Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 40

Наиболее известным «богом» в ростовском уголовном бомонде начала века был так называемый Верховный Судья (в миру Иосиф Демьяненко). Под его председательством на Богатяновке проходили сходняки, на которых тот судил изменивших воровскому делу, а также сотрудничавшую с полицией шпану. Заметим, единичные контакты с полицией у «богов» существовали. С одной стороны, когда нужно было сдать ей чужаков, залезших не на свою территорию, с другой — благодаря таким контактам в нужный момент «Беня знал за облаву». Взаимный интерес не считался западло и принимался исключительно к обоюдной выгоде.

В конце декабря 1905 года Верховного Судью арестовали и подвергли административной ссылке в Сибирь, что чуть было не подорвало тенденцию блатных к созданию организованного сопротивления «политике».

Именно по инициативе воровских «богов» в Ростове стали появляться устойчивые «профессиональные» объединения конкретной масти.

В веке XIX о крупных и даже средних криминальных формированиях в Ростове и его окрестностях не слыхали. Разрозненные разбойные шайки, стихийно собиравшиеся в районе Ростовских курганов, не в счет.

Но сразу после Первой революции в уголовных хрониках пошли сообщения о деятельности целых «синдикатов воров».

Так, в середине марта 1911 года, после стука от осведомителей, сыщики провели полицейскую облаву в притоне мадам Расторгуевой, приютившемся в чайной-столовой, что на Малой Садовой, 76, в Ткачевском подворье (ныне Университетский переулок). Сыскарей ждала редкая удача: в их сети попалось не ожидавшее такой прыти воровское толковище в составе сразу 23 достаточно молодых блатарей во главе с несколькими известными «богами-мазами». 21 из них уже имел солидный тюремный стаж и не раз подвергался административной высылке из Ростова.

Стук показал, что толковище обсуждало «клевый клей», на который должны были стянуться силы нескольких шаек. Поэтому при задержанных в изобилии нашли пилы, ломики, коловороты, фомки, подготовленные для награбленного пустые мешки. Они подтвердили, что «клей» задумывался не просто обычными мазуриками, а целым, как они его назвали, синдикатом воров. Но никто из пойманных так и не выдал цели их несостоявшейся акции.

В притоне на Пушкинской, между Почтовым и Никольским переулками, долгое время существовал настоящий «Клуб воров». Несколько десятков «коротких жакетов» собиралось здесь обсудить дела, отметить удачный «клей», поиграть в карты, кости и лото. Лишь случай помог полиции выследить и накрыть сборище.

Порой из-за преследований полиции сходняк приходилось собирать в чистом поле. 17 июля 1913 года толковище, на котором присутствовали сразу 25 известных воров, затеяли на пустыре за городом. Сборище привлекло внимание прохожих. Нагрянула полиция, блатные бросились врассыпную. Тем не менее после долгой погони удалось задержать 11 человек.

5 февраля 1914 года на самом престижном в городе Братском кладбище были организованы похороны известного в Ростове налетчика Коли Волыны, более известного в миру как Николай Шкуренко. Коля, будучи арестован за грабеж, 30 января с двумя подельниками отважно бежал из 7-го полицейского участка, но безвременно опочил после жаркой перестрелки с сыскной полицией в последовавшей за этим облаве.

Пышное погребение, провозвестник российских кладбищенских оргий конца минувшего века, вылилось в скорбное шествие «коротких жакетов» и «рыцарей индустрии» с венком на гробе с трогательной надписью «От товарищей», которое завершилось масштабной акцией сыскного отделения ростовского полицейского управления. В результате в руках полиции оказались 33 находящихся в розыске мазурика и множество иного люда, предъявить которым, собственно, сыскарям было нечего. Этих пришлось выпускать.

Заметим, в 1911 году в Ростове было совершено 2203 кражи, не столь уж большой процент от всей страны — около 1,5 % (всего в империи — 152,2 тысячи). Однако тенденция к укрупнению и правильной организации сил профессиональной босоты налицо.

В ноябре 1905 года в Лондоне, в театре «Ройял Корт», с большой помпой прошла премьера пьесы «Майор Барбара» модного ирландского драматурга Бернарда Шоу, который входил в Фабианское общество, ставившее своей целью постепенное превращение капитализма в социализм посредством парламентских преобразований. На премьере в ложе почетных гостей присутствовал сам патриарх политического истеблишмента, премьер-министр Великобритании Артур Бальфур. По ходу пьесы один из главных ее персонажей, миллионер-оружейник Эндрю Андершафт, на вопрос дочери, считает ли он нищету преступлением, без малейших сомнений ответил: «Тягчайшим из преступлений. Все другие преступления — добродетели рядом с нею, все другие пороки — рыцарские доблести в сравнении с нищетой. Нищета губит целые города, распространяет ужасные эпидемии, умерщвляет даже душу тех, кто видит ее со стороны, слышит или хотя бы чует ее запахи. Так называемое преступление — сущие пустяки: какое-нибудь убийство или кража, оскорбление словом или действием. Что они значат? Они только случайность, только вывих; во всем Лондоне не наберется и пятидесяти настоящих преступников-профессионалов. Но бедняков — миллионы; это опустившиеся люди, грязные, голодные, плохо одетые. Они отравляют нас нравственно и физически, они губят счастье всего общества, они заставили нас расстаться со свободой и организовать противоестественный жестокий общественный строй из боязни, что они восстанут против нас и увлекут за собой в пропасть. Только глупцы боятся преступления; но все мы боимся нищеты».

Обращает внимание любопытный факт. Старик Шоу не понаслышке знал Лондон, один из самых бандитских городов мира, как раз во времена незабвенного сэра Конан Дойла и его великого сыщика. До начала литературной деятельности он работал в газете, вел колонки, репортерскую хронику, писал в журналы. По его оценке, каких-то полсотни бандитов-профи для многомиллионной британской столицы — вполне реальная цифра. При этом куда большую проблему представляет лондонская голытьба, из которой верстаются кадры в безжалостные городские шайки.

В захолустном же 120-тысячном Ростове в начале века одних нахичеванских серых (душегубов) были десятки. Остальную же орду босяцких профи, живущих исключительно за счет криминального промысла в различных специализациях, подсчитать вообще возможным не представлялось.

Интересный факт. В ходе еврейского погрома 1905 года ужаснулась было и соседняя купеческая Нахичевань. Не то чтобы местное армянское население мечтало грудью встать за коллег — еврейских негоциантов. Но еще свежи были воспоминания об армяно-татарской резне в Бакинской и Елизаветпольской губерниях февраля 1905 года, жертвами которой стали сотни местных жителей с обеих сторон конфликта. Повторение подобного на берегах Дона отнюдь не входило в планы армян. К тому же местным коммерсантам не было дела до политических баталий в соседнем Ростове, зато большинство престижных армянских магазинов находилось как раз в центре боевых действий, на разгромленной Московской улице.

Поэтому местные бонзы сочли за благо прибегнуть к радикальному средству — обратиться к организованному нахичеванскому криминалу, который обзаводился оружием через кавказских собратьев.