Вожди и заговорщики - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 14

В апреле 1923 г. Троцкий не воспользовался козырями, которые предоставил ему Ленин в связи с «национальным вопросом». Теперь Троцкий бросился в атаку безо всяких козырей. Он был трибуном, человеком идей. Ему было легче защищать «пролетариат», чем «националистов».

Время для выступления было для Троцким неудачным и еще в одном отношении — вскоре он заболел, простудившись на охоте: «я прохворал всю дискуссию против „троцкизма“. Можно предвидеть революцию и войну, но нельзя предвидеть последствия осенней охоты на утку», — сетовал Троцкий, намекая на то, что если бы не болезнь, он мог бы победить. Охотники на уток знают, что они ничем не рискуют, расстреливая птицу. Но Троцкий, благодаря своей любви к этому развлечению, сам превратился в утку, которую безнаказанно расстреливали. «Неприятные „исторические“ последствия охоты на утку оказались в том, что в дискуссии на стороне оппозиции не выступил во плоти и крови блестящий, находчивый, едкий, первоклассный оратор, каким был Троцкий. Отсутствие подобной силы сказалось на ходе дискуссии, ослабляло оппозицию», — комментирует Н. Валентинов. ^[69] Но к этому времени партия уже ориентировалась не на первоклассных ораторов, а на ориентировки из секретариата ЦК.

8 октября 1923 г. Троцкий написал письмо в Политбюро, в котором, разбирая причины возникшего социально — экономического кризиса, утверждал, что «хаос идет сверху», что бюрократия проводит партийные решения методами военного коммунизма, в руководстве «создалась секретарская психология», при которой люди подбираются не по принципу компетентности, а по принципу лояльности, и «секретарскому бюрократизму должен быть положен предел» ^[70]. Итак, демократия должна оживить партию, ограничить произвол чиновников, во главе которых стоит Генеральный секретарь. Троцкий быстро забыл о поводе — интересах рабочих. Их допускать к демократическому столу он не собирался. Его ставкой были массы рядовых коммунистов, которые, оказавшись причастными к принятию партийных решений, обеспечат затем надежную связь с остальными трудящимися. Кроме демократии Троцкий делал ставку на качественное планирование, давая понять, что мог бы возглавить это дело. Большинство Политбюро истолковало эти претензии Троцкого по — своему: «Троцкий фактически поставил себя перед партией в такое положение, что или партия должна предоставить тов. Троцкому диктатуру в области хозяйственного и военного дела, или он фактически отказывается от работы в области хозяйства, оставляя за собою лишь право систематической дезорганизации ЦК» ^[71]. Сталин и его союзники были возмущены обвинениями в «секретарской» диктатуре. Троцкий бросил вызов бюрократическому покою, в котором пребывало руководство, он покусился на единство правящей касты. В этом, а не в каких — то ошибках, было его главное преступление. Два года спустя это в письме соратникам по антитроцкистской фракции подтвердил Ф. Дзержинский: «партии пришлось развенчать Троцкого единственно за то, что тот… поднял руку против единства партии» ^[72].

Однако Троцкий был не одинок. Е. Преображенский написал письмо с критикой проводимого курса. К 15 октября его подписали 46 видных большевиков. Они считали, что «продолжение политики Политбюро грозит тяжкими бедами для всей партии», что связано с «бессистемностью решений ЦК, не сводящего концы с концами в области хозяйства». Плохое качество экономического руководства, вылившееся в кризис «ножниц цен», письмо связывало с бюрократизацией партийного руководства, «разделением партии на секретарскую иерархию и мирян», как в церкви ^[73].

Недовольство было налицо. Большинство Политбюро решило придавить это выступление авторитетом ЦК, но, поскольку соотношение сил было еще не ясно, пригласили на объединенное заседание ЦК и ЦКК еще представителей 10 парторганизаций, чья позиция была известна. Это заседание, проходившее 25–27 октября в отсутствие Троцкого (он болел), объявило его выступление «нападением на Политбюро», «политической ошибкой» и «сигналом к фракционной группировке», каковой явилось письмо 46–ти ^[74]. Осудив таким образом своих противников, лидеры Политбюро требовали «не выносить сор из избы», избежать открытого спора перед лицом страны и мира. Но письма оппозиционеров уже распространялись в партийных кругах и среди непартийной интеллигенции. Тогда Большинство Политбюро договорилось с Троцким о компромиссе. 5 декабря Политбюро была согласована резолюция «О партийном строительстве» (с некоторыми поправками ее подтвердит XIII конференция партии), в которой говорилось: «Рабочая демократия означает свободу открытого обсуждения, свободу дискуссии, выборность руководящих должностных лиц и коллегий». Резолюция осуждала бюрократизм за то, что он «считает всякую критику проявлением фракционности» ^[75]. Большинство Политбюро провело заседание по согласованию текста на квартире у Троцкого, потому что сам он в это время болел. Для «триумвирата» и его союзников резолюция была плодом взаимных уступок, ценой прекращения споров и сохранения существующего руководства. «И тогда мне казалось, что, собственно, не о чем драться дальше…» ^[76], — вспоминал об этом моменте Сталин. 6 декабря он опубликовал в «Правде» статью «О задачах партии», которую закончил комплиментом «возмутителю спокойствия». Но с намеком: «я знаю Троцкого как одного из тех членов ЦК, которые более всего подчеркивают действенную сторону партийной работы» ^[77]. Мол, хватит рассуждать, пора «действенно» работать. Троцкий не захотел услышать это предупреждение, так как не хотел работать по указаниям бюрократии.

Новый курс

Для Троцкого резолюция 5 декабря была победой, которую нужно было развивать. Он пишет развернутую статью «Новый курс», в которой излагает взгляды, получившие затем название троцкизма. Сам Троцкий неоднократно отрицал, что «троцкизм» существует. Себя Троцкий считал ленинцем. Но одно другому не мешает — также, как в рамках марксизма выделился ленинизм, так и в рамках ленинизма стали выделяться различные идейные течения, и троцкизм стал одним из них.

В 1923 г. задача Троцкого заключалась в том, чтобы не выпячивать собственное «я», а представить себя толкователем общепартийного решения, нового партийного курса, за который, якобы, выступает партия. В своей статье Троцкий утверждает, что резолюцией 5 декабря партия провозгласила «Новый курс». Это уже интриговало читателя — не идет ли речь о новом НЭПе — уже политическом. «Новый курс, провозглашенный в резолюции ЦК, в том и состоит, что центр тяжести, неправильно передвинутый при старом курсе в сторону аппарата, ныне, при новом курсе, должен быть передвинут в сторону активности, критической самодеятельности, самоуправлении партии, как организованного авангарда пролетариата». Троцкий ставит задачу: «партия должна подчинить себе свой аппарат» ^[78]. Автор подвергает бюрократизм резкой критике, развивая положения ленинских статей о связи бюрократизма и недостатка культуры масс, но неожиданно переносит эту проблему в плоскость взаимоотношения поколений: «Убивая самодеятельность, бюрократизм тем самым препятствует повышению общего уровня партии. И в этом его главная вина. Поскольку в партийный аппарат входят неизбежно более опытные и заслуженные товарищи, постольку бюрократизм аппарата тяжелее всего отзывается на идейно — политическом росте молодых поколений партии. Именно этим объясняется тот факт, что молодежь — вернейший барометр партии — резче всего реагирует на партийный бюрократизм» ^[79].