Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 105

Самый старший сын Альфонс — когда его отец умер, ему исполнилось 41 год, — похоже, лучше всех противостоял отцовскому господству, что лишний раз подтверждает: именно первенцы в третьем поколении оказались лучше остальных приспособлены к тому, чтобы унаследовать или впитать менталитет Юденгассе. Альфонс, получивший образование в Бурбонском коллеже, любил искусство (и собирал марки), но никогда не позволял увлечениям отвлечь его от серьезных дел в банке. В марте 1866 г. один знакомый после ужина спросил его, «почему, раз он так богат, он работает как негр, чтобы стать еще богаче». — «Ах! — ответил Альфонс. — Ты не знаешь, какое удовольствие попирать сапогами множество христиан». Подобно Лайонелу и Ансельму, Альфонс находил удовольствие в аскетизме: когда в 1891 г. его заметили садящимся на поезд, идущий из Ниццы в Монте-Карло (где он «совсем немного играл»), примечательнее всего была заурядность его путешествия: «Он ждет поезда, сидя на лавке, как простой смертный, и курит сигару», — хотя кондуктор следил за ним ястребиным взглядом, готовый распахнуть дверцу его купе, как только он даст понять, что собирается садиться. Гюставу тоже свойственны были многие черты старших Ротшильдов. Как сухо заметил Мериме, когда ужинал с ним и его женой в Каннах в 1867 г., «похоже, что он очень религиозен и много думает о деньгах, как и остальные его домашние». Когда позже Мериме услышал, что Гюстав вдруг собрался и уехал в Ниццу, он не сомневался, что тот успел предварительно с выгодой сдать свою виллу в Каннах в субаренду.

Тяжелее пришлось младшим сыновьям Джеймса. В 1862 г. Гонкуры заметили, как властно обращался с Соломоном Джеймсом (род. 1835) его отец. Потеряв миллион франков на бирже, он «получил такое письмо от отца миллионов: „Соломон Ротшильд поедет ночевать в Ферьер, где получит распоряжения, которые его касаются“. На следующий день отец велел ему ехать во Франкфурт. В тамошней конторе он провел два года; решив, что отбыл „срок наказания“, Соломон Джеймс написал отцу, который ответил: „Дела Соломона еще не закончены“. И новый приказ послал его на пару лет в Соединенные Штаты».

Конечно, это карикатура, но основанная на реальных событиях, о чем свидетельствует и письмо Джеймса к его старшим сыновьям, отправленное в августе 1861 г. Предложив каждому из сыновей на 100 тысяч франков пьемонтских облигаций, он недвусмысленно приказывал, чтобы Соломон «не имел никакого отношения к их реализации и совершенно не участвовал в операции. Любой ценой необходимо не давать ему возможности разговаривать с брокерами или снова вступать в контакт с открытым рынком… Я не хочу, чтобы в его голову снова проникали мысли о спекуляции». Ему так и не позволили вступить в компании в качестве associé (компаньона).

Всего три года спустя Соломон умер — его, как слышали Гонкуры, убила «нагрузка от спекуляции на бирже — Ротшильд умер под бременем денег!». Увы, скорее, его сердечную недостаточность вызвала лошадь, а не биржа. Как писала Шарлотта, «бесконтрольная любовь [бедного] Соломона к волнению была результатом перевозбужденного состояния его сердца и кровообращения. В прошлое воскресенье он был на скачках и вернулся домой очень усталый оттого, что вел горячего коня, который едва не вырвался у него из рук. Среди ночи он проснулся в холодном поту, ему стало трудно дышать; он бросился к окну от нехватки воздуха, но приступ прошел… и ему полегчало… до среды, когда… случился роковой приступ. С самого начала доктора предупредили, что надежды нет, ибо у бедного пациента началось кровохарканье, и сердце у него билось очень неровно; он был в сознании до самых последних мгновений перед концом, и, казалось, не сознает своего состояния» ^[113].

