В поисках агента. Записки офицера КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Черкашин, Грегори Файфер cтр.№ 29

Для меня это значило, что брусок одной стороной провис, может быть на виду и, вполне вероятно, совсем отвалится от рамы.

— Я думаю, в этой ситуации будет лучше, если Вы вернетесь и постараетесь правильно его закрепить или же, если это не удастся сделать, совсем его снять. Не стоит рисковать. Как долго ваша подружка еще пробудет в квартире?

— Еще несколько часов.

— Тогда действуйте, и быстро.

Через два часа мы встретились снова, но в другом месте. «Патриот» вынул из сумки брусок с записывающим устройством. Мы чудом избежали провала.

— Когда я вошел в комнату, я увидел его лежащим на полу, — сказал он.

Оказалось, что один из шипов был в Москве не очень прочно закреплен на бруске и при попытке зафиксировать его на раме дивана отвалился.

При обсуждении случившегося мы решили повторить операцию, но с применением имеющейся в резидентуре оперативной техники. На этот раз сотрудник нашей технической службы подготовился надлежащим образом. Несколькими днями позже «Патриот» попросил Хамида из Второго бюро дубликаты ключей от квартиры, и скоро у нас были их копии. Агент помог нам подготовиться к операции, составив подробный план квартиры. Ночью, когда два сотрудника резидентуры осуществляли наблюдение за обстановкой, третий вошел в квартиру и установил миниатюрную камеру в люстру, а в одну из электророзеток — микрофон.

Все закончилось благополучно, и скоро мы регистрировали все, что происходило в квартире. К сожалению, Центр решил не использовать полученную резидентурой информацию из-за неподходящей, по его мнению, для этого политической ситуации на Ближнем Востоке. После этой операции я был занят другими делами, не предполагая, что информация, которую мы получили с помощью установленной в конспиративной квартире в Бейруте техники, семью годами позже приведет меня в Западной Германии снова к «Марсу».

5

Ко времени нашего пребывания в Бейруте Елена вроде бы смирилась с условиями моей работы в разведке. Позже она рассказала мне, что научилась держать себя в руках и казаться спокойной, что бы ни произошло. В Ливане она часто вспоминала совет, который однажды дала ей жена нашего посла, полностью отражающий ее точку зрения:

— Когда здесь, за границей, люди смотрят на Вас, они не видят в Вас отдельную личность, — строго изрекла она. — Вашими поступками они судят обо всей нашей стране. Поэтому Вы должны вести себя соответствующим образом.

В августе 1968 года я уехал в отпуск в Москву и вместе со всей семьей провел более месяца в санатории в Кисловодске. Там мы и услышали переданное по радио сообщение, что советские войска введены в Чехословакию и наши танки продвигаются к ее столице Праге. Целью акции был разгром либерально-демократического движения в стране, действовавшего под лозунгом «социализм с человеческим лицом». В Москве небольшая группа советских диссидентов организовала митинг протеста на Красной площади, где все они тут же и были арестованы. Атмосфера в СССР была неспокойной и напряженной, хотя многие советские люди поддерживали меры, предпринятые руководством, как они подавались средствами массовой информации: подавление контрреволюционного восстания в Чехословакии. Что касается моего мнения, то я считал, что Коммунистическая партия Чехословакии выпустила ситуацию в стране из-под контроля. Я разделял точку зрения КГБ, что мы должны противостоять попыткам Запада поссорить страны Восточной Европы с СССР, а Советский Союз — другой вопрос, как — должен помочь руководству Чехословакии удержаться у власти.

Однако многие страны резко осудили действия Москвы. Нетрудно было предположить, что это осложнит международную обстановку и противник предпримет ответные меры. Однако, когда после отпуска я возвратился в Бейрут, работа продолжилась, как будто ничего не произошло.

В рамках обязанностей моего прикрытия — атташе по культуре — я работал с рядом советских делегаций, проезжающих или приезжающих на Ближний Восток. Я сопровождал поэтов Евгения Евтушенко, Кайсына Кулиева, команды наших спортсменов, в частности футболистов московского «Спартака». Я также был занят в программах обмена студентами, проводя собеседования и отбор кандидатов для обучения в Советском Союзе. Однако активизация работы ЦРУ в Бейруте оставляла все меньше времени для выполнения моих обязанностей по линии прикрытия.

Однажды утром меня вызвал к себе резидент. Он выглядел озабоченным: «Случилось ЧП. Мы должны срочно вывезти в Дамаск Михаила Иванова. Детали я объясню по дороге».

Будучи зятем одного из могущественных советских министров, Иванов (фамилия изменена) был способным корреспондентом газеты «Известия» в странах Ближнего Востока. Хотя общительный молодой журналист находился в хороших отношения с КГБ, он вел себя крайне независимо и несколько высокомерно. Он мало обращал внимания на мнения коллег и знакомых как в советской колонии в Бейруте, так и дома, в Союзе, и делал, что хотел.

— Американцы пытались его вербовать, — объяснил резидент. — Я уже информировал об этом Центр. Теперь нам нужно убрать его отсюда, чтобы избежать возможных провокаций.

Я помчался домой, чтобы быстро собраться. Менее чем через час резидент, Иванов и я были уже в машине на пути в Сирию. Прибыв в Дамаск, мы быстро разместились в отеле, где, закрывшись в номере, я попросил Иванова подробно рассказать, что с ним произошло.

— Если Вы хотите, чтобы я все сказал, — нервно ответил он, — то нужно начать с того дня, когда я впервые попал в казино. Мне следовало бы об этом подумать раньше.

Мне нравился Иванов, он был очень приятным и порядочным парнем. Пристрастие к азартным играм было, возможно, его единственной, по крайней мере видимой, слабостью, что не было необычным для молодого человека, который вдруг очутился в новой обстановке, свободной от каких-либо ограничений и запретов, характерных для жизни дома.

— Сначала все было нормально, — продолжал Иванов. — Я думаю, так всегда все и начинается. Однако скоро я стал проигрывать. У меня не было много наличных денег, так как моя жена распоряжается семейным бюджетом. Поэтому я стал играть на казенные деньги, присылаемые мне из редакции. Вскоре я уже задолжал около 10 000 долларов. Ну, а дальнейшее Вы сами можете себе представить.

У Иванова было около месяца, чтобы вернуть истраченные деньги без опасения быть обнаруженным. Если бы разразился скандал, он был бы отозван домой, с позором уволен и больше не смог бы выезжать за рубеж. Вся его прежняя жизнь, к которой он привык, рухнула бы.

— Однажды ко мне в казино подошел один мой знакомый, отвел меня в сторону и сказал, что может мне помочь.

— Кто? — спросил я.

— Он — ливанец, но работает в Бейруте в американской фирме.

В ЦРУ, мысленно продолжил я, однако промолчал.

— Знакомый сказал, что у него хорошие отношения с хозяином казино и он попробует уладить это дело. И это получилось. Хозяин якобы согласился немного подождать, пока я не верну казино мой долг. Приятель также сказал мне, что у него есть друг, который мне может помочь с деньгами. Он позвонил своему другу, и через некоторое время к нам подъехал американец. Приятель ушел, и мы с американцем остались вдвоем. Тот сказал, что он знает, кто я такой, что он по роду службы имеет дело с прессой и читает мои статьи. Он понимает мою ситуацию и сожалеет о том, что со мной случилось. Потом он предложил вместе подумать, как мне выпутаться из этой ситуации. После того, как мы немного выпили, американец признался, что является сотрудником ЦРУ. Он предложил погасить мой долг в казино в обмен на получение информации политического характера.