Московские дневники. Кто мы и откуда… - читать онлайн книгу. Автор: Криста Вольф cтр.№ 18

Немецкие слова в русском: «бутерброд», «шлагбаум», «парикмахерская», «маршрут».

Любопытные французские остатки со времен 1812 года: «шаромыжник» — от «cher ami», то есть «милый друг», так голодные солдаты, попрошайничая, обращались к крестьянам, теперь «шаромыжник» — человек, у которого вообще ничего нет, конченый.

«Шваль» — от «cheval», «лошадь»: мертвые лошади валялись повсюду, шваль — дрянное, негодное, пропащее.

Народ здесь, пожалуй, еще больше, чем у нас, становится покорнее, равнодушнее, приспосабливается.

Позавчера утром ни с того ни с сего очень душно и пасмурно. Я чувствовала вялость. Уже с утра 25°, притом довольно ветрено. К вечеру духота отступила, вчера в первой половине дня прошел дождь, после обеда ветер все усиливался, волны высоченные, как никогда. Мы поднялись на гору, забрались в какую-то глухомань, собак почти столько же, сколько ребятни, по дорогам шныряют свиньи. Сегодня с утра прохладно, всего 15°, море еще бурное, но волнение все же послабее, чем раньше, небо совершенно ясное, с чудесным солнцем.

Я, конечно, не могу достаточно подкрепить это примерами, но у меня такое ощущение, что историческая роль, которую Советскому Союзу, хочешь не хочешь, придется играть и в будущем, находит пока мало осознанной поддержки со стороны населения. Народу вполне достаточно «истории», которая, как он полагает исходя из своего опыта, неизбежно вступает в огромное противоречие с нормальной, в самом обычном смысле человеческой жизнью.

И видеть, как исполинские по своим возможностям производительные силы этой страны лишь в немногих аспектах действительно концентрируются и используются, а все прочее остается в забросе, без применения… как здесь, в кавказских лесах, гибнут каштаны… Этой гигантской человеческой массе словно бы недостает чего-то вроде всепроникающего, организованного производительного духа, или же он есть, только охватил покуда лишь незначительную часть этой массы, а остальные спокойно преследуют совсем иные цели. Но как раз это для нас опять-таки очень притягательно, ведь мы приехали из маленькой заорганизованной страны, где производство-то идет, но дух все больше утрачивается.

5.11

Недавно в кино среди сатирических роликов сюжет, где пожилую женщину с большим багажом отправили пешком по Москве и снимали скрытой камерой, поможет ли ей кто-нибудь. У молодых людей даже спрашивали, почему они не помогли, и, видимо, получали довольно резкие ответы. В конце концов к ней подошла ровесница, подхватила один из чемоданов. Репортер в свою очередь пытался поднести пожилым женщинам сумки, и всякий раз они недоверчиво отказывались от помощи.

Вчера, как обычно, допотопный августовский киножурнал «Новости дня». Десять минут самые замечательные ораторы тогдашней сессии Верховного Совета. Публика зашушукалась. Потом фильм киностудии Ленфильм «Девочка и мальчик», цветной, о том, как симпатичный ленинградский мальчик соблазняет в Крыму девочку-судомойку, потом не пишет ей, оставляет с ребенком, о котором, наверно, ничего не знает, большая трагедия Гретхен, совершенно никакого действия, просто она рожает ребенка и остается одна. Время от времени у горизонта без всякого повода проплывает корабль, и все прекрасно одеты, чего на самом деле здесь не увидишь. Публика живо сопереживала, а авторы фильма, вероятно, очень гордятся собственной смелостью. По задаче фильм просветительный, хотя и в конце не знаешь, что он, собственно, советует девочкам и мальчикам. При наличии рекламы контрацептивов все это потеряло бы актуальность — или бы смягчилось при изменении закона 1944 года.

Лева сегодня в русской рубашке. Все утра просиживает на берегу за шахматами, в своей бахромчатой шляпе.

Наша маленькая женщина, предупреждающая меня не вывешивать купальник вечером на балкон.

Леночка, которая все делает в воде: раз, два, три… Сегодня она уезжает и, как все, бросает в воду 10 копеек, я дарю ей куриного бога, а она мне — пестрый камешек.

В море иногда медузы.

Женщина с бледно-красной розой, приколотой к черному платью. В первый вечер ее все время приглашал танцевать один и тот же мужчина, позднее она, пожалуй, избегала его.

Женщины на пляже, у всех под солнечными очками козырьки для носа.

Корабли, которые при спокойной воде и расплывчатом горизонте как бы парят меж небом и морем.

Три одинокие девушки на пляже, вяжущие на спицах свитера.

Вертолеты, зависающие прямо над последними домами возле гор.

Поэтесса, которая всю вторую половину дня играет в карты, а вечером вдруг нараспев читает стихи.

Мы видели здесь растущую и снова убывающую луну. Она выходит из-за гор поздно вечером, зато утром бледный серп долго висит в небе.

Когда мы приехали, солнце садилось ровно в половине седьмого, сейчас — уже в самом начале седьмого. Вчера долго после заката невероятная и неописуемая игра красок — алых, золотых, зеленых и голубых во всех оттенках. На расстоянии пяди от горизонта какой-то самолет прочертил ровную золотую линию.

Море сегодня было бутылочно-зеленое. Последние дни: яркое, сильное, но уже не жгучее солнце.

Как быстро солнце закатывается за горизонт и под конец, в последнюю секунду, становится не более чем раскаленной красной точкой.

6.11

Вчера вечером — «Война и мир». Пожилой крестьянин, от которого нам досталось два билета. Позднее, поскольку мы сидели рядом, он спросил, откуда мы приехали, где тут живем, а главное, сколько стоила путевка, чтобы в точности доложить обо всем жене.

Сам фильм не так плох, как твердят здесь поголовно все. Есть даже очень хорошие эпизоды. В конце второй серии, которая выпущена досрочно, только внутренние монологи Болконского на фоне пейзажных кадров. Публика начала уходить.

Соединить опыт с настроением. Прощание с летом — но именно с этим летом.

Вахтерша в нашем корпусе — воплощение повсеместного формализма.

Горы начинают окрашиваться по-осеннему.

Осень началась с особенно жаркого дня.

Море начинает танцевать.

Пальмы на фоне огненно-красной каемки неба.

Прохладная кожа после купания. Блаженство горячего супа.

Какой контраст — все еще жаркое солнце и уже прохладный воздух.

Одно-единственное, большое, многослойное облако над горой.

Бледный месяц исчезает только в полдень.

Самое чудесное, когда море взбудоражено ветром, который до нас не достигает.

Одна и та же жизнь смотрит на нас темными глазами на смуглых лицах. Но вправду ли одна и та же?

Вечером на улице — улица тут всего одна — видишь: вина тут хоть залейся.

Если в полдень выставить холодное вино на солнце…

Когда на балконе после обеда становится слишком холодно, чтобы писать, сидя на солнце, пора восвояси.