История Венецианской республики - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 50

Это все, что касается приготовлений, затем начинались сами выборы. Каждый выборщик писал имя своего кандидата на листке бумаги и бросал в урну. После листки вынимались, оглашались имена кандидатов без учета поданных за них голосов. В другую урну опускали листки, на каждом из которых стояло единственное имя. Если кандидат присутствовал в зале, то он выходил вместе с любым другим избирателем, носившим то же имя, а оставшиеся обсуждали его кандидатуру. Затем кандидата приглашали войти и ответить на вопросы либо защититься от выдвинутых в его адрес обвинений. Происходило голосование, и, если кандидат получал требуемые двадцать пять голосов, он становился дожем. В противном случае из урны вынимали другой листок и так далее.

При такой мучительно сложной системе кажется странным, что вообще кого-то выбирали, но 13 июля 1268 года, всего через шестнадцать дней после смерти предшественника, был избран Лоренцо Тьеполо. Мартино да Канале, не упускавший случая описать закончившиеся выборы, с удовольствием рассказывает о перезвоне колоколов на соборе Сан Марко и толпе народа, собравшейся у храма. Люди окружили нового дожа и «срывали одежду с его спины» — похоже, традиция разрешала это им делать. Таким образом, дожу давали понять, что он «лицо подчиненное и милосердное». Дож босиком подходил к алтарю, давал клятву, и ему вручали знамя Святого Марка. Затем на него надевали новое платье, сажали на поццетто и торжественно проносили вокруг площади. Дож разбрасывал монеты, после чего входил во Дворец дожей и обращался к подданным. Тем временем делегация спешила к его дому — сообщить об этой новости его жене, племяннице императора-регента Латинской империи Иоанне де Бриенна. После они вели ее в новый дом, «Обходительный, галантный, мудрый, смелый, знатного происхождения», — восхищается Мартино. Имя Лоренцо Тьеполо «стало знаменито во всем мире». Проявив героизм в генуэзской войне — все еще не закончившейся — он некоторое время был подестой Фано и мог похвалиться долгой службой республике. Столь высокая репутация не помешала ему, однако, несколько лет назад ввязаться в драку на площади Сан-Марко и получить ранение. Одним из его решений на посту дожа стало приглашение старших Дандоло и примирение с ними, после чего празднества обрели размах. Сначала венецианский флот проплыл мимо дворца, а за ним украшенные специально для такого случая корабли из Торчелло, Мурано, Бурано и других островов лагуны. Пешком прошли представители гильдий. Рассказ Мартино слишком долог и утомителен, поэтому не буду приводить подробности, однако это — неисчерпаемый источник информации о торговой жизни города того времени. По нему видно, сколь высокого уровня благосостояния достигла Венеция. Парад возглавили кузнецы с гирляндами на головах, затем прошли скорняки в богатых одеждах из ласки и горностая, что явно было не по погоде конца июля. Прошагали портные, все в белом, с пунцовыми звездами. На ходу они пели под аккомпанемент собственного оркестра. Проследовали ткачи и стегальщики, изготовители сандалий и золотой парчи, торговцы шелком и стеклодувы. Из клеток выпустили птиц. Но первый приз за фантазию достался парикмахерам, их вели за собой два всадника в полном рыцарском облачении и четыре «очень странно одетые дамы».

Правление Лоренцо Тьеполо началось весьма благоприятно, но дож так и не исполнил своего обещания. С приходом к власти удача, похоже, от него отвернулась. В 1268 году был неурожай, и несколько месяцев спустя в Венеции наступил голод. Из-за недостатка плодородной земли город на протяжении всей своей истории зависел от импорта зерна, и это было главной его слабостью. Теперь же открылась еще одна — зависть соседей. Напрасно обращалась Венеция за поставками в Падую, Тревизо и другие города. Напрасно напоминала о помощи, которую оказывала им во время правления Эццелино. Все наотрез отказали. Падуя даже прекратила выплату ежегодной ренты, которую выдавала в виде зерна венецианским церквям и монастырям. Венеция направила корабли в Сицилию и даже в русские княжества, и катастрофу удалось предотвратить. Месть республики была быстрой и жестокой. На все товары, проходившие через Венецию на континент, были наложены огромные пошлины. Под предлогом того, что Адриатическое море составляло часть венецианского наследия, чиновники, назначенные в различные порты, следили, чтобы товары не разгружали на берегу, а отправляли бы к данникам по реке По. Это была глупая мера, поскольку она спровоцировала возмущение на территориях, находившихся далеко за городами, с которыми ссорилась Венеция. Произошла трехлетняя война с Болоньей, что не прибавило популярности Венеции в Северной Италии.

Тьеполо скончался в августе 1273 года. Его положили рядом с отцом в церкви Санти Джованни э Паоло. Популярность его к тому моменту была почти на нулевом уровне. Он просто не способен был понять того, что как бы Венеция ни считала себя особым, привилегированным городом, не имеющим ничего общего с традициями и историей соседей, в их глазах республика ничем от них не отличалась. Возможно, была сильнее и богаче благодаря везению, беспринципному поведению и безграничной самоуверенности, но тем не менее ничуть не лучше их — по крайней мере на суше — и вовсе на такой уж непобедимой. В дни, когда Барбаросса, Генрих VI и Фридрих II совершали периодические нападения на Ломбардию, а войны между гвельфами и гибеллинами были в самом разгаре, у этих городов были другие заботы: им приходилось прокладывать точный курс через штормовые моря имперско-папской политики, а Венеция, защищенная своей лагуной, могла позволить себе обратить внимание на куда более привлекательный Восток. Однако времена менялись. Имперская угроза растаяла, и вместе с ее исчезновением города вздохнули и окрепли. Довольно кровопролития, теперь они хотели получить свою долю богатства, которым так долго наслаждалась Венеция. Им не нравилась самоуверенность, с которой она принимала подарки судьбы как должное.

После кончины Тьеполо дожем стал восьмидесятилетний Якопо Контарини. Неудивительно, что эти изменения он ощущал не больше предшественника. К тому моменту стало очевидным ошибочное поведение Венеции по отношению к континентальным городам. В прошедшие пять лет, кроме неудачного договора с Болоньей и пятилетнего перемирия с Генуей от 1270 года, республика обязана была вступить в соглашения по крайней мере с шестью городами, и ей пришлось нехотя пересмотреть свои финансовые — хорошо, что не территориальные, — притязания. На церковном соборе в Лионе, в 1274 году, Григорий X ^[105] провозгласил Михаила Палеолога императором, а тот, в свою очередь, признал папскую власть. Папа снял религиозное оправдание завоевания Константинополя, а пятьсот епископов выслушали страстную диатрибу делегации Анконы, обличавшей венецианские притязания. ^[106] Сам Григорий принял примирительную позицию, но напрасно: Венеция заявила, что она защищает Адриатику с античных времен. Только благодаря ей славяне, сарацины и норманны были выдворены оттуда, а папа Александр III в праздник Вознесения в 1177 году наделил ее властью над всем заливом. В его присутствии в море, по традиции, бросили кольцо.