Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…) - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ратнер cтр.№ 18

На этом рассказ о Майе Никаноркиной не заканчивается, мы встретимся с ней еще не раз по ходу повествования. Мне же хочется вкратце рассказать о той Майе, которую я лично знал с 2002-го по 2009 год включительно. Так и вижу перед собой среднего роста худющую блондинку с челкой, в тонких бесцветных брючках и кофточке, в огромных, на пол-лица роговых очках с матовыми стеклами и с неизменной сигаретой в руке. Передвигалась она неспешно, в лице угадывалось сходство со взрослой Никой; казалось также, что у них одинаковые голоса. Интересно, что мне она разрешала называть себя по имени и на “вы”, а Марине, которая намного моложе меня, тоже по имени и на “ты”. С нами она была на “ты” и называла нас “дети мои”. Майя обладала потрясающим поэтическим слухом. За ее ухо “цеплялись” настолько тонкие и, казалось бы, незаметные стихотворные огрехи, что можно было только удивляться. В каждую встречу, как ритуал, входило чтение моих стихов.

Вместе с тем Майя, которую Карпова как-то назвала «беспардонной», часто обращалась со странными, мягко говоря, просьбами. Привыкнув к тому, что я, как золотая рыбка, выполнял ее пожелания, она периодически шокировала меня ими. Приведу ряд примеров.

12 ноября 2005 года. Майя возмущалась, узнав, что отец Маши ^[65] Олег Егоров сказал, что не пустит на порог ее комнаты в Москве двух ребят, чьих-то детей, которых Майя собиралась поселить там на пять дней, так как им негде жить в Москве, и ей приходится звонить Камбуровой и еще кому-то по этому поводу. Довод Майи: в комнате Маши есть два спальных места. Неужели она не понимает, чем это грозит ее, к сожалению, уже единственной дочери?

19 апреля 2008 года. Позвонила Майя: «У меня к тебе и к Марине просьба. 11 число на носу (день смерти Ники, 11 мая 2002 года. – А.Р.). Вы можете попросить Вадима ^[66] съездить к Никуше. Маше это на фиг не нужно, у нее своя жизнь, она как была егоровская, так егоровскою и осталась. И чтобы не забыл две-три сигареты ей положить».

Показательна еще одна просьба Майи. Маша встречается в Москве с очень хорошим мальчиком, не могу ли я через Вадима устроить его на работу. Я, как всегда в таких случаях, ничего не ответил, а про себя подумал: «Это надо же – попросить меня, чтобы я через брата жены, живущего в другом городе и другом государстве, нашел работу для живущего там же мальчика Маши, который сегодня мальчик Маши, а завтра будет мальчиком Веры или Ани!»

Были, и нередко, просьбы о материальной помощи, иногда открыто и прямо, чаще намеками. Почти всегда я находил возможности, чтобы помочь. Приведу несколько выдержек из наших встреч и разговоров.

25 января 2003 года. Мы пили водку. Когда был тост в память о Нике, Майя заставила чокнуться – «Ника жива!» Потом на кухне говорила Марине: «Мне нужно сделать подарок в школу и в Днепропетровске недорого зубы вставить».

30 декабря 2007 года. Майя позвонила и, для приличия справившись о здоровье тещи, у которой было два инсульта, защебетала: «Сашуля, дорогой, любимый, Машка сидит в Москве без копейки денег…» Я вежливо отказал, сославшись на большие (и это правда!) траты на врачей и лекарства. Подумать только, Маша находится в Москве, где живет ее родной отец, а ее мать звонит мне в Днепропетровск, взывая о помощи!

Наконец, хочу привести выдержки из нескольких бесед с Майей в разные годы. Конечно, это далеко не все, но дает хоть какое-то представление о нашем общении.

29 ноября 2003 года. Это был наш первый визит в их квартиру, купленную после продажи квартиры на Садовой. Мы осмотрелись: впечатление, мягко говоря, жуткое. Семейное общежитие, первый этаж, две раздельные комнаты, из гостиной вход в кухню. Единственный плюс – большие низкие окна, через которые открывается красивый вид на горы. Впервые нас ждало застолье – Майя проявила свои кулинарные способности. Она была без очков, лицо бледное, чуть порозовевшее от водки. Сказала мне: «Я собираюсь в Москву, а ты звони бабке, поддержи их с Машей. Олег Егоров, мой второй муж, изнасиловал Нику. Поэтому я от него ушла. Сейчас он игнорирует Машу, а та на него надеется».

О Евтушенко говорили только хорошо, хвалили его стихи и предисловие к Никиному «Черновику». Майя очень слаба – доходит до магазина и обратно, держась за трубу. Ей понравилась тут же, и к слову, придуманная мной рифма: «В никуда – в Нику? Да!»

5 октября 2004 года. Майя рассказала о том, что вытворяла Ника: резала себе руки, которые выглядели, будто на них кровавые браслеты, танцевала на столе у ректора «Кулька» (Московский институт культуры, с декабря 1994 года – Университет культуры). Так она выражала свой протест. Я привел в пример Высоцкого, прочитал свои стихи о нем. Карпова пожала мне руку, а Майя «влила» в это пожатие свою руку, потом притянула мою и поцеловала ее. Я оторопел.

Из разговора на кухне. Майя: «Я виновата, я – убийца!» – «Почему?» – спросил я. «Потому что я ее родила». – «Я знал, что вы так скажете». – «Я родила гения». В разговор вступила Карпова: «Мы виноваты, мы знали, что с ней сделается». – «Но вы же не могли все время быть рядом с уже взрослой женщиной», – заметил я.

11 мая 2005 года. Третья годовщина со дня гибели Ники. Встретили нас, как всегда, радостно. У них гостила Светлана Карпова, младшая сестра Людмилы Владимировны. Один на один Майя мне сказала: «У нас с Нюркой было очень много радостей, о них знаем только мы, и никто никогда не узнает. У нас с Нюркой было много болей, о них знаем только мы, и никто никогда не узнает. Я никому не верю, и даже тебе. Бабка не зря говорила, что нужно продать эту квартиру и купить меньшую: нужны деньги на выпускной вечер, поездку в Москву, поступление. А там как жить? Я в магазины ходить не могу… Ладно, до этого еще далеко».

Майю и Карпову очень порадовало мое сообщение о том, что Светлана Кедрина ^[67] сказала: «Раньше Ника была с Евтушенко, а теперь – с Ратнером». Майя твердо произнесла: «Ты совершил подвиг, выпустив Никину книгу». Я ответил, как в советские времена, что так на моем месте поступил бы каждый. Майя запротестовала: «Нет, нет, это действительно большой подвиг, тебе надо за Никушу памятник поставить».

10 октября 2007 года. В этот день мне исполнилось 60 лет. Одно из самых теплых поздравлений было от Майи и Карповой. Майя: «Ненаглядное счастье наше! Ты талантливый поэт. Я очень тебя люблю. Машка звонила и просила тебя поздравить. Даю маму». Карпова: «Сашуля, ты юный наш прекрасный мальчик. Гордимся тобой, счастья тебе, маленький ты мой. Сашка, как мы любим тебя, так тоскуем, что не рядом с тобой! Ты в наших сердцах. Мы с Майкой читали твою книжку “Стружки снега” ^[68] и поражались, откуда у тебя находятся такие слова. Как тебе не стыдно быть таким талантливым? Бессовестный! Целуем тебя и любим, слюнявим, облобызываем, прикасаемся к твоим сильным плечам».