История Венецианской республики - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 65

Для Венеции потеря одной из самых ценных ее колоний была тяжелой и унизительной. Местного байло приговорили к суду, но оправдали. Из Руццини, ушедшего за подкреплением на Крит, сделали козла отпущения и отстранили его от командования. Однако война не закончилась, предстояли новые жестокие сражения. По счастью, Венеция располагала потенциальными союзниками. Король Педро Арагонский, раздраженный растущим генуэзским влиянием в Западном Средиземноморье, согласился предоставить 18 полностью снаряженных боевых кораблей, если Венеция оплатит две трети стоимости их снаряжения. Даже в Константинополе — как ни печально было его финансовое положение — император Иоанн VI радовался возможности поставить на место генуэзцев, которые не только постоянно разоряли его столицу, перетягивая всю торговлю в свою галатскую колонию (где оборот был в 7 раз больше, чем в самом Константинополе), но и решили по собственному разумению управлять такими византийскими островами, как Хиос и Митилена. С другой стороны, он не хотел помогать только ради того, чтобы сменить генуэзцев на венецианцев. Он охотно предоставил дюжину снаряженных и вооруженных галер на условиях, что Венеция оплачивает тоже две трети снаряжения, а в случае победы Галата должна быть разрушена до основания, а острова после разграбления возвратились бы к империи так же, как и камни из короны, отданные в уплату 7 лет назад.

Соглашению предшествовали долгие переговоры. Арагонский договор подписали только в июле 1351 года. К тому времени, как союзный флот объединился в Мраморном море, закончился сезон, и начинать крупномасштабные действия было уже поздно. Однако каждая сторона вверила свою судьбу выдающемуся адмиралу. Венеция — Николо Пизани, а Генуя — еще одному представителю славной фамилии, блиставшей в истории города на протяжении более пяти веков, — Паганино Дориа. 13 февраля 1352 года оба флота встретились у входа в Босфор, под стенами Галаты.

Паганино, защищавший свои воды, имел преимущество позиции и построил свои корабли так, чтобы нападавшие не могли к ним приблизиться без большого риска сломать собственный строй. Пизани сразу заметил ловушку, море было неспокойно, короткий зимний день подходил к концу, и атаковать было неразумно. Но арагонский командующий ничего не желал слушать. Прежде чем Пизани успел его остановить, он обрубил канаты и бросился на генуэзцев. Венецианцам ничего не оставалось, как только последовать за ним.

Дальнейшая битва стала прямым противостоянием Венеции и Генуи. Византийцы почти сразу отошли, не вступив в бой. Арагонец после злополучного героического порыва задержался в бою не надолго. Двум главным морским державам того времени оставалось драться между собой. Они это делали, предусмотрительно оставив в резерве четверть сил с каждой стороны. На кораблях разгорелся пожар, который ветер быстро разнес по обоим флотам. Так они и сражались до глубокой ночи при свете горящих кораблей. Наконец венецианцы, против которых были и ветер, и течение, отступили. Они потеряли большую часть своих галер и около 1500 лучших бойцов. Эта потеря была тем тяжелее, что со времени чумы прошло только четыре года. Но когда рассвело, генуэзцы увидели, что их потери почти так же велики, поэтому, опасаясь общей паники, Паганино предпочел скрыть их от граждан Галаты. Однако стратегически победа была на его стороне, хотя и обошлась дороже многих поражений. Вопрос о преследовании венецианцев не поднимался, скорее вставал вопрос, стоит ли праздновать такую победу. Как замечает генуэзский хронист того времени Джорджо Стелла, «я не заметил, чтобы отмечалась годовщина этой даты, дож не посещал никакой церкви для благодарственного молебна, как это делалось в других подобных случаях. Быть может, из-за того, что столько храбрых генуэзцев пало в той битве, о победе решили забыть».

Несмотря на потери в Босфорской битве, позиции Генуи в Галате оставались такими же сильными, как и прежде. Напротив, положение императора Иоанна VI становилось все более опасным. Теперь ему приходилось сталкиваться не только с денежными заботами, но и с многочисленными врагами, окружавшими империю. Росла угроза и самому трону — трону, на который не находилось законных претендентов, который 5 лет назад был отнят у настоящего правителя, Иоанна V Палеолога. Палеолог не был смещен. Кантакузин предпочел женить его на своей дочери и оставить в звании соимператора, лишив какой бы то ни было власти. Однако мальчик подрос, и подчиненное положение начало его уязвлять. Вскоре он превратился в лидера оппозиционных сил, и в 1352 году империя оказалась на пороге гражданской войны. Кантакузин всегда ненавидел генуэзцев, но теперь, отчаявшись в союзниках, он больше не мог противостоять им ни политически, ни экономически. В мае он, понятно с каким чувством в душе, подписал соглашение, позволяющее генуэзцам расширить свои владения в Галате и запрещающее торговлю в Азовском море всем прочим, включая и местных греков.

Для Венеции это был еще один удар. Его удалось в некоторой степени смягчить, получив у Иоанна Палеолога в вечное пользование стратегически важный остров Тенедос за 20 000 дукатов. В то же время стало понятно, что Босфорское сражение ничего Венеции не дало. Направили помощь арагонскому королю, посчитав, что его поддержка будет полезнее в Западном Средиземноморье, чем в Леванте. К новому театру военных действий отплыл Николо Пизани, счастливо уцелевший на Босфоре. Его доблесть сомнению не подвергалась.

Остров Сардиния долгое время был камнем преткновения между Генуей и Арагоном. К прибытию туда Пизани испанцы блокировали порт Альгеро, одновременно готовясь к нападению остатков генуэзского флота, уже появившихся на горизонте. Венецианские корабли прибыли как раз вовремя. Испанский адмирал с готовностью предоставил Пизани верховное командование. Генуэзцы пришли в смятение, увидев перед собой значительный флот вместо тех скромных сил, на которые рассчитывали. Когда они подошли, на каждой венецианской мачте вдруг взвился стяг святого Марка. Это произвело на генуэзцев эффект, близкий к панике. Они храбро защищались до последнего, но полетели абордажные крючья, и их одолели и числом, и удачным маневром. (Пизани соединил между собой все галеры, кроме десяти, и воины бились плечом к плечу.) Генуя потеряла 41 корабль. Только 9, включая флагман адмирала Антонио Гримальди на буксире, смогли вернуться домой.

Это произошло 29 августа 1353 года. Босфорское поражение Венеции с лихвой было отомщено. Когда в Генуе получили известие о битве у Лоиеры, его восприняли даже не со смятением, а с отчаянием. В уныние впал весь город. Народ ожидал гибели некогда славной республики, обреченной теперь на позор и рабство. Но Генуя уже имела опыт поражений, а свежий пример Венеции показывал, как быстро можно от них оправиться, так что поначалу (это видно и из венецианских летописей, и из генуэзских) значение этого сражения переоценили. Правда, нужно понять, что это не было обычное стратегическое отступление. Генуэзцы слишком хорошо представляли себе возможные его последствия. Теперь их враги контролировали все Средиземноморье, отрезав их не только от Леванта и Крыма, главных источников их богатства, но и от всех основных пищевых ресурсов. Город, расширявшийся последнюю сотню лет, заставил генуэзцев проложить дороги через узкую полоску плодородной земли между горами и морем, единственную пригодную для сельского хозяйства землю поблизости. Таким образом, Генуя тоже сильно зависела от привозных товаров, как из Ломбардии, так и заморских. Но Ломбардия к тому времени была для нее закрыта. Проходы в горах блокировал другой враг — Джованни Висконти, повелитель и архиепископ Милана.