Пленницы судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анисимов cтр.№ 39

Но и не это главное. Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней дурную шутку. Екатерина не хотела примириться с надвигающейся старостью, она хотела быть молодой вечно. Мальчики, все эти «милашки», «чернушки», были нужны ей не сами по себе. Когда читаешь ее письма о Корсакове, Ланском или Зубовых, кажется, что в ее сознании они сливаются в некий единый, несуществующий образ, наделенный идеальными чертами и достоинствами — теми, которые ей нужны для искусственного поддержания вечной молодости и неувядаемой любви. Рядом с ними она чувствовала себя молодой. И неважно, что этих юношей, как весенние цветы в вазе, часто меняли, аромат весны для нее сохранялся. Но неумолим закон природы — всему свое время, и Екатерина не сумела остановить приход старости, примириться с ее господством. Поэтому и выглядела в глазах других жалкой и смешной молодящейся старухой.

Тяжелыми, неровными были отношения Екатерины с сыном, великим князем Павлом Петровичем. Сразу же после рождения его отняли у матери, он воспитывался в покоях императрицы Елизаветы, не привык к матери и впоследствии не испытывал к ней глубоких сыновних чувств. Пожалуй, именно тогда мы можем усмотреть ту первую, незаметную трещинку, которая потом превратилась в зияющую пропасть, разделившую навсегда Екатерину и взрослого сына, — ведь разлука матери с новорожденным ребенком становится страшной травмой для обоих. У Екатерины с годами возник отчетливый «комплекс кукушки», а в памяти и в подсознании Павла никогда не возникало первых ощущений теплого, нежного, может быть, неясного, но неповторимого образа матери, с которым живет почти каждый человек...

Щекотливые обстоятельства прихода Екатерины к власти, явное желание многих влиятельных людей видеть на престоле Павла I, а не Екатерину II, сделали сына соперником в глазах матери, породили желание отодвинуть его как можно дальше от престола и власти. Она не позволяла ему участвовать в государственной или иной деятельности, не препятствовала своим фаворитам оскорблять и унижать сына, сама крайне сурово выражалась о его способностях и не скрывала перед посторонними людьми своего пренебрежения к Павлу. Сын платил матери той же монетой. Краткие периоды дружелюбных отношений сменялись годами молчаливой, официальной холодности, взаимной подозрительности и недоверия.

Не стал близким для Екатерины и ее родившийся в 1762 году от Г. Г. Орлова сын Алексей, позже получивший фамилию Бобринский. Долгие годы он воспитывался в семье обер-гардеробмейстера императрицы Василия Шкурина (что не способствовало его развитию), а потом был отдан в Шляхетский сухопутный корпус. Он рос личностью ничтожной, влияние гениальной матери на нем никак не проявилось. Посланный учиться за границу, он предался там разгульной жизни, с трудом его вернули в родные пенаты, и фактически все царствование Екатерины он прожил под домашним арестом в своем имении.

После рождения у Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны в 1777 году сына Александра Екатерина II отобрала Александра у родителей и стала воспитывать его сама. Так некогда поступила с Павлом императрица Елизавета Петровна. То же Екатерина проделала и со вторым внуком, Константином, родившимся в 1779 году. В те годы в Екатерине как будто пробудилось дремавшее до поры до времени материнское чувство, и она с необыкновенной горячностью и энергией взялась за воспитание внуков, окружив их трогательной любовью и заботой. Особенно восхищалась она Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана». Екатерина разработала специальную инструкцию воспитателям мальчиков, среди которых выделялся республиканец-швейцарец Ф.-Ц. Лагарп. Императрица намеревалась отстранить от наследования Павла и провозгласить своим преемником Александра. В письмах за границу она почти не скрывала этого. В сентябре 1793 году Екатерина поспешно женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (Елизавете Алексеевне). Ходили упорные слухи, что тогда она составила завещание в пользу внука, которое при вступлении Павла I на престол было тайно уничтожено.

В последние годы императрица во многом изменила политическим идеалам начала своего царствования. От прежней терпимости, либерализма, умения считаться с чужим мнением, юмора и самоиронии у Екатерины мало что осталось. Кровавая французская революция весьма ее напугала, она стала опасаться влияния масонов, над которыми ранее потешалась, начала преследовать их как заговорщиков. Она видела корни крамолы там, где раньше усматривала только благо, — в распространении западноевропейской литературы, европейского просвещения. Особую тревогу Екатерины вызывали события в соседней с Россией Польше, национальное движение в которой она воспринимала как якобинское, революционное. Прежде поощряемую ею издательскую деятельность просветителя Н. И. Новикова, драматические произведения Я. Б. Княжнина, выход в свет анонимной книги А. Н. Радищева Екатерина расценивала как посягательства на власть, как государственные преступления, как страшную угрозу безопасности монархического строя.

Особенно непривычно жестоко вела себя Екатерина в деле Радищева, сравнив его с Пугачевым. А ведь раньше многие мысли, высказанные автором в преступной, по мнению Екатерины, книге «Путешествие из Петербурга в Москву», были созвучны ее представлениям и идеям. Не без основания Радищев говорил, что раньше за эту книгу его бы похвалили, а не в Сибирь сослали.

Современники писали о крайне негативном воздействии на слабеющую, терявшую свой интеллект Екатерину ее последнего фаворита молодого Платона Зубова, о достоинствах которого она имела преувеличенное, искаженное мнение. Он же пользовался неограниченным влиянием на государственные дела, его капризы становились законом для подданных. В последние годы жизни Екатерины стали особенно заметны следы разрушения ее великой личности, утрата императрицей ее выдающегося прежде гения, умения разбираться в людях.

Екатерина часто думала о смерти, готовила разные варианты завещания, мечтала о том, как она будет медленно умирать, подобно философу Сенеке, в окружении верных друзей, под звуки музыки, среди цветов. Но смерть распорядилась по-своему. Она неожиданно, грубо и жестоко застигла великую императрицу утром 6 ноября 1796 года, в четверг, в Зимнем дворце, в узком коридорчике при переходе из уборной в кабинет. С великим трудом шестерым слугам удалось вытащить Екатерину из перехода и положить на полу, на матрасе — поднять на кровать ее необыкновенно располневшее в последние годы тело оказалось немыслимым. У Екатерины произошел сильнейший инсульт, и после длительной агонии она умерла на полу, в окружении рыдающих, растрепанных фрейлин и бледных от страха придворных. Мимо матрасика с хрипящей в коме государыней бегали, грохоча сапогами и звеня шпорами, адъютанты в непривычной полунемецкой форме гатчинцев — в соседнем кабинете уже разместился приехавший из Гатчины преемник, император Павел I. Он рылся в бумагах и отдавал первые распоряжения. Пришло его время...

...Ведший дело по указу государыни князь А. М. Голицын был в замешательстве. Не один уже месяц он допрашивал эту особу, но не мог понять, кто же сидит перед ним. Красивая, молодая — явно до 30 лет, черноволосая женщина. Чуть смуглая кожа, нос с горбинкой — может быть, итальянка, может быть, француженка или еврейка... Статная и грациозная, она смотрела на него черными, слегка косящими глазами. В них светился ум или, может, хитрость?