Вожди и заговорщики - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 48

Полемика на съезде была едва заметной, казалось, что она укладывается в обычные большевистские грубости, позволительные между друзьями. Томский покритиковал Молотова, Сталин обругал Томского, не более. В полемике по поводу ножниц цен Сталин неосторожно сказал правду о взаимоотношениях государства и крестьянства: „эти переплаты и недополучения составляют сверхналог на крестьянство, нечто вроде „дани“, добавочный налог в пользу индустриализации, который мы должны обязательно уничтожить, но который мы не можем уничтожить теперь же, если не думаем подорвать нашу индустрию…“ ^[346] Бухарин был шокирован: Сталин употреблял термины троцкистского теоретика Преображенского, над которым Бухарин, как ему казалось, одержал славную теоретическую победу. Но эта победа не позволила найти средства для ускоренной индустриализации, необходимость которой теперь признавал и Сталин, и Бухарин. Сталин решил, что индустриализацию все — таки придется проводить за счет „дани“. И ее уже начали собирать „чрезвычайными мерами“.

Резолюции пленума пока были компромиссными. Пленум указал на нехватку как промышленных товаров (для ее преодоления нужна индустриализация»), так и товарного зерна (для ее преодоления нужно было крупное сельское хозяйство). Выход в том, чтобы вытрясать хлеб из кулацкого хозяйство (хоть бы оно и разорилось) и одновременно — в ускорении коллективизации и создании зерновых совхозов. Большевики считали, что эти хозяйства будут работать лучше, чем зажиточное крестьянство. Но если пока существует дефицит на все, это значит, что рыночные отношения не работают. НЭП не работает. Поэтому пленум оправдывает чрезвычайные меры, но, как и раньше, подтверждает «их временный характер, и если, несмотря на это, возникали толкования этих мер как органически вытекающих из решений XV съезда партии об усилении давления на капиталистические элементы деревни, то такого рода толкования свидетельствуют лишь о том, что на отдельные прослойки партии до сих пор оказывает влияние чуждая ей идеология» ^[347].

Компромисс партийных групп был закреплен в государственных решениях. 16 июля заместитель наркома юстиции РСФСР Н. В. Крыленко запретил использование таких чрезвычайных мер, как обходы дворов в поисках хлеба, незаконные обыски и аресты, закрытие базаров и др. Он приказал прекратить все дела в отношении середняков и бедняков по ст. 107 (в отношении кулаков дела продолжались). Но в этой же директиве Крыленко ориентировал подчиненные органы быть готовыми к массовому применению ст. 107 против скупщиков хлеба (то есть торговых посредников) «в случае новой попытки… срыва хлебозаготовок» ^[348].

Чрезвычайные меры были строго запрещены постановлением Совнаркома 19 июля — правительство было оплотом «правых». Рыков и Бухарин надеялись «выманить» у крестьян хлеб, повышая закупочные цены. Но из этого ничего не вышло — цены все равно были ниже, чем нужно было крестьянам для закупки дорогих промышленных товаров. К тому же товары эти часто были некачественными, и крестьяне предпочитали оставить у себя побольше продовольствия, чем продавать его даже по новым ценам. Сталин язвительно писал Микояну: «Приходится признать, что Бухарин теряет возможность повести „форсированное наступление на кулака“ путем нового повышения цен на хлеб. Можешь ему сказать, что я вполне понимаю его положение и почти что соболезную» ^[349].

Казалось, что в середине 1928 г. наметилось некоторое согласие между сторонниками осторожного поворота «влево» (Бухарин) и более радикального и последовательного проведения того же курса (Сталин). Но непоследовательность Бухарина делала его позицию слабой, в то время как события требовали решительных действий.

Время после июльского пленума Сталин активно использовал в борьбе за умы большевистских лидеров. Даже те из членов Политбюро, кто склонялся к сохранению НЭПа до последней возможности, под давлением Сталина меняли свою позицию. Легче всего было «уломать» старых друзей Сталина — Ворошилова и Орджоникидзе. Калинин, отличавшийся прокрестьянской позицией, тоже в конце концов встал на сторону Сталина. «Всесоюзный староста», как называли главу государства, был слабоволен и больше всего боялся остаться в меньшинстве. К тому же поговаривали, что Сталин сумел найти на него «компромат», интересуясь подробностями личной жизни Калинина. «Ни в коем случае нельзя дать Томскому (или кому — либо другому) „подкачать“ Куйбышева или Микояна. Не можешь ли прислать письмо Томскому против Куйбышева?» — писал, например, Сталин Молотову в августе 1928 г. ^[350]

Готовясь к новому столкновению, Сталин действовал с помощью политической интриги, «подставляя» Бухарина. Поскольку Бухарин после падения Зиновьева считался лидером Коминтерна, то на VI Конгрессе Интернационала были приняты за основу его тезисы о международном положении и задачах Коминтерна. Однако делегация ВКП(б) снова стала обсуждать тезисы и подвергла их критике, что было подлинным скандалом. Бухарин доказывал, что «дело не в том, что мы должны ожидать падения капиталистической кривой» и, следовательно, компартии должны придерживаться более умеренного курса. Против этой идеи Бухарина (ошибочность которой станет ясна уже через полтора года, когда в капиталистическом мире разразится Великая депрессия) выступил Ломинадзе, пророчивший новый революционный подъем. Бухарин напомнил Ломинадзе о его провале в Китае в 1927 г.: «Люди брали в руки спички и шли устраивать восстания» ^[351]. Несмотря на это большинство делегатов чутко уловило, «откуда ветер дует» и поддержало линию «делегации ВКП(б)», то есть Сталина. Сталин, обжегшись на китайском опыте, заимствовал некоторые троцкистские идеи, считая необходимым иметь в лице компартий боевые организации, подчиняющиеся только руководству Коминтерна и не связанные обязательствами перед союзниками в своих странах. В результате «проработки» делегацией своей страны Бухарин был унижен.

Он был так возмущен, что просил об отставке. Но Сталин был против «спокойного» ухода противника «в тень», откуда можно критиковать проводимую в трудных условиях политику. Бухарин потом говорил об этом плане Сталина: «Почему нельзя было дать отставку и почему нужно было обязательно вывести?… Нужно было сначала обязательно замарать, запачкать, дискредитировать, растоптать, и тогда речь пойдет уже не о том, чтобы удовлетворить просьбу об отставке, а о том, чтобы „снять“ „за саботаж“. Игра здесь абсолютно ясная» ^[352].

В сентябре из — за неурожая на Украине и Северном Кавказе вновь обнаружилась нехватка хлеба, и чрезвычайные методы хлебозаготовок в отдельных регионах возобновились. Теперь вместо «запретной» ст. 107 применялась ст. 131 УК — нарушение обязательств перед государством. По этой статье арестовывались с конфискацией имущества крестьяне, обязавшиеся сдать хлеб (например, под кредит), но по разным причинам не сумевшие выполнить обязательство. Затем в дело пошла и ст. 107.