Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 196

Если все вышесказанное слишком хорошо, чтобы быть правдой, — и особенно нарисованный Ллойд Джорджем образ еретика, который отрекается от своего сопротивления налогу на сверхприбыль, — разгадку нужно искать в словах Халдейна о физическом состоянии Натти. На самом деле и Ллойд Джордж, и Халдейн окрасили свои воспоминания в розовые тона, обычные для некрологов. На самом деле война ввергла Ротшильдов — более того, все Сити — в глубокий кризис. Кейнс в то время выразился сжато: «[Клиринговые] банки… зависят от акцептных домов и от учетных домов; учетные дома зависят от акцептных домов; а акцептные дома зависят от иностранных клиентов, которые не могут переводить деньги». В таблице 13 ж показан масштаб проблемы; в особенно уязвимом положении оказались Кляйнворты и Шрёдеры; однако кризис задел и банкирский дом «Н. М. Ротшильд». 6 августа Натти не слишком убежденно уверял Ллойд Джорджа, что он «совершенно не заинтересован» в дебатах между министром финансов, управляющим Английским Банком и клиринговыми банками.

Таблица 13 ж

Лондонский рынок переводных векселей в конце года, 1912–1914, млн ф. ст.

Источник: Chapman, Merchant Banking. P. 209.

Спор, который побудил Ллойд Джорджа прибегнуть к совету Натти, был техническим: крупные клиринговые банки хотели полностью приостановить свободный обмен валюты на золото, как уже было в Великобритании в 1797 г. и уже произошло официально или фактически в России, Германии и Франции в 1914 г. Это позволило бы им поставлять своим клиентам ликвидные активы по ставке ниже, чем ставка Английского Банка (которая 6 августа снова опустилась до 6 %). Казначейство и Английский Банк предпочитали следовать договоренности после 1844 г. и по возможности избегать отмены золотого стандарта. Компромисс, к которому удалось прийти при посредничестве Натти, заключался в том, что свободный обмен на золото следует сохранить, но учетная ставка банка понизится еще на 1 %. Через неделю акцептный рынок испытал облегчение, когда стало известно, что Английский Банк учтет все векселя, принятые до 4 августа, по новой пониженной ставке. Это был успех; 13 августа Альфред и Лео послали Ллойд Джорджу поздравления с победой. Они явно испытывали облегчение. Их «огромная признательность самому успешному способу, с каким вы разобрались с трудностью, невиданной в истории финансов нашей страны», была вполне понятна, пусть даже ссылки на «мастерский взгляд» и «мастерскую руку» казались немного чрезмерными, тем более после обвинений 1909–1910 гг. Натти написал гораздо более взвешенно более чем через две недели после того, как Ллойд Джордж фактически отклонил его рекомендацию (от 27 августа) покончить с мораторием и заново открыть фондовую биржу.

Однако подлинное значение роли Натти — сравнимое с его ролью в менее серьезном кризисе 1890 г. — раскрылось при изменении баланса сил в Сити. «Они могут применить против вас коварную уловку, — говорил Натти управляющему Английским Банком на одном этапе в ходе переговоров в кабинете Ллойд Джорджа. — Они очень влиятельны». Когда-то так можно было сказать о самих Ротшильдах, но в том случае Натти имел в виду клиринговые банки. Поразительно и то, что, несмотря на предпринятые шаги для стабилизации рынка переводных векселей, банк «Н. М. Ротшильд и сыновья» в 1914 г. потерял около 1,5 млн ф. ст. — огромную сумму, эквивалентную 23 % его капитала. В том, что касается капитала, больше ни один крупный банк в Сити не был так резко затронут началом войны.

Конечно, не было недостатка в операциях по обе стороны Ла-Манша, когда министерство финансов Великобритании начало субсидировать военную экономику Франции, хотя в первую неделю войны сообщение шло с трудом. Более того, лишь в начале 1915 г. удалось наладить регулярную и надежную связь посредством дипломатической телеграфной службы. Тем не менее первый заем на 1,7 млн ф. ст., который Великобритания предоставила Франции, был быстро размещен через Ротшильдов, а за ним с октября 1914 по октябрь 1917 г. последовали займы под залог казначейских векселей на общую сумму в 8 млн ф. ст. Однако на большом полотне межсоюзнических финансов это была капля в море. Всего Франция за время войны заняла у Великобритании 610 млн ф. ст.; но даже такая сумма казалась небольшой по сравнению с 738 млн ф. ст., занятыми у Соединенных Штатов. К тому же почти все деньги, которые предоставила взаймы Великобритания, на самом деле возвращались в оборот из 936 млн ф. ст. американских денег, которые пришлось занимать самой Великобритании. Как выяснилось очень скоро, ключ к финансированию войны находился не в Лондоне и не в Париже, а в Нью-Йорке: финансовый центр притяжения переместился на другую сторону Атлантического океана, что впервые стало заметно во время Англо-бурской войны. В этом отношении знаменательно, что, когда Эдуард 1 августа телеграфировал Дж. П. Моргану с просьбой предоставить Франции заем в размере 100 млн долларов, он получил отказ. Морган еще не забыл, как 12 лет назад его лондонскому филиалу отказали в доле южноафриканского займа. Гораздо больше, чем предложенные Ллойд Джорджем налоги на наследство и другие, плохие отношения Ротшильдов с Уолл-стрит приговорили к более острому кризису, чем все, что они переживали до тех пор. «В этом весьма болезненном эпизоде, — писал Натти в Париж в начале войны, — во всяком случае получаешь удовлетворение, зная, что вы и мы стоим плечом к плечу». «Объединенные на полях сражений, мы едины и в финансах!» — телеграфировал Эдуард в Нью-Корт на следующий год. Но объединяющие призывы к оружию оказались пустыми словами. После 1914 г. Ротшильдов объединял спад, которому суждено было продлиться по меньшей мере полвека.

Первая мировая война, которую Черчилль называл «мировым кризисом», совпала с глубоким кризисом в самой семье Ротшильд и усугубила его. В период между смертью Альфонса в 1905 г. и смертью Альфреда в 1918 г. из жизни ушло то поколение, которое доминировало в финансах Ротшильдов начиная примерно с 1875 г. Всего через шесть лет после своего старшего брата в Париже умер Гюстав; из всех способных деловых людей остался лишь последний из сыновей Джеймса, Эдмонд. И хотя он дожил до 1934 г., в 1914 г. ему исполнилось уже 69 лет. В Вене в 1911 г. умер последний сын Ансельма, Альберт. Три сына Лайонела — Натти, Лео и Альфред — умерли почти друг за другом, в 1915, 1917 и 1918 гг. Для многих очевидцев их смерть знаменовала конец эпохи.

«Смерть лорда Ротшильда — событие, которое не способна затмить даже война, — заявлял автор статьи в „Вестерн морнинг ньюс“. — Этот принц финансистов и друг короля Эдуарда, возможно, больше знал о внутренней истории европейских войн и дипломатии в целом, чем наши величайшие государственные деятели… Каждому важному политическому шагу в нашей стране за последние полвека предшествовало короткое, но чрезвычайно важное объявление: „Лорд Ротшильд вчера посетил премьер-министра“. Это был один из признаков, по которым те, кто стоит за сценой, понимали, когда принимаются важные решения».