживаются также с VII в. Они создавались подчас по образцу древнего «великанского» эпоса. Но теперь речь шла о деяниях не мифических, а реальных героев, племенных вождей и дружинников. С самого начала в этом героическом эпосе сплетались мифологическое и «реалистическое» видения мира. [1248]

С процессом начавшегося размежевания «аристократической» и «народной» религии связано появление в пантеоне еще одного нового лица. От громовержца Перуна частично обособилась его ипостась — умирающее и воскресающее божество, связанное с буйными, не всегда благими, но животворящими силами природы. Имя нового персонажа, присутствующего в основном в чисто народных календарных празднествах, произведено от эпитета громовника — «яровитый», «ярило». Взаимосвязь поморского Яровита, русского, белорусского и сербского Ярилы, древнерусского Яруна не вполне ясна, но сродство всех этих персонажей и их функции в целом понятны. Ярилой именовалась также жертва (замещающая либо еще человеческая мужская), приносившаяся на «Ярилин день». Последний сначала приурочивался к летнему солнцестоянию. Этот праздник еще и на пороге нового времени у восточных славян носил характер буйный, «разнузданный», эротический — и включал магические обряды. [1249]

Еще один новый персонаж, появившийся в славянской мифологии в канун выселения сербов и хорватов на юг или вскоре после этого, — Мокошь. Имя этой позднейшей верховной богини Руси Х в. известно и на западе, а также у сербов, хорватов и словенцев. Однако там это скорее дух «низшей», народной мифологии. Имя Мокоши связано с древнеславянским корнем *mok-, отражая ее связь с водной стихией. [1250] Изначально имя это оставалось лишь эпитетом Матери Сырой Земли, старейшей верховной богини славянского пантеона. Прозвание «Мокошь» отражало ее власть над источниками земных вод и перекликалось с наименованием постоянным — «Сыра».

Достойно замечания, что в VII в. окончательно складывается облик славянского языческого капища. Оно в этот период представляло из себя округлую площадку, подчас на естественной возвышенности, окруженную рвом или ямами (иногда ямами во рву). Во рву сжигались жертвоприношения, а посреди площадки стоял деревянный идол. Таких капищ, существовавших или предположительно возникших в VII в., известно три в разных концах славянского мира. Зааринген расположен в бассейне Хафеля, Радзиково — в Польше, Хотомель — в Полесье. Самое крупное из них и дольше всего (до XIV в.) просуществовавшее капище в Радзикове имеет еще каменные и ямные жертвенники на самой площадке — там стояло несколько идолов. [1251]

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию