Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 232

То же самое можно сказать об Испании, хотя две ее короны не удавалось объединить до тех пор, пока внук католических монархов Карл Габсбург в 1516 году не стал вторым правителем страны одновременно с его душевнобольной матерью под именем Карл I. Ему все еще приходилось со всей тщательностью учитывать отличие прав жителей Кастилии от прав жителей Арагона, но более ясное самосознание испанской национальности пришло во время его правления потому, что поначалу весьма популярный у своих подданных Карл затмил национальное самосознание Испании в более крупной империи Габсбургов и на самом деле пожертвовал испанскими интересами ради династических целей и побед. Крупным дипломатическим событием первой половины века считается его избрание в 1519 году императором Священной Римской империи под именем Карла V. Он пришел на смену своему деду Максимилиану, мечтая об избрании на престол, и через заключение тщательно продуманных брачных союзов в прошлом к тому времени уже получив власть над империей, территория которой достигла невиданных в мире размеров, теперь с приобретением титула императора обрел достойную его корону.

После своей матери Карл унаследовал испанские королевства и тем самым долю Арагона на Сицилии и притязания кастильцев на территории недавно открытой Америки. От отца, то есть сына Максимилиана, ему достались Нидерланды, входившие в состав герцогства Бургундия, а от деда – земли Габсбургов Австрии и Тироля вместе с провинцией Франш-Конте, Эльзасом и клубком притязаний в Италии. Так выглядело величайшее династическое наследие, накопленное к той эпохе, а короны Богемии и Венгрии находились в распоряжении брата Карла по имени Фердинанд, которому предстояло сменить его в качестве императора. Верховенство Габсбургов служило решающим фактором европейской политики на протяжении практически всего XVI века. Его истинные и мнимые притязания прекрасно видны из списка титулов Карла, когда его возвели на императорский престол: «Король римлян; император – избранник; semper Август; король Испании, Сицилии, Иерусалима, Балеарских и Канарских островов, индейцев и материка на противоположной стороне Атлантики; эрцгерцог Австрии; герцог Бургундии, Брабанта, Штирии, Каринтии, Карниолы, Люксембурга, Лимбурга, Афин и Патров; граф Габсбурга, Фландрии и Тироля; пфальцграф Бургундии, Эно, Пфирта, Руссийона; ландграф Эльзаса; граф Швабии; господин Азии и Африки».

Что бы ни представлял собой такой набор территорий, национальным его назвать никак нельзя. Ради практических целей его делили на два главных блока: испанское наследие, богатое за счет обладания Нидерландами и питаемое растущим притоком слитков золота из Америки; и старинные земли Габсбургов, требующие активной заботы о Германии, чтобы поддержать там верховенство правящей семьи. Однако Карлу с его престола виделось гораздо больше перечисленного выше. Вполне откровенно он любил называть себя «Божьим знаменосцем» и, как христианский паладин древности, воевал против османов в Африке и по всему средиземноморскому побережью. В своих собственных глазах он все еще представлялся средневековым императором, а не просто одним из многих европейских правителей; он числился предводителем христианского мира и за свои поступки отвечал перед одним только Богом. Он мог считать себя более достойным звания «Защитник веры», чем его тюдоровский конкурент Генрих VIII, тоже претендовавший на императорский престол. Интересами Германии, Испании и династии Габсбургов приходилось в определенной степени жертвовать в свете представления Карлом V его собственной роли. Но все равно он замахивался на недостижимое. Если взять в расчет напряжения в обществе, возникшие из-за движения Реформации, а также убогий аппарат связи и управления XVI века, власть в такой империи оставалась всего лишь мечтой, неподвластной никакому смертному человеку. Карл V, кроме всего прочего, стремился управлять своей империей лично, постоянно находился в пути, гоняясь за своей недостижимой целью, и поэтому, можно предположить, он заставлял своих подданных во всех уголках его империи (кроме Нидерландов) чувствовать свою причастность к его дому. По его устремлениям можно себе представить тот уклад, в соответствии с которым все еще жил средневековый мир, а также понять анахронизм этого уклада.

Священную Римскую империю конечно же нельзя было назвать однозначной семейной собственностью Габсбургов. В этой империи к тому же воплотилось средневековое прошлое, причем в самом потрепанном и мифическом виде. В Германии, где располагалась ее большая часть, сложился полный хаос, объединенный при императоре и его главном арендаторе в лице имперского сейма. Со времен Золотой буллы семь избирателей фактически выступали в роли суверенов на своих территориях. К тому же на память приходят сотня князей и больше полусотни имперских городов, пользовавшихся положением автономий. Общая мозаика дополнялась 300 или около того мелкими государственными образованиями и вассалами императора, оставшимися в наследство от прежней средневековой империи. С самого начала XVI века любая попытка по преобразованию такого беспорядка в нечто путное и приданию Германии хоть какого-то национального единства проваливалась; такие атрибуты подходили княжествам и городам помельче. Все дело ограничилось появлением кое-каких новых управленческих учреждений. Результаты избрания Карла императором в 1519 году предсказать было сложно; народ вполне справедливо боялся того, что немецкие интересы на территории огромных доминионов Габсбургов он отвергнет или выпустит из поля своего внимания. Чтобы потеснить короля Франции, претендовавшего на тот же престол, потребовались большие суммы денег на подкуп избирателей (как единственный серьезный альтернативный кандидат Генрих VIII не мог собрать достаточно средств на подкрепление своих притязаний). После выборов единственным объединительным принципом, действовавшим в Священной Римской империи до самого ее упразднения в 1806 году, служил династический интерес Габсбургов.

Италия, считающаяся одним из самых поразительных географических объединений в Европе, тоже все еще существовала в виде разобщенных независимых государств, большинством из них правили августейшие деспоты, а остальные числились вассалами соседних держав. Светским монархом в Папской области числился сам папа римский. Неаполем как собственной вотчиной правил король из дома Арагона. Его испанским родственникам принадлежала Сицилия. Венеция, Генуя и Лукка считались республиками. Милан представлял собой крупное герцогство долины реки По, которым правила семья Сфорца. Флоренция теоретически считалась республикой, но с 1509 года в руках бывшего дома ростовщиков Медичи стала монархией. В северной Италии герцоги Савойские управляли Пьемонтом, находившимся на противоположной от земель их собственных предков стороне Альп. Дробление на полуострова сделало Италию привлекательной добычей, а сложный клубок семейных отношений послужил французским и испанским правителям оправданием для вмешательства во внутренние дела на Апеннинах. На протяжении первой половины XVI века главную тему европейской истории дипломатии составила борьба между Габсбургами и Валуа, которую они вели прежде всего на территории Италии.

Войны между Габсбургами и Валуа, начавшиеся в 1494 году с французского вторжения, напоминающие средневековые авантюры и набеги (выдававшиеся за крестовый поход), продолжались до 1559 года. Всего насчитывается шесть так называемых «итальянских» войн, и сыграли они гораздо большую роль, чем может показаться на первый взгляд. Они составляют определенный период в эволюции системы европейских государств. Вступление на престол Карла V и поражение короля Франциска на выборах императора со всей ясностью определили правила династических состязаний. Для Карла, правителя империи, войны послужили фатальным отвлечением от лютеранской проблемы в Германии, а для Карла, короля Испании, началось смертельное убывание мощи его страны. Французам они принесли обнищание и вторжение внешних врагов, а их королям в конце концов разочарование тем, что Испании оставили власть в Италии. Жителям этой страны войны принесли многочисленные бедствия. Впервые с эпохи вторжений племен варваров Рим подвергся осаде (в 1527 году силами мятежной императорской армии), и с приходом испанского господства наконец-то закончились великие дни городов-республик. В какой-то момент побережья Италии подверглись набегам десантов одновременно с французских и турецких судов; отсутствие единства христианского мира проявилось в формальном союзе французского короля с турецким султаном.