Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра  - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лузан cтр.№ 87

Ближе к центру Москва все больше походила на мирный город. С киноафиш задорно улыбались герои музыкальной комедии «Волга-Волга». Из витрин магазина «Детская игрушка» знаменитый клоун Карандаш корчил забавные рожи. Впереди серебристой лентой блеснула безмятежная гладь Москвы, слева промелькнули кремлевская стена, впереди возникла серая громада Лубянки. Селивановский поежился, через несколько минут ему предстояло предстать перед грозным наркомом.

Машина остановилась у центрального подъезда. Селивановский ступил на мостовую и ощутил в ногах противную дрожь. Собрав волю в кулак, он поднялся в подъезд и вошел в лифт. Кабина поползла верх и замерла на этаже, где располагался кабинет наркома. По малиновой ковровой дорожке, гасившей шум шагов, Селивановский прошел в приемную. Лощеный подполковник стрельнул любопытным взглядом в бунтаря-особиста и кивнул на кресло. Селивановский остался стоять на ногах. В эти последние мгновения перед встречей с Берией в памяти промелькнула вся жизнь.

Провинциальное местечко Хойники Минской губернии. Убогая хибарка семьи конторщика-кондуктора. Тесный класс церковно-приходской школы. Едва научившись читать и писать, Коля шагнул во взрослую жизнь. В 13 лет, и не потому, что рос не по годам крепким парнишкой, а нужда заставила его пойти на работу, сначала истопником, а потом, когда поднабрался силенок, лесорубом в бригаду лесозаготовителей.

Революция 1917 года раз и навсегда изменила жизнь юноши и миллионов граждан бывшей Российской империи. Советская власть, провозгласившая свободу, равенство и братство, позвала их строить новый доселе невиданный мир. Со свойственным юности энтузиазмом Николай встал на ее защиту. В марте 1920 года добровольцем пошел в армию, воевал на Западном фронте, проявил себя смелым и умелым бойцом. После окончания войны учился в Москве в пехотной школе ВЦИК, там на него обратили внимание сотрудники ОГПУ.

В феврале 1923 года после окончания ускоренных курсов специальной подготовки Селивановский получил назначение на должность оперуполномоченного 13-го стрелкового корпуса в далекую Бухару. Дальнейшая его служба проходила в особых отделах ОГПУ-НКВД. И будь то Средняя Азия или центральный аппарат, Николая Николаевича на всех участках отличали творческий подход к делу и человечное отношение к подчиненным.

В критические осенние месяцы 1941 года Селивановского ждало очередное серьезное испытание. В экстремальной ситуации он проявил себя как руководитель, способный действовать эффективно и результативно. После трагической гибели начальника особого отдела Юго-Западного фронта Анатолия Михеева, а с ним 44 сотрудников Николаю Николаевичу, назначенному на эту должность, фактически пришлось начинать работу с нуля. В кратчайшие сроки он пополнил ряды контрразведчиков отличившимися в боях армейскими офицерами, обучил их азам контрразведки и к середине октября восстановил оперативные позиции в соединениях и объединениях фронта. В январе 1942 года Николай Николаевич одним из первых подготовил и осуществил операцию «ЗЮД» по внедрению зафронтового разведчика Петренко (Петра Прядко) в абвергруппу-102.

Но сейчас, когда Селивановский находился в приемной наркома, его прошлые заслуги ничего не стоили. Он посмел поставить под сомнение решение самого Сталина.

— Заходите, товарищ старший майор! — голос помощника наркома заставил встрепенуться Николая Николаевича.

Расправив складки на кителе, он шагнул вперед, пройдя через широкий тамбур, оказался в просторном кабинете и осипшим голосом представился. Берия долго буравил его гневным взглядом и, грозно блеснув стекляшками пенсне, обрушился с обвинениями на дерзкого особиста. Выплеснув все, что накипело, нарком остановился у окна. Прошла секунда, другая, им, казалось, не будет конца. Наконец Берия повернулся, вперился немигающим взглядом в Селивановского и спросил:

— Майор, ты готов отвэчать головой за то, что напысал в шыфровке?

Николай Николаевич судорожно сглотнул и подтвердил:

— Так точно, товарищ народный комиссар.

— А ты хоть понымаэшь, что голову можэшь потэрять?

— Так точно, товарищ народный комиссар.

— И нэ жалко?

Селивановский потупил взгляд. Берия перекатился с каблука на носок, подался к нему и бросил в лицо:

— Зарвался ты, майор! Тэбэ, что, Абакумов уже нэ указ?

— Никак нет, товарищ народный комиссар.

— А почэму отправыл шифровку через его голову?

— Виноват, товарищ нарком.

— Выноват он. Ты мнэ так и нэ ответил. Так почэму?

— Товарищ народный комиссар, если я ошибся в оценке положения на Сталинградском фронте, а оно критическое, то отвечать мне.

— Ышь ты какой. Что, Абакумова выгоражываэшь?

— Никак нет, товарищ народный комиссар.

— Ладно, разбэрэмся, кто из вас врет, ты или Гордов. Но если шельмуэшь командующего, пойдешь под трыбунал!

— Товарищ народный комиссар, я приму любое ваше решение. Положение на Сталинградском фронте близко к критическому!..

— Хватыть паныковать! Вон! — рявкнул Берия и махнул рукой на дверь.

Селивановский на непослушных ногах покинул кабинет, потерянным взглядом поискал конвой и остановился на подполковнике. Тот что-то сказал. Селивановский не слышал, в ушах бешено молотили тысячи невидимых молоточков. Он тряхнул головой, и как сквозь вату прозвучало:

— Товарищ Селивановский, вас вызывает товарищ Абакумов.

Николай Николаевич пришел в себя и поднялся в приемную руководителя военной контрразведки. В ней находилась группа офицеров. История с его шифровкой Сталину не составляла секрета, они смотрели на Селивановского как на выходца с того света. У дежурного глаза раскатились на пол-лица. Нервно сглотнув, он снял трубку телефона и доложил:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, тут майор Селивановский,

— Селивановский? Он, что, еще живой? — отчетливо прозвучало в приемной.

— Так точно!

— Ну раз живой, пусть заходит! — распорядился Абакумов.

Селивановский повел плечами, будто освобождаясь от тяжкого груза, вошел в кабинет и, помявшись на пороге, выдавил из себя:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, старший майор госбезопасности Селивановский прибыл по вашему приказанию.

— Проходи, — коротко бросил Абакумов, поднялся из кресла, шагнул навстречу, внимательным взглядом прошелся по Селивановскому и спросил:

— Значит, живой?

— Вам виднее, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, — обронил Селивановский.

— Виднее, говоришь. А раньше ты куда смотрел, когда пулял шифровку товарищу Сталину?

— Виноват, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Он виноват! Если своя голова не дорога, так о других бы подумал! Ты хоть соображаешь, что натворил? — голос Абакумова наливался гневом.