Черниговское княжество X–XIII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Зайцев cтр.№ 30

Н. П. Барсов понимал интересующие нас известия в том смысле, что посадники бежали из «Вятичей» и близлежащих к ним территорий Брянска, Мценска и Облови, а войска Святослава заняли всю территорию вятичей вплоть до Брянска, Воробиина и т. д. ^[325] То есть эти пункты, уточним, были сопредельными с той частью Черниговской земли, которая называлась в XII в. «Вятичами».

Для такой трактовки летописных данных есть достаточные основания. Мценск и Спаш находились за пределами «Вятичей», что явствует из известия статьи 1152 г. Ипатьевской летописи. В том году Юрий Долгорукий со своими союзниками (рязанцами и половцами) «поидоша туда на Вятичѣ, и тако взяша я, та на Мценескъ, оттуда же идоша на Спашь, та на Глуховъ» ^[326]. Таким образом, Юрий пошел на Мценск и Спаш уже после того, как занял «Вятичи». Эти два города находились за пределами «Вятичей». Правда, речь в данном случае шла не о всей территории «Вятичей», принадлежащей Черниговскому княжеству, а лишь о той, что находилась по правому берегу Оки, ибо после неудачи под Черниговом Юрий, возвращаясь из Рыльска, «поиде Суждалю туда на Вятичѣ, и тако прокъ Вятичь взя» ^[327], — то есть захватил оставшуюся незавоеванной по пути на юг часть территории по левобережью Оки, к северу от Спаша. Если по известию 1147 г. и можно сомневаться в том, что Мценск был за пределами «Вятичей», то рассмотренное сообщение не оставляет места для сомнения.

За пределами «Вятичей», согласно Ипатьевской летописи, находился также и городок Обловь, принадлежавший княгине Святослава Ольговича. В начале 1159 г., зимой, на пути из Гомия Изяслав Давыдович взял «на щит» Обловь «и оттуда иде у Вятичѣ и зая вси Вятичѣ» ^[328].

Примерно год спустя, Изяслав Давыдович на пути во Вщиж для помощи своему племяннику Святославу Владимировичу узнал о снятии осады с этого города «и иде Изяславъ у Вятичѣ» ^[329]. В данном случае очевидно, что Вщиж был вне территории «Вятичи» ^[330]. Этот город находился в Подесенье, таким образом, ясно видно, что и Подесенье не входило в «Вятичи».

Близ «Вятичей» располагалась и территория летописного Корачева. Границей служили леса: из Корачева «бѣжа за лѣс у Вятичѣ Святославѣ Олгович» ^[331].

Итак, по летописным данным конца 40 — начала 50-х гг. XII в. территория, называемая в летописи «Вятичи», лежала к востоку и к северу от линии Обловь — Подесенье — Корачев — Мценск.

А. В. Арциховский, принимая предложенную Н. П. Барсовым западную границу «Вятичей», не согласен с мнением его о том, что Корачев был вне этой территории. Основанием послужило, кроме археологических наблюдений, известие статьи 1185 г. Ипатьевской летописи о том, что в апреле того года киевский князь Святослав Всеволодович «иде въ Вятичѣ Корачеву орудии деля своихъ» ^[332]. Однако если сопоставить это известие с другим, более обстоятельным сообщением о том же событии, в той же статье: Святослав ходил «в Корачевъ и сбирашеть от вѣрхъних земль вой, хотя ити на половци к Донови на все лѣто» ^[333], то станет ясно, что не только в Корачеве собирал он воинов, но и за пределами его территории, то есть и в «Вятичах».

Сообщение о бегстве из Корачева в «Вятичи» более точно отражает действительное положение вещей, так как события конца 1146 — первой половины 1147 г. в Киевском своде представлены преимущественно данными двух летописцев, подробно описавших ход военных действий. Это летописец Святослава Ольговича и киевский летописец из лагеря Изяслава Мстиславича, также участвовавший в походе вплоть до Корачева. Последнему и принадлежит интересующее нас известие об этом городе ^[334].

Некоторое представление о границах территории «Вятичи» в конце XII в. дает сообщение Ипатьевской летописи о войне черниговских князей с коалицией киевского Рюрика Ростиславича и Всеволода Большое Гнездо в 1196 г. Когда Всеволод и смоленский Давыд Ростиславич «вятьскыѣ /вятичскыя — X./ городы поималѣ и пожьпгѣ», черниговский Ярослав Всеволодович вместе с Игорем Святославичем и другими князьями Черниговской земли «ста подъ лѣсы своими, засѣкъся от Всеволода и от Давыда и по рѣкамъ велѣ мосты подъсѣчи» ^[335]. Из этого видно, что территория «вятических городов» окаймлялась с юга и юго-запада линией лесов, и это позволяло успешно использовать засечную тактику обороны. Можно предполагать, что засеки Ярослава были близки к известной по письменным и археологическим данным ^[336] Большой Засечной черте XVI–XVII вв. Если допустить, что засеки черниговских князей находились в районе рек Неруссы и Кромы (то есть южнее Корачева, Спаша и Мценска), то такая линия обороны имела бы много уязвимых мест и была бы слишком растянута для успешной защиты от соединенных смоленских, суздальских и рязанских сил при угрозе вторжения и со стороны Киевской или Переяславской земель. Наиболее вероятно, что теми лесами, под которыми засеклись от Всеволода черниговские князья, была почти сплошная полоса лесов от Брянска до устья р. Нугри (севернее последней в настоящее время нет обширных лесов, но в XVII в. существовала Бобриковская засека), продолжавшаяся по правому берегу Оки Большим Белевским лесом (к северу от низовьев р. Зуши).

Таким образом, известия конца XII в. перекликаются с данными середины того же столетия, по которым «Вятичи» отделялись от Корачева «лесом». В сопоставлении с этими наблюдениями известие 1185 г. о Корачеве и «Вятичах» представляется неопределенным — Святослав Всеволодович ходил или в «Вятичи» или в «верхние земли» (последнее понятие очевидно более широкое). Во всяком случае, отнесение по этой статье Корачева к «Вятичам» противоречит всей сумме летописных данных XII в. о территории «Вятичи».