Самый младший сын, Эдмонд (род. 1845), достиг лучших результатов; но уже в 1864 г. его старший брат презрительно назвал его «ребенком, который не должен входить в контору в течение следующих пяти или шести лет». Прилежный молодой человек, Эдмонд сдал экзамены на степень бакалавра «не только удовлетворительно, но блестяще» (к досаде и зависти Шарлотты). В награду ему позволили посетить Египет — там началось его пожизненное увлечение Ближним Востоком.

Частично кажущаяся упадочность нового поколения была связана просто с большим количеством одновременно живших Ротшильдов; для того чтобы вступить в компанию и работать в ней, не требовалось много народу. Вместе с тем у всех Ротшильдов имелось достаточно средств для того, чтобы жить жизнью принцев. Помимо всего прочего, такой стиль жизни предусматривал обилие работы для архитекторов. Приобретение загородных имений и строительство загородных домов, как мы видели, началось на несколько десятилетий раньше 1870-х — 1880-х гг. Поэтому не было ничего качественно нового в том, как Натти и его жена Эмма относились к своему дому в Тринге; более того, Тринг, купленный Лайонелом для своего только что женившегося сына, во многом служил продолжением желаний прежних поколений. Подобно Уоддесдону Фердинанда и Холтону Альфреда — другим английским домам, купленным или построенным в тот период. Многие современники считали Тринг очередным дополнением к территориальной империи в долине Эйлсбери и вокруг нее ^[114]. Не мог Натти противиться и семейной привычке перестраивать уже существующие здания до неузнаваемости: с помощью архитектора Джорджа Деви ему удалось превратить изящный дом работы Рена в довольно флегматичное, похожее на больницу здание в викторианском стиле. Лео сотворил нечто подобное с Аскоттом, который купил у своего дяди Майера; при помощи той же архитектурной фирмы он переделал дом в псевдотюдоровском стиле. И Натти, и Лео, кроме того, следовали моде строить в своих владениях живописные новые домики для арендаторов и служащих; более того, Натти стремился устроить в Тринге своего рода патерналистское «государство всеобщего благоденствия».

Новым было не качество, а количество, какое Ротшильды вкладывали в недвижимость. Более многочисленные французские Ротшильды в тот период приобрели, модернизировали или построили с нуля не менее восьми новых загородных домов. Среди них стоит отметить S-образное шато (замок) Эдмонда д’Арменвильер, построенный в англо-нормандском рустикальном стиле Лангле и Эмилем Ульманном в 1880-е гг. ^[115] В Австрии Натаниэль купил два новых загородных имения: одно в Райхенау, где архитекторы Арман-Луи Боке и Эмилио Пио построили полихромный замок «Пенелопа», и еще одно в Энцесфельде в окрестностях Веслау, которое он приобрел у графа Шенбурга. Кроме того, его брат Альберт купил Лангау, имение в Известняковых Альпах в Нижней Австрии. У их сестры Алисы было два дома: Иторп в имении Уоддесдон и вилла в Грассе на юге Франции. Наконец, в конце 1880-х гг. оставшиеся франкфуртские Ротшильды, Вильгельм Карл и Ханна Матильда, купили виллу в Кёнигштайне в горах Таунус, а к отделке также привлекли Боке и Пио. Приобрели они также и не менее семи новых городских особняков ^[116]. Возможно, следует также упомянуть о реконструкции самого первого дома Ротшильдов «Под зеленым щитом» в 1884 г., в то время, когда сносили остатки Юденгассе: Ротшильды сознательно стремились сохранить дом как памятник своим корням в гетто ^[117]. Как и в прошлом, члены семьи перенимали друг у друга стили и архитекторов, невзирая на государственные границы. Единственной разницей между третьим и четвертым поколениями, наверное, было предпочтение, какое в 1870-х — 1880-х гг. отдавали французским архитекторам и стилям, по сравнению с англофилией 1850-х гг. Данное предпочтение увековечили работы Детайёра как для Фердинанда, так и для Альберта.