Мертвопись - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 22

Но в данный момент Гиря все еще сидел, поэтому украсть полотно Лунного не мог просто физически. Еще один «корифей» по кражам полотен – Матвей Репин (кличка Бурлак) в отличие своего великого однофамильца писать картины не умел, зато обладал феноменальной способностью проникать в любые охраняемые помещения. Последним его делом была попытка обокрасть один раз уже обокраденного им коллекционера. И на этой краже он погорел как последний лох: попался ногой в установленный хозяином мощный капкан. Часа три он безуспешно пытался освободить свою несчастную ногу, пока не заметил кнопку с приколотой рядом запиской: «Мучиться надоест – нажми». И он нажал… Сначала отлежав в ортопедии, потом отсидев несколько лет на зоне, Бурлак вышел на свободу и, как явствовало из досье, со своим воровским ремеслом «завязал»: увы, с хромой ногой «на дело» не походишь. Это для Гурова было новостью. Поморщившись (опять мимо!), он закрыл эту страницу и перешел к следующей, повествующей о «славных» делах картинокрада Бориса Богусяна по кличке Мангал.

В этот момент хлопнула входная дверь кабинета, и на пороге появился Станислав. Увидев Льва за компьютером, он поздоровался и, расплывшись в жизнерадостной улыбке, поинтересовался:

– Похоже, ты и вчера не вылазил из Инета, и сегодня спозаранок весь в поиске? Что читаем? – подойдя поближе, взглянул он на монитор. – Досье на Богусяна? Про Мангала можешь не читать. Его на днях – пиф-паф. Он в кабаке… ну, в ресторане повздорил с каким-то нервным из Кисловодска, а тот, недолго думая, достал пистолет и шмальнул прямой наводкой. Мангал преставился по пути в реанимацию. Нервного «заластали», теперь ему дорога одна – на зону. Но, скорее всего, домой он уже не вернется – скорее всего, его там «закажут».

– С чего бы это?

– Так Мангала месяц назад воры короновали, а грохнул его какой-то мелкий гопник. Тут всякому понятно, что песенка этого нервного спета.

– Интересно, откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Лев, окинув приятеля вопросительным взглядом.

– Радио надо слушать! – торжествующе улыбнулся Крячко. – Я сейчас ехал из дому и слушал волну «Столичного криминала». И вот там – надо же такому совпадению! – рассказывали именно про Богусяна.

– Феноменально! Да, ты прав – радио слушать стоит… Вот только, Стас, ты ехал на работу не из дому, а от очередной своей красотки. Ну, что так смотришь? На плече твоей кожанки чу-у-у-ть заметный след губной помады. Она тебя, эта дива, надо понимать, не отпускала и просила остаться еще хоть на минуточку?

– Гм!.. – недовольно засопел Крячко. – Да, представь себе, Мегрэ Холмсович, не отпускала. Ну… Если бы не работа, то я и сам от нее не уехал бы. Там такая… Гм-гм… Ну, тебе, зануде и сухарю, это неинтересно.

– Да, Казанова Донжуанович, ты прав, мне это совершенно неинтересно… У меня есть жена, и этим все сказано.

– Ой! Ой! Ой! – ерничая, изобразил Стас заунывно-постный вид. – Я уже не раз говорил, что рано или поздно тебя запишут в святые… Ну а мне в святые не попасть. Грешен, отец Лев, весьма грешен! – покаянно произнес он, напирая на «о».

– Да ну тебя, балабол! – рассмеялся Лев и потянулся к телефону внутренней связи, собираясь позвонить Орлову.

Но в этот момент телефон запиликал пронзительным сверчком. Поздоровавшись, генерал уточнил, пришел ли Стас, и попросил оперов зайти к нему. Встретил он их озабоченно-задумчивым взглядом, который явствовал, что его спозаранок озадачили, и даже очень. Так, собственно, и оказалось. По словам Орлова, его сегодня «напрягли» ни свет ни заря. Вначале позвонили из Министерства культуры и очень вежливо (все же люди из сферы культуры, в том числе и культуры общения!) попросили «уважаемого товарища генерала» сделать все возможное, чтобы «разыскать работу самородка-самоучки Лунного, которую независимые эксперты поставили в один ряд с полотнами Рублева, Васнецова, Врубеля и прочих корифеев изобразительного искусства».

Сразу же после звонка из Минкульта последовал звонок начальника одного из отделов уже своего министерства, который в достаточно категоричной форме попенял Орлову, что «его люди» весьма предвзято отнеслись к «молодому, перспективному оперу, уже не единожды являвшему высокий профессионализм в раскрытии самых запутанных уголовных преступлений».

– Причем, вместо того чтобы тактично поддержать своего молодого коллегу, полковники Гуров и Крячко прилюдно унизили его, к тому же в присутствии подозреваемой! – продолжал возмущаться и скорбеть чин из министерства.

Пообещав разобраться, Петр уже собирался закончить разговор, но его собеседник все не унимался, обвинив Льва и Станислава в «распространении некорректной информации мистического характера». По его словам, в СМИ уже прошло «инспирированное главковскими операми» сообщение о том, что якобы человек, похороненный три года назад, будучи эксгумированным, оказался жив, и его теперь реанимируют в одном из медицинских центров.

– Петр Николаевич, я что-то никак не пойму, у вас Главное управление угрозыска или теперь уже медиум-центр? – продолжал язвить звонивший. – Может быть, господам Гурову и Крячко оставить оперативную работу и открыть какой-нибудь там спиритический салон? Пропавшее из прокловского музея краеведения полотно вы планируете искать?

– Разумеется! – Орлов старался быть максимально невозмутимым, и, похоже, именно это больше всего раздражало собеседника (вообще-то, по сути, они были одного ранга, и Петр запросто мог послать кое-куда «великого начальника»). – Именно наши ведущие (он специально выделил слово «ведущие») сотрудники Гуров и Крячко достаточно успешно расследуют это дело. И, кстати, уже определили круг подозреваемых.

Это было последней, «контрольной пулей», которая добила министерского зануду. Буркнув что-то наподобие «ладно, посмотрим…», он скомканно попрощался и бросил трубку.

Выслушав Орлова, Лев и Стас сдержанно рассмеялись. Подобное для них было не ново, что совсем неудивительно. Даже на достаточно высокие посты не так уж и редко попадают люди не слишком адекватные – патологические карьеристы, амбициозные и при этом ограниченные, властолюбцы, хитрые выжиги, за частоколом правильных слов прячущие свою истинную натуру. Знали приятели и о том, что у таких чинуш, какими-то окольными административными лазейками дорвавшихся до того или иного поста, генерал-лейтенант Петр Орлов вызывал и зависть, и неприязнь одновременно.

Завидовали тому, что он свободен от присущей им самим нездоровой жажды пустого славословия, лести, угодничества. Завидовали его умению сформировать дружный, работоспособный коллектив. Завидовали тому, что главк постоянно был лидером в своей сфере деятельности. В конце концов, завидовали, что у Петра есть надежные, верные друзья, которые его никогда не подставят и не предадут… Собственно говоря, именно это и было причиной неприязненного кисловатого брюзжания «товарисчей» с грязноватой совестью.

– Этот «перспективный» раздолбай у своих же коллег по прокловскому ОВД – как гиря на шее, – саркастично хмыкнул Стас, рассказав о том, как Ефашкин, даже не вникая в суть дела, «методом тыка» определил «главную подозреваемую